Леонид Млечин - Поздний ужин

Людмила задумчиво спросила:

— Так вы полагаете, он умер от алкоголя?

— Алкоголь, конечно, вреден, но он убивает медленно. Или у вашего хозяина случился сердечный приступ, что кажется сомнительным — он бы успел позвать на помощь. Или его убили.

Людмила со страхом посмотрела на доктора:

— Так вы считаете, что это убийство? Но как? Он же был один в купе! И заперся изнутри.

— Его скорее всего отравили. И яд подействовал, когда он вошел в туалет.

За окном царил непроглядный мрак и только иногда мелькали какие-то таинственные огоньки. Поезд мчался на полной скорости.

Людмила поежилась:

— Холодно стало, пойду в купе.

Она ушла, а в коридор вышел охранник Кеша. Лицо у него было перекошенное.

— Я бы вам советовал грамм пятьдесят коньяку, — сказал Николай Николаевич.

Охранник развел руками:

— У меня ничего нет. Из-за покойника сухой закон был.

Он посмотрел на часы — буфет давно закрылся.

— Теперь без работы остались? — сочувственно спросил Николай Николаевич.

— Да пропади она пропадом такая работа! — со злостью проговорил охранник. — Зверь был, а не человек. Платил, конечно, неплохо. Но за эти деньги такое приходилось терпеть. Сегодня Людмилу чуть со свету не сжил. А ведь она не только секретарем была, но и любовницей…

Он запнулся, поняв, что ляпнул лишнее.

— Вы оставляли его одного? — спросил Николай Николаевич. — Хотя бы на несколько минут?

— Да, когда он переодевался. Он еще попросил позвать проводника. И тот потом принес чай.

Николай Николаевич насторожился.

— Не беспокойтесь, — сказал охранник. — Я этот чай первым попробовал. Служба есть служба.

Он резко отодвинул дверь и вернулся в купе, где лежало тело его хозяина.

Николай Николаевич заглянул в служебное купе, но проводника там не было. Николай Николаевич споткнулся и выронил таблетку цитрамона, которую хотел принять. Он неуклюже встал на колени, пытаясь отыскать таблетку. И тут появился проводник.

— Помочь? — предложил он.

— Голова трещит, — пожаловался Николай Николаевич. — У меня обычно пониженное давление, но иногда подскакивает. Сердце шалит.

— Да, это хреново, — посочувствовал проводник. — Я бы рекомендовал принять четвертинку капотена, это хорошее сердечное средство.

— Коллега, что ли? — спросил Николай Николаевич и запил свой цитрамон водой.

— Занимался когда-то лекарствами. — Проводник смутился и отвернулся.

— Скоро станция? — спросил Николай Николаевич.

— Уже подходим, — ответил проводник. — Начальник поезда связался с милицией. На остановке к нам кто-нибудь подсядет, чтобы все оформить.

С темной платформы в вагон шагнул немолодой капитан милиции. Он сразу выделил Николая Николаевича:

— Вы врач? Где ваше купе?

Капитан по-хозяйски расположился за столиком и начал со слов Николая Николаевича составлять протокол. Услышав, что это может быть убийство, насторожился:

— Э, доктор, вы ничего не придумываете? Начальник поезда сообщил, что человек умер от сердечного приступа.

— Экспертиза даст точный ответ, — немного обиженно ответил Николай Николаевич.

Капитан вздохнул:

— Значит, придется отправлять тело…

И опять уткнулся носом в свои бумаги. Потом поднял на Николая Николаевича глаза:

— А кто же его здесь мог отравить? Во всем вагоне только проводник, помощники умершего и вы. Вас не подозреваю, — добавил капитан.

— Спасибо, — сказал Николай Николаевич, — я могу только поделиться наблюдениями. Похоже, что и охранник, и секретарь — оба имели основания отомстить хозяину за унижения. Оба, судя по всему, именно сегодня получили отставку. Оба старательно намекали, что у другого или у другой есть причины ненавидеть хозяина. Но я думаю, что его убил проводник. Когда Гурьянов позвал проводника, в купе они остались одни. Гурьянов попросил, видимо, не только чая, но и спиртного. Поскольку он знал, что охранник и секретарь выпить ему не дадут, то, вероятно, сговорился с проводником, что тот оставит ему коньяк в туалете. В служебном купе на полу я увидел початый ящик с коньяком — знаете, такой во фляжках. Порция сравнительно небольшая и нести удобно.

Когда проводник зашел и сказал, что туалет чист, это было сигналом. Гурьянов быстро прошел в туалет, нашел там коньяк, выпил и выбросил фляжку в окно, поэтому ее и не нашли… Наш проводник, как выяснилось, неплохо разбирается в лекарствах, следовательно, и в ядах. Он проговорился, что имел дело с лекарствами. Вам надо будет выяснить его биографию — где пересекались его пути с Гурьяновым. Даю голову на отсечение, что наш проводник тоже пытался заниматься фармацевтическим бизнесом, но Гурьянов его разорил. И когда вдруг представилась возможность отомстить за неудачу, он не стал колебаться. Впрочем, — закончил свой рассказ Николай Николаевич, — это всего лишь мои предположения.

Капитан выглянул в коридор:

— Проводник, зайдите!

Уже потом, много позже, вспоминая, с чего все это началось, Андрей мысленно вновь и вновь возвращался к той странной встрече на улице. Был сумрачный осенний день, встреча в министерстве прошла успешно. Он с коллегами вышел на улицу. Приятель, прощаясь, сказал:

— Здорово ты сегодня нашему боссу врезал.

— Он тебе босс, а не мне, — махнул рукой Андрей, — ты же знаешь этот анекдот… На коллегии выступает министр. Он в отличном настроении, шутит. Все смеются. Только один из чиновников сидит с краю и зевает. Сосед шепчет ему: «Вы что? Министр шутит!» — а тот равнодушно отвечает: «Да я из другого министерства».

Они рассмеялись и разошлись. Андрей направился в кафе пообедать. У дверей кафе стоял небритый темноволосый человек в длинном плаще. Их глаза встретились.

— Слушай, друг, купи будильник. Деньги позарез нужны, — сказал тот, снял с руки часы и протянул ему.

Андрей никогда не покупал вещи с рук — считал это пустой тратой денег. Но глаза у странного человека в плаще были такие, что Андрей непроизвольно полез за кошельком.

— Не пожалеешь, — сказал человек в плаще. — Хронометр. Ни на секунду не опаздывает.

— Сколько? — спросил Андрей.

— Сколько дашь, — ответил тот.

Андрей отсчитал несколько бумажек. Незнакомец сунул ему в руку часы и буквально испарился…

Вечером Андрей вытащил из кармана ненужные ему часы и положил куда-то на столик. Через несколько недель, опаздывая на работу, он не нашел свои часы и схватил эти. Только теперь он их наконец рассмотрел. Это были совершенно новенькие часы, и, в отличие от его собственных, шли они очень точно. Он стал их носить. Вот вскоре после этого ему и начали сниться пугающие сны.

В первый раз ему приснилось, будто он находится где-то в лесу, возле пруда. А на противоположном берегу стоит женщина — спиной к нему.

Самое странное было то, что он никак не мог определить — сон это или явь? Все было так отчетливо, как в реальности. Но ведь он же спит?.. И он не может понять, в каких отношениях состоит с человеком, который там, возле пруда, смотрит на женщину… Это он и одновременно не он. Да что же с ним такое происходит?

Он не понимает, почему в нем растет ненависть к этой женщине. Он не знает, кто она, как ее зовут, почему она здесь находится. Но он думает о том, что эту женщину придется убить.

Он поднял с земли металлический прут и медленно пошел вдоль пруда, стараясь не привлекать к себе внимания. А женщина на той стороне не подозревала, что за ней следят. Она поставила раскладной столик и выложила на него свертки с едой. Она что-то вполголоса напевала в такт музыке, доносившейся из стоявшего на земле транзисторного приемника.

Он знал, что вот-вот должен появиться ее муж, и потому был очень осторожен. Он испытывал сильное желание убить эту женщину, почти физически ощущая готовность отнять у другого человека жизнь.

Он подобрался к женщине вплотную и занес над ее головой металлический прут. Вдруг она повернулась, в ее глазах вспыхнул ужас, и в это мгновение он сильно ударил ее по голове! Он стоял так близко, что испачкался в ее крови.

Какая-то часть его мозга пробудилась, и он с облегчением понял, что это всего лишь сон. Он никого не убивал! Он заставил себя открыть глаза, как делал в детстве, когда ему снились кошмары, и окончательно проснулся.

Включив настольную лампу, он посмотрел на часы: половина пятого утра. Сон действительно был ужасный, его лицо было залито потом. Он прошел в ванную комнату и умылся. Потом опять прилег, но заснул только около семи — как раз тогда, когда надо было вставать и бежать на работу.

Он не выспался, у него весь день болела голова, и он чувствовал себя совершенно разбитым.

Он пробовал работать, но ловил себя на том, что тупо смотрит на экран компьютера и ничего не понимает. Он принял сразу три таблетки от головной боли и вызвал секретаря: