Альберт Байкалов - Армия воров
— О какой группе ты говоришь? — возмутился Свояк, и его голос от страха и боли вдруг сорвался на фальцет. — Есть я, а вы так, пушечное мясо…
— Сейчас судьба поменяла нас местами, — вздохнул Таран. — Выбирай, или легкая смерть, или ты все равно все рассказываешь, но только умрешь в муках…
— На том свете без разницы, как умру, — продолжал храбриться Свояк.
— Колись, куда добро прячешь? — слова Тарана утонули в вопле главаря банды.
— Нет! Уу!
— Заткни ему рот! — крикнул Таран.
Крым соскочил со своего места. Матвей мог различить в темноте лишь ноги.
— М-мм! — замычал Свояк. — Скажу! Только с одним условием.
— С каким?
— Половину денег ты передашь моей жене…
— Вот это уже другой разговор, — обрадовался Крым.
— А я не тебя прошу, урод, — неожиданно взвился Свояк. — Тебе не верю. И ты, Таран, тоже не верь…
— Время! — напомнил Таран.
— Все в Балтийском банке, — признался Свояк. — Номер ячейки почти целиком совпадает с номером моего пистолета, а ключ…
— Так откуда нам знать, что у тебя за ствол? — открыл было рот Крым, но его осадил Таран.
— Заткнись, я знаю!
— Ключ здесь, в сумке, под обложкой паспорта…
— Ты сказал, одна цифра не совпадет, — напомнил Таран.
— Третья семерка, — выдохнул Свояк.
Понимая, что сейчас бандиты прикончат Свояка, Матвей схватил одной рукой ноги Тарана, с силой рванул их на себя и выкатился из-под кровати.
Взвыв от ужаса и непонимания того, что происходит, бандит со всего размаха рухнул спиной на пол. Матвей выпрямился, оказавшись лицом к лицу с Крымом. Это он понял по запаху гнилых зубов из рта. В какой-то момент ему показалось, что он видит даже выражение его глаз. В следующий момент Матвей схватил его левой рукой за кадык и, с силой сдавливая, пригнул к полу, а ударом кулака в висок отключил. Дико крича, Таран пытался подняться с пола. Однако под весом рухнувшего сверху подельника, вновь упал. Матвей разглядел его голову и кулаком правой заставил замолчать.
Быстро обыскав обоих, нашел три пистолета. Понятно, один принадлежал раненому Свояку. Подойдя к двери, щелкнул выключателем. Потом вернулся к кровати, сорвал с нее одеяло и взял простыню. Разорвав ее на полосы, связал начавшим приходить в чувство бандитам руки.
— Даже не знаю, благодарить тебя или…
Свояк не договорил. Чувствовалось: каждое слово дается ему с трудом. Он лежал на спине, прижимая к окровавленному животу руки. Вид у него был ужасный. Распухший и ободранный нос посинел, от чего глаза заплыли, превратившись в две пуговки. На лбу отчего-то отсутствовала кожа, словно ее сняли наждаком. Окровавленные на макушке волосы слиплись и торчали в разные стороны.
Подавив желание придушить мерзавца, Матвей вынул мобильный телефон. Последний раз взвесив все «за» и «против», набрал единый номер особого ситуационного центра. На тот случай, если офицер ГРУ, находясь вне подразделения, сталкивался с угрозами национальной безопасности страны, каждый знал код, дающий возможность довести это до лиц, их касающихся.
— Дежурный «Форпоста» полковник Ласутин, — четко ответил голос в телефоне…
— «Синева» триста, — Матвей восстановил в голове известную узкому кругу лиц формулу, по которой подтверждается, что пароль назвал действительно приближенный к этим людям человек. Быстро прибавил к дате сто и отнял день недели:
— Сто три…
— Слушаю вас.
— Капитан Кораблев… Нахожусь в населенном пункте Дарасун, Забайкальского края…
— Знаем такой, — поторопил дежурный.
— По адресу «Веселая», «семь», частный дом, обосновалась террористическая группа в количестве трех человек. Имеет задачу провести в ближайшее время террористический акт в отношении находящихся на лечении в военном санатории Дарасун военнослужащих.
— Оружие?
— Три пистолета «ПМ», — глядя в расширившиеся от удивления глаза Свояка, сказал он.
— Вы в безопасности?
— Они не знают о том, что я веду наблюдение, — врал Матвей.
— Вам можно звонить?
— В любое время…
Матвей положил трубку на стол и посмотрел на пришедшего в себя Тарана.
Бандит, не мигая, смотрел на него.
— Что с тобой?
— Ты что, псих? — заговорил первым Крым.
— Парень, это, наверное, чтобы быстрее менты приехали? — слабеющим голосом спросил Свояк. — Молодец!
— Вы вот что, — Кораблев посмотрел на часы, — пока суть да дело, расскажите лучше, за что убили и куда спрятали тело Кротова.
— Чье? — скривился Крым.
Таран повернул голову и с видимым пренебрежением плюнул через плечо. Однако клейкая слюна повисла на подбородке. Чертыхнувшись, он стал вытирать ее плечом.
— Может, договоримся? — неуверенно предложил Крым.
— О чем? — удивился Матвей.
— Ты ведь не мент, зачем тебе это надо?
— Крота он убил, — неожиданно вновь заговорил Свояк. — Я такой команды не давал. Мне он живой нужен был, чтобы узнать, где флешка…
— Ах ты, сука! — взревел Крым, пытаясь встать с полу. Однако связанные за спиной руки позволили лишь наклониться вперед. Посидев в таком положении, он вновь обессиленно навалился спиной на стену.
Опять зазвонил сотовый. Матвей приложил трубку к уху.
— Кораблев, это дежурный «Форпоста», как обстановка?
— Будут изменения, доложу, — пообещал Матвей, заранее зная, что теперь его будут контролировать. Он был уверен, что на интерактивной карте в ситуационном центре его сотовый телефон уже высветился зеленой мигающей точкой…
Периодически отвечая на звонки сначала дежурного, а потом какого-то полковника Семина, Матвей между делом допрашивал бандитов.
Уже рассвело, когда вновь запиликал лежавший на столе телефон. Беря трубку, Матвей погрозил пальцем связанным по рукам и ногам бандитам.
— Полковник Рязанов, ФСБ. Дом оцеплен. Доложите, где вы находитесь?
Кораблев выглянул в окно. Однако, как и следовало ожидать, никого не увидел.
— В одной из комнат. Преступники нейтрализованы, можете заходить…
* * *Лада сделала два последних взмаха и ухватилась за никелированные поручни. Она давно увидела Эдика. В сером костюме, он стоял у торца бассейна, как ожидающий пенальти в «стенке» футболист, сложив на причинном месте руки, и наблюдал за тем, как она плавает. Лада плескалась в бассейне, исключительно для того, чтобы отдать дань моде. Здесь, на даче, его наполняли водой из артезианской скважины, которая проходила несколько степеней очистки и минерализации. Никакой хлорки, которая может вредить здоровью и коже. Все экологически чистое. Лада не любила даже, когда сюда забирался Эдик. Это очень возмущало его. Почему спать с ним можно, а плавать в одном бассейне, нет? Но Лада ничего не могла с собой поделать. Брезгливость не была врожденной, а развилась одновременно с тем, как она поднималась по социальной лестнице. Однажды, обнаружив здесь волос горничной, Лада построила всю прислугу и вынудила признаться того, кто осмелился «посягнуть» на ее территорию. После этого за забором оказались сразу две девушки. Кроме горничной вылетела мажордом, которая осуждающе посмотрела во время разбирательства в ее сторону. Челядь должна знать свое место. Пусть радуется, что допустили убирать в этих стенах пыль и подстригать травку, а не где-то в цеху за копейки ворочать тяжести. Вот у Эдика с этим делом пока не все в порядке. Он не всегда в состоянии ударить по столу кулаком и уволить зарвавшегося генералишку.
Наблюдая за ним, Лада выбралась из бассейна, сняла очки, шапочку, развернулась спиной к горничной, которая набросила на нее халат.
— Я смотрю, ты не в духе? — расправляя волосы рукой, спросила Лада, старясь выглядеть невозмутимой.
Однако внутри все сжалось. Неужели ему кто-то осмелился доложить, или того хуже, сам Васильев настучал? Эдик не любил, когда его женщины жестче, чем требовалось, ставили его же «подданных» на место.
— А ты не догадываешься? — хмуря брови, спросил Севрюков.
— Могу предположить, что кое-кто выразил свое недовольство по поводу моей работы в плане экономии средств на ремонт авиатехники, — ответила Лада заранее приготовленной фразой.
— Мы оба знаем, что это не так.
— Уволь меня. — Она запахнула халат. — Собирай совет директоров, ставь вопрос на голосование…
— И уволю, — Эдик сделал вид, будто хмурится. — Зачем в ущерб обороноспособности выносишь решения?
— По мне, так вообще не надо ничего ремонтировать.
— Это почему? — обескураженно спросил Севрюков.
— Зачем нужна вся эта техника? — Лада остановилась возле дверей душевой. — Войны все равно не будет.
— Не кипятись. — Эдик подошел ближе. — Пойми, не со всеми так можно. Это любимец, — он поднял глаза под мраморный потолок. — К тому же его и там уважают и любят, — с этими словами министр посмотрел под ноги. — Три войны говнюк прошел и выжил. Мне приходится иногда считаться с такими людьми. Он через полчаса сидел у вице-премьера.
