Аварийный взлёт - Ирина Семеновна Левит
— Вы хотите поговорить с ней сами? — перебил Купревич.
— Исключительно сам. По крайней мере, для начала, причем совершенно неформально. А там видно будет. Все-таки я, — Аркадий Михайлович сладко улыбнулся, — обычно ни у кого не вызываю никаких опасений. Особенно у женщин.
— Договорились, — кивнул Купревич. — Машина в город вас будет ждать.
В подъезде дома, где жили Марадинские, сидела не консьержка, а мужик в форме охранной фирмы. Он придирчиво зыркнул на Казика, спросил: «Вы к кому?», — получил ответ, буркнул: «Подождите», — и принялся звонить по внутреннему телефону. Наконец положил трубку и сказал: «Поднимайтесь на седьмой этаж, вас ждут».
Эмма Алексеевна действительно ждала — в прихожей, у распахнутой двери.
В отличие от яркой Веры Николаевны Бубновой, жена Марадинского была похожа на изысканный и очень красивый цветок. Эдакая лилия — тоже блондинка, но вся такая нежно-утонченная, с изящными, ничуть не увядшими с годами формами.
— Аркадий Михайлович, — с подчеркнутой учтивостью еще раз представился Казик.
— Да-да, — бесцветным голосом откликнулась Эмма Алексеевна. — Проходите в гостиную, присаживайтесь, где хотите.
И первой пошла в комнату, сев не в кресло, не на диван, а на стул у стола. Казику тоже пришлось выбрать стул.
— Я слушаю вас, — кивнула она, глядя вроде бы на гостя, а на самом деле куда-то сквозь него.
У нее было совершенно отрешенное лицо женщины, которая как бы существует в двух мирах. В одном мире она на что-то реагирует, что-то говорит, что-то делает… В другом — погружена глубоко в себя, закрывшись от окружающих толстыми стенами и запершись на тяжелые замки.
«А ведь она горюет совершенно искренне», — подумал Казик и сказал с виноватыми интонациями:
— Я прошу меня заранее извинить, Эмма Алексеевна, за вопросы, которые могут показаться вам бестактными.
Она вновь кивнула.
— Ходят слухи, что вы однажды, давно, разводились с Эдуардом Борисовичем, а потом снова вышли за него замуж.
— Это не слухи, — произнесла она без всяких эмоций. — Мы были молоды, Эдуард мне изменил, я тогда не простила…
— Не простили вы или… — Казик сделал паузу, — ваш отец?
— Мы оба, — сообщила она как о чем-то само собой разумеющемся. — Мне было девять лет, когда умерла мама. Папа воспитывал меня один, он не женился второй раз.
— То есть его мнение для вас очень важно?
— Его мнение для меня самое важное.
Прозвучало это вновь с интонацией само собой разумеющегося.
— А второй раз, когда вы решили выйти замуж за Эдуарда Борисовича, ваш отец не возражал?
— Я всегда очень любила Эдика, — вздохнула она. — И я очень тяжело пережила ту историю. Но потом Эдик уговорил папу, а я, конечно, сама уговорилась. Эдик поклялся, что больше никогда ничего подобного себе не позволит.
— Ваш отец ему поверил?
— Папа пообещал, что в случае чего просто уничтожит Эдика. — Эмма Алексеевна вдруг встрепенулась, тревожно уставилась на Казика. — Но не в том смысле, что… Папы вообще не было в стране больше месяца. Он в Латинской Америке путешествовал по каким-то отдаленным местам, с ним даже связи нормальной не было, он обо всем узнал через несколько дней… Папа впервые взял такой длинный отпуск, он собирался вернуться только через десять дней, но сегодня прилетит сюда…
— Конечно, конечно! Ваш отец имел в виду, что просто выкинет вашего мужа из вашей общей жизни и вообще лишит всего, — горячо заверил Аркадий Михайлович.
— Да. Именно так. Но Эдик больше никогда не дал ни малейшего повода хоть в чем-то его заподозрить, — произнесла Эмма Алексеевна твердо.
Казик вышел из дома Марадинской и позвонил Купревичу. Пересказал беседу.
— Шашни с Бубновой не имеют никакого отношения к смерти Эдуарда Борисовича, — сказал Аркадий Михайлович. — Жена не в курсе, уверяю вас. Ее отец тоже никак не мог узнать. Когда Марадинского практически застукал в питерской гостинице приятель отца, сам отец находился в Латинской Америке чуть ли не в джунглях, с ним сложно было связаться, поэтому даже гипотетически никто его проинформировать не мог.
— Значит, версия личного возмездия тупиковая. Но отрицательный результат — тоже результат, — признал полковник. — Тем более, что есть и хорошая новость. Мы нашли Мавлюду Атоеву. Причем на редкость быстро. Прямо во втором ларьке, куда заглянули. Она там действительно торгует еще с одним мужиком фруктами-овощами, причем очень хорошего качества, наш сотрудник у них даже что-то купил. Ларек находится в трехстах метрах от дома Марадинского по пути к его работе. Сейчас я вам пришлю координаты.
Аркадий Михайлович глянул на часы, решил, что ларек явно не закроется в ближайшее время, и сказал:
— Если можно, пришлите мне старшего лейтенанта Гаврюшина. Так, на всякий случай, но пусть будет в штатском. — Оглянулся по сторонам и добавил: — Я буду ждать его рядом с домом Марадинского в кафе «Биг-гриль».
Гаврюшин появился, когда Аркадий Михайлович уже допивал кофе.
— Может, вы хотите что-нибудь поесть? — не мог не предложить Казик, однако старлей отмахнулся:
— Я плотно пообедал в нашей столовой. — И нетерпеливо добавил: — У вас какой план с этой Атоевой?
— Пока ничего не могу сказать точно, для начала зайду в ларек как покупатель, а потом явно придется импровизировать. Но на всякий случай будьте поблизости.
— У ларька наверняка два входа. Один для покупателей, а другой типа служебного, через него продукты заносят, — проявил осведомленность Гаврюшин. — Так вот я на всякий случай около этого входа подстрахую. Если Атоева захочет от вас сбежать, вряд ли станет ломиться через главные двери.
— Разумно, — согласился Казик, которому этот вариант не пришел в голову.
Причем насколько это разумно, он оценил довольно быстро.
В ларьке, который оказался достаточно вместительным павильоном, покупателей не было, и Атоева сидела за прилавком в ожидании часа пик, когда народ начнет массово возвращаться с работы. В углу рядом с распахнутой дверью, открывающей путь в подсобку, на пустом ящике примостился парнишка лет четырнадцати, который занимался любимым для подростков делом — шарился в телефоне.
— Здравствуйте, Мавлюда Умидовна, — улыбнулся Аркадий Михайлович.
— Здравствуйте.
В глазах женщины отразилась смесь удивления и настороженности.
— Поговорить с вами хотелось бы…
— А у нас здесь все по правилам, все разрешения есть, все с регистрацией, товар хороший, людей не обманываем… — затарахтела Атоева, причем на вполне приличном русском языке, явно освоенном еще в советской
