Аварийный взлёт - Ирина Семеновна Левит
— Но вы же сами отправили Лавронина в ссылку, — напомнила Малафеева.
— Я отправил его лечить радикулит. У любого человека его возраста может обостриться радикулит, — внес поправку Огородов. — И именно эту версию мы будем отстаивать. Конечно, я его спрятал. Мне не надо, чтобы он тут красной тряпкой был. И Юрий Александрович, слава богу, все это прекрасно понимает. Но! — Директор постучал пальцем по столу. — Мне зачем сегодня поднимать шум из-за Старчука? Он ведь снова взъярится, примется жаловаться Лавронину, тот опять будет мне выносить мозг, наверняка все это получит огласку…
— Подумаешь, Старчук грозится увольнением! Можно подумать, он такой незаменимый! — с раздражением бросила Малафеева.
— Для Лавронина — незаменимый! И действительно хороший специалист. Мы с вами в этом смогли убедиться. Ту фирмочку, с которой мы собирались заключить в сущности копеечный договор и на которую никто особого внимания не обратил, Старчук умудрился на слои разложить и все-таки докопаться, что фирмочка — однодневка. А ведь и на первый, и на третий взгляд там был полный порядок.
— И все-таки мне кажется, именно сейчас…
— Сейчас нам категорически нельзя поднимать даже малейший шум! — резко оборвал Огородов, который никогда резко не разговаривал со своим замом, а уж тем паче не обрывал. — Вы же умная женщина, Екатерина Александровна, — перешел он на примирительный тон, — оцените ситуацию… У нас в аэропорту происходит убийство. Да не какого-нибудь дяди Пети, а Эдуарда Борисовича Марадинского! С которым я встречался и имел беседу за несколько дней до того. Причем не самую приятную беседу.
— Московские следователи это знают?
— О том, что мы встречались, — конечно. Я им сам сказал. Было бы глупо таиться. Это ведь не была тайная встреча двух разведчиков на подпольной явке.
— А о содержании вашего разговора?
— Ну-у-у… — Валерий Леонидович неопределенно пожал плечами, — Изложил в общих чертах. Что мы обсуждали варианты дальнейшего сотрудничества аэропорта и страховой компании «Гранит». В сущности все так и было. А то, что у нас возникли некоторые разногласия… я упоминать не стал. В конце концов, у деловых партнеров они постоянно возникают, но если одного из партнеров вдруг убивают, могут возникнуть ненужные подозрения… А это не надо ни мне, ни… — Огородов посмотрел многозначительно, — акционерам. И даже малейший конфликт, я имею в виду Старчука, в данный момент тоже крайне не желателен.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Малафеева и, решительно поднявшись с кресла, почти скомандовала: — Пойдемте, я вам кое-что покажу.
И при этом тоже посмотрела многозначительно.
Валерий Леонидович весьма удивился, когда Малафеева повела его на улицу, на аллейку, которая шла вдоль дороги из аэропорта.
— Вы пригласили меня прогуляться? — с легкой иронией поинтересовался он.
— Я пригласила вас для очень секретного разговора, — проигнорировала иронию Екатерина Александровна. — Я опасаюсь ненужных ушей.
— Вы подозреваете прослушку? — изумился Огородов. — Да вы что?! И все здание, и мой кабинет регулярно проверяют.
— Кто? Спецы из службы безопасности? — хмыкнула Малафеева.
— Москвичи проверяли, когда заехали в здание. Правда, они проверяли конференц-зал, где у них штаб, и рядом…
— А до вашего кабинета… и рядом… им нет никакого дела. Это забота службы Лавронина.
— На что вы намекаете? — насторожился Огородов.
— Я не намекаю, я вам прямым тестом говорю: вполне может статься, что ваш кабинет, по крайней мере в последнее время, прослушивают. И, соответственно, докладывают Лавронину. А то, что я собираюсь вам сообщить, именно он и не должен знать. — Малафеева помолчала и продолжила ровным тоном, каким говорят о чем-то заранее тщательно продуманном и сформулированном: — Главный вопрос, на который московские следователи пока, насколько понимаю, не могут дать ответ: каким образом убийца пронес через все контроля нож? Любой работник аэропорта и даже вы, генеральный директор, когда заходите в терминал, даже в VIP-зал, проходите через рамку. Так?
— Так, — подтвердил Огородов.
— А кто мог пройти, минуя рамку и не вызвав никаких подозрений сотрудников САБа? Только Дергачев и Лавронин — непосредственные начальники САБовцев. Так?
— Так, — вновь подтвердил генеральный директор, который, конечно, был главным над всем аэропортом, но для сотрудников Службы авиационной безопасности все же находился в стороне.
— Дергачеву, по идее, это совершенно не нужно. Он человек новый, у него никаких мотивов нет. Да, для Лавронина Дергачев — свой человек. Но какая в нем в данном случае надобность? Совершенно лишнее звено. Конечно, сам Лавронин никого не убивал — его вообще в терминале не было, камеры зафиксировали. Но он мог заранее пронести нож и где-нибудь припрятать.
— А как он узнал, когда именно Марадинский приедет в аэропорт, явится в общий терминал да еще и в цоколь спустится?
— Тут ясности нет, — вздохнула Малафеева. — Но если учесть возможности Юрия Александровича… Это не мы с вами, а он много лет проработал в полиции, имеет крепкие связи со всеми спецорганами, так что вполне мог узнать то, чего не знали другие.
— Допустим, — не стал спорить Огородов. — Но зачем Лавронину нужна вся эта спецоперация, тем более в зоне его персональной ответственности?
— А вот тут самое важное. — Малафеева усмехнулась, причем весьма мрачно. Получилась не усмешка, а какая-то гримаса. — Мы оба прекрасно знаем, какую главную задачу перед нами поставил «АвиаАльянс» и лично Альберт Павлович. Подготовить все, вплоть до мелочей, для реализации инвестиционного проекта. Срок нам отпущен — максимум четыре месяца. Позади половина срока, основную часть работы мы сделали, но финал пока впереди. Все должно пройти без малейших шероховатостей, вы же понимаете: речь о больших деньгах, а деньги любят тишину. Любой скандал крайне вреден.
— Я это понимаю не хуже вас! — недовольно перебил Огородов.
— Конечно, понимаете, — согласилась Малафеева. — Но так же наверняка понимаете и другое: есть те, кого успешное завершение проекта совершенно не обрадует. И кто готов организовать не просто скандал — грандиозный скандалище. А что может быть громче убийства в аэропорту
