Леонид Млечин - Поздний ужин

ПОЗДНИЙ УЖИН

Часть первая

У КАЖДОГО СВОЯ ТАЙНА

После спектакля разъяренная Алиса влетела в уборную, которую она делила с другой актрисой, Мариной, сорвала с головы парик и швырнула его в угол. Марина, не претендовавшая на большие роли, сегодня играла в эпизоде, освободилась раньше и уже снимала грим.

— Что с тобой? — участливо спросила она Алису.

Та, посмотрев на часы, начала лихорадочно переодеваться.

— Ты читала новую пьесу, которую мы будем ставить? — Алису переполнял гнев.

— Нет, мне в этом спектакле ничего не светит, — равнодушно ответила Марина. — Знаю только, что Нежинского пригласили к нам в театр на этот сезон и что Вася раздобыл для него пьесу какого-то талантливого драматурга, которого еще никто в глаза не видел.

— А я прочитала, — убитым голосом сказала Алиса, продолжая раздеваться. — Эта пьеса обо мне.

— В каком смысле? — удивилась Марина. — Ты будешь играть главную роль?

— Эта пьеса написана обо мне! — выкрикнула Алиса и, испугавшись собственного крика, оглянулась на закрытую дверь и понизила голос: — Этот автор, которого, как ты говоришь, никто в глаза не видел, изобразил меня.

— То есть это пьеса об актрисе?

Алиса стала смывать грим.

— Ты никак не поймешь. Он описывает меня. Все мои романы, понимаешь? Все! Он все знает обо мне! Где, когда, с кем… И все абсолютно точно! Ему известны детали, которые посторонний человек знать не может.

— Алиска, у тебя мания величия, — рассмеялась Марина. — Во всех театрах случаются романы между актрисами и режиссерами. Так что, сюжет самый что ни на есть тривиальный.

Алиса повернулась к Марине:

— Дура ты, прости господи! Ты помнишь, как у нас однажды спектакль начался на полчаса позже?

— Ну. Говорили, что ты съела в буфете какую-то гадость, отравилась и пришла в себя только к началу спектакля.

— Ага, — кивнула Алиса. — Это Белобородов придумал. А на самом деле мы с ним занимались любовью прямо на его столе. Он сгреб бумаги на пол и…

— Да ты что?! — всплеснула руками Марина.

— И эта сцена тоже описана в пьесе! — сказала Алиса.

— Тогда все понятно. Это Белобородов автору и рассказал.

— Я тоже так думала. — Алиса бросила взгляд на часы: — Ой, бежим, а то опоздаем!

Схватив пальто, они ринулись вниз по лестнице.

Теперь Алиса говорила шепотом:

— Но о том, что Васька обливал меня шампанским, а потом слизывал, Белобородов не знал. А в пьесе и это есть.

— Может, они сговорились? — предположила Марина.

— Белобородов и Васька? Они три года не разговаривают.

Подруги выскочили на улицу. Из черного «мерседеса» вылез высокий, элегантно одетый мужчина, муж Алисы, и распахнул перед женщинами дверцу.

— Здравствуйте, Алексей Михайлович, — улыбнулась Марина.

— Привет, — бросила мужу Алиса и подставила щеку для поцелуя. — Какой-то у тебя сегодня одеколон неудачный, слишком терпкий.

В концертный зал они вошли, когда музыканты уже сидели на своих местах.

— Смотри-ка, — Марина сжала локоть подруги, — все наши явились: и главный режиссер, и директор, и завлит.

— Интересно, кто же сочинил эту пьесу? — прошептала ей на ухо Алиса.

Слева от нее развалился директор театра, Белобородов.

Когда Алиса пришла в театр, ей показалось, что здесь он — единоличный хозяин. Она стала заглядывать к нему в кабинет по поводу и без повода, дарила ему ласковые взгляды, смеялась его шуткам. Закончилось это тем, что в один из дней он закрыл кабинет изнутри и, глядя Алисе прямо в глаза, расстегнул и стащил с нее платье, одним движением поднял бюстгальтер и впился губами ей в грудь. Она не сопротивлялась его напору, покорилась молча.

Белобородов вызывал ее к себе в кабинет днем, когда она приходила на репетиции. Он был человеком резким и грубым. Срывал с нее платье или задирал юбку и заваливал прямо на стол, предусмотрительно очищенный от важных бумаг. Однажды, когда она одевалась перед зеркалом, откровенно сказал:

— Зарплату я тебе увеличу, на гастроли за границу поедешь и, когда настанет время на заслуженную артистку представлять, помогу. Но распределение ролей, милочка, не от меня зависит. Репертуаром я не занимаюсь. У меня свои заботы.

«Нет, это не Белобородов, — думала Алиса под звуки божественной музыки. — Может быть, пьеску Орест Семенович сочинил?»

Главный режиссер театра сидел в первом ряду с одухотворенным видом и, казалось, весь погрузился в мир музыки. Впрочем, он вполне мог при этом размышлять о покупке нового автомобиля. Орест Семенович неизменно играл роль художника, которого ничего, кроме сцены, не интересует. В реальности же он превосходно устраивал свои житейские делишки и — даже при наличии бдительной жены — не пропускал ни одной юбки.

Орест Семенович вызвал Алису в театр в день, когда не было репетиций, и завел мудреный разговор о новой роли. Потом пригласил пообедать, а после кофе и коньяка предложил проведать его старого друга, завзятого театрала. Друга дома не оказалось, что, собственно, их и не удивило, а занятная беседа главного режиссера и молодой актрисы продолжилась в постели. Орест Семенович предпочитал, чтобы его любили. Он лег на спину и дал возможность Алисе оседлать его. Когда она, вся мокрая от пота, рухнула на простыню рядом с ним, Орест Семенович спросил:

— Тебе было хорошо со мной? Я тебе понравился?

Алиса едва нашла в себе силы, чтобы кивнуть.

Одеваясь и внимательно разглядывая себя в зеркало, Орест Семенович пообещал, что в новом сезоне Алиса будет играть много. Но пьесы, в которой бы она могла рассчитывать на главную роль, пока нет.

Потом Алиса поняла, что через эту уютную квартиру, где обитал старый друг главного режиссера, прошли почти все молодые актрисы, поэтому ей особенно надеяться не на что…

«Нет, это не Орест Семенович, — заключила Алиса, — он бы написал о ком-то другом, если бы ему пришла охота сочинять пьесы. Но он для этого слишком ленив. Да и зачем ему псевдоним? Нет, это не Орест». Она продолжала рассматривать зал, наслаждавшийся классической музыкой.

Разочаровавшись в главном режиссере, Алиса обратила внимание на Василия Прокофьевича, заведующего литературной частью. Пьесы в театр приносил именно завлит. И он же работал с авторами.

Василий Прокофьевич в театре вел себя скромно и тихо, часами листал какие-то рукописи и говорил по телефону. В его крохотном кабинетике и присесть-то было негде, поэтому он вызвался проводить Алису до дома, а по дороге предложил показать свою квартиру. И она согласилась.

Завлит, выпив белого грузинского вина, преобразился в заводного веселого парня. Он не стал возражать против того, чтобы она называла его Васькой. В любви он оказался необыкновенно изобретательным. Наверное, насмотрелся иностранных фильмов. Коронным был номер с шампанским — он обливал ее из пенящейся бутылки, а потом старательно слизывал капли. Так что Алиса даже получала удовольствие от свиданий с Василием.

— Рад был бы тебе помочь, — сказал он однажды, лежа в постели и мечтательно глядя в потолок, — но, увы, ни одна из трех новых пьес тебе не поможет. Там главные героини совсем другие.

— Ну так ты закажи кому-нибудь пьесу под меня, — прильнула к нему Алиса, и ее руки заскользили по его телу. В ту минуту Вася был готов на все, лишь бы она не останавливалась.

— Два хлопца пишут, но там вообще не будет приличных женских ролей. Да и чего от них ждать — они и в жизни только мужчинами интересуются.

— Ты бы хоть сам написал, — вздохнула Алиса.

— Терпеть не могу писать. Если бы я любил писать — и умел — разве бы я пошел в завлиты? — сказал Васька.

«Но если это не Белобородов, не Орест Семенович и не Васька, то кто же? — недоумевала Алиса. — Кто? Неужели все трое с кем-то поделились своим мнением относительно моих женских достоинств?»

Но в пьесе определенно были еще некоторые детали ее биографии, которые никто в театре не знал, о которых она никому не рассказывала. Кто же мог раскопать ее прошлое? Загадка…

После концерта Марина из вежливости спросила Алисиного мужа:

— Вам понравилось, Алексей Михайлович?

— Что ты его спрашиваешь? — пренебрежительно сказала Алиса. — Он разбирается только в своих ценных бумагах. Искусство ему чуждо.

Алексей Михайлович виновато развел руками:

— Милые дамы желают поужинать? Или по домам?

На следующее утро Алиса заглянула к завлиту.

— Васька, а кто этот новый драматург? — спросила она, ласково взъерошив его волосы.

— Я его не знаю, — ответил он и попытался обнять Алису, но она ловко увернулась от его объятий.

— А может, ты сам ее написал? — Алиса посмотрела ему прямо в глаза.