Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего двойника
Память моя буксовала, случайно всплывавшие имена не соотносились с обликами. Черт с ними, сказала я себе. Кто да что – какая разница? Важно, что они существуют, финансируют и имеют интересы в Думе. И лошадка, которая вывозит эти интересы, – наш многоуважаемый Василий Константинович. Или ввозит, если хотите, в Думу. От перемены мест слагаемых сумма-то не меняется. А уж если Василий Константинович и дальше собрался двигать, с прицелом на президентское кресло, то ставки возрастают в несколько раз… И, допустим, Шерил хотела помешать этим людям делать ба-а-альшие деньги. И ее решили убрать осторожненько, чтобы под ногами не путалась. Это тоже наши каждодневные прописные факты, никто уже и не удивляется этой криминальной логике.
Знал ли об этом Василий Константинович? Не думаю. Вряд ли. Он только пользуется этими деньгами, а уж как их добывают те, кто их ему дает, – ему безразлично. Лишь бы давали – деньги не пахнут… Скорее всего, эти люди обратились напрямую к Игорю…
Почему к нему? Я вижу только одно возможное объяснение: за Игорем водится репутация большого умника, толковой и дельной головы. И ему могли предложить работу по розыску некой Шерил Диксон, которая мешает спокойно делать деньги…
И вот тут-то и выяснилось, что мы с ней загадочным образом похожи, как две капли воды. И к тому же познакомились, подружились, проводим время вместе и вообще считаем себя сестрами с неразгаданной тайной нашего рождения… Большой и неприятный сюрприз для Игоря. Тогда объясняется, отчего он так заорал, чтобы я немедленно прекратила с ней общаться. И тогда же получается, что я была более чем права, когда сказала Шерил, что она в опасности… Взрыв в машине – не тому ли доказательство?
Возбужденная собственными рассуждениями, я вскочила и отправилась на кухню сделать себе чаю. Жаль, что я так мало интересовалась делами Игоря. Ничего толком не знаю, не понимаю. Что он, собственно, делал для Василия Константиновича – и то представляю себе смутно. А уж кто мог обратиться к нему с подобной просьбой – и подавно… Николай Георгиевич? Мне казалось, что этот человек имеет отношение к армии. Но что-то было в нем от мафиози. Одно другому, может, не мешает? Он никогда нигде не высовывался, не светился, существовал тихо, как серый кардинал, за спиной у Василия Константиновича, но явно вершил важные дела и принимал важные решения – ни одно собрание «мозгового центра», состоящего из Игоря, Андрюши, самого Василия Константиновича, не обходилось без Николая Георгиевича. Может, он вообще «вор в законе»? Криминальный «авторитет»?
А Андрюша? Эксперт по экономическим вопросам! Уж не он ли озаботился вверенной ему экономикой, которой могли угрожать действия «Чистой планеты»?
Или за покушением на Шерил стояли другие лица, которых я вообще не знала? В конце концов, Игорь работал и на других людей. На людей заметных, с тугими карманами и видными постами…
Налив себе чаю, я устроилась за маленьким откидным столиком. Хорошо хоть, что кухни во Франции сдаются оборудованные – мебель встроенная, не вывезешь. Как бы то ни было, Игорь оказался втянут в поиски Шерил. Вот только одного не могу понять, – прихлебывала я горячий чай маленькими глотками, не чувствуя, как он обжигает мне горло, – как же Игорь, осознав, что в опасности находится не только Шерил, неведомая ему девушка из далекой Америки, но и я, его любимая женщина, с которой он прожил почти три года и на которой хотел жениться, – как же он мог исчезнуть куда-то, бросив меня в опасности?!
Нет, я не верю! Игорь не мог быть причастен к попытке убить Шерил… Во всем этом бредовом нагромождении причин и следствий, которые я тут понастроила, попивая свой обжигающий чай, лишь одно-единственное предположение верно: уж если бы Игорь действительно был связан со взрывом, он не смог бы больше смотреть мне в глаза. Тем более, что от взрыва пострадала еще и я. Игорь бы именно так и сделал – исчез. Стер самого себя из моей жизни.
Так неужели же это правда?
Наверное, я заснула сном печальным и холодным, потому что, когда зазвонил телефон, я обнаружила, что лежу одетая на диване, при ярком свете в моей комнате. Вскочив с сердцебиением, я негнущимися ногами потопала в гостиную. Телефон стоял на полу, и, наклонившись к нему, я чуть не упала от головокружения. «Кто может мне звонить, – с ужасом думала я, – кто знает номер этого телефона? Полиция, – сообразила я. – И Кати, я ей оставила номер».
Это была Кати.
– Извини, что поздно… Не разбудила?
– Нет, – соврала я. – Что случилось?
– Не могу заснуть. Все думаю, думаю… Для меня это такой шок, ты знаешь…
Меня бил озноб, и руки мои были ледяными. Я не чувствовала трубку телефона в пальцах. Неужели она меня разбудила только за этим?
– Я понимаю, – ответила я, – для меня это тоже шок.
– Я вот что хотела спросить: Шерил не говорила тебе про свою двоюродную тетю, которая живет в Париже?
Ах, вот оно в чем дело! Кати идет тем же путем, что и я.
– Как-то мельком.
– Не знаешь адреса?
– Нет, к сожалению. – «А если бы и знала – не дала бы», – подумала я. – Сама хотела вас спросить об этом.
Кати помолчала.
– Ну что ж, извини тогда…
– Как ее фамилия, не знаете? – вдруг спросила я.
– Да нет, к сожалению. Я с ней не знакома.
– Если она кузина Вирджини, следовательно, она дочь либо брата, либо сестры одного из родителей Вирджини… Не знаете, кого именно?
– Кажется, по линии отца.
– А девичья фамилия матери Шерил?
– Хайсмитт. Ты рассчитываешь ее найти по девичьей фамилии Вирджини?
– Если у отца Вирджини был брат и эта кузина – дочь брата, то есть шанс, что у нее такая же девичья фамилия. Можно попробовать. Здесь, во Франции, есть такая штука – Минитель, вроде телефона с компьютером, к которому подсоединена огромная справочная сеть. Может, повезет.
– Интернет, что ли?
Право, американцы стали меня раздражать. Почему они считают, что они все изобрели в этом мире и ко всему чего-либо стоящему приложили руку? Какая-то мания величия в масштабах государства.
– Минитель существует уже лет пятнадцать, – терпеливо объяснила я, – тогда как вашему Интернету – каких-то тройка лет будет.
– Ну, Интернет существует уже давно… – протянула Кати. Не сдается рядовой американец без боя. Но не читать же ей лекцию по истории компьютерных сетей?
– Какое это имеет значение, Кати, – мягко ответила я. – Главное – найти адрес этой кузины.
– Скажешь мне тогда, ладно?
– Обязательно, – сказала я, хотя вовсе не была в этом уверена. – Спокойной ночи, Кати.
С утра я отправилась на почту, исполненная решимости сесть на Минитель. И только упершись в глухо закрытые двери, я с отчаянием поняла, что сегодня у нас воскресенье. Неужели ждать до завтра? Но завтра – Рождество! Я просто не доживу до вторника!
Возле почты была телефонная кабина, и я ворвалась туда, треснувшись лбом о стеклянную складную дверь. Джонатан, к счастью, оказался дома. Мне снова почудилось, будто он сидел и ждал моего звонка – у него ведь до сих пор нет моего номера телефона… Какой-то остаточный страх, которому я уже сама не верила, не позволял мне его дать. Впрочем, он у меня его и не просил – чувствовал, что я все-таки не доверяю ему до конца.
– Нет ничего проще, – сказал он, – у меня дома есть Минитель, ты не обратила внимания?
Влетев с легкого мороза в его квартиру, я поцеловала его, как принято во Франции, и он, придержав меня руками, поводил носом в моих волосах, шумно вдохнув:
– Как хорошо пахнут твои волосы – морозом и свежестью… – И разжал руки. – Рассказывай, – сказал он, садясь на диван. – Что-то новое надумала?
Выслушав мой отчет о разговоре с Кати, он только кивнул:
– Я это примерно так себе и представлял… Кофе хочешь?
– Хочу! – крикнула я, устраиваясь перед экранчиком Минителя.
Спустя час у меня на руках был список из адресов двенадцати дам, проживавших в Париже, чьи девичьи фамилии были Хайсмитт и чьи даты рождения были не позже 60-го года – возраст кузины должен был быть в пределах возраста матери Шерил плюс-минус несколько лет. Нам с Шерил было по двадцати одному году, заканчивался 95-й год, ее матери было бы никак не меньше сорока лет, а то и больше, учитывая, что она была замужем четыре года до рождения Шерил…
Было решено ехать немедленно. Джонатан разогрел свой «Ровер», придержал мне дверь, и я плюхнулась на переднее сиденье, сразу же погрузившись в представление и предвкушение возможной встречи. Если повезет, то…
Не прошло и пяти минут, как Джонатан неожиданно затормозил и вышел из машины, обронив:
– Я сейчас.
Недоумевая, я проводила его глазами. Он вошел в цветочный магазин и через десять минут вышел из него с нарядным, но сдержанным букетом. Я была очень тронута, но таскаться целый день с букетом мне не улыбалось.
– Это не тебе, – словно прочитав мои мысли, заявил с усмешкой Джонатан, кладя цветы на заднее сиденье.
