Виктория Платова - В тихом омуте...
– Ну, для детектива нужна куда более занимательная интрига, – гнула свою линию я, исподволь прощупывая Фарика.
– Не могу не согласиться. Я даже уже подпустил несколько симпатичных улик. Например, на умершей – или убитой – главной героине обнаруживается браслет. И это не какое-нибудь бросовое серийное итальянское серебро. Таких браслетов было два. Когда-то их по своим собственным чертежам заказали два молодых человека одному крупному ювелиру из Ташкента. Чтобы подарить возлюбленным в день их семнадцатилетия. Там и было семнадцать звеньев – больших и маленьких. Других таких браслетов нет и быть не может.
Я почувствовала, что теряю сознание. Вот оно, вот на чем ты прокололась! Я даже представить себе не могла, что браслет, подаренный мне Венькой, принадлежал ее сестре и был сделан на заказ; маленькие черепашки, спутники вечности, могли серьезно укоротить мне жизнь. И я даже не знаю, как защититься, – оставалось только уповать на случайное стечение обстоятельств и случайность оброненной им фразы. Он нашел Алену, потому что искал меня, он, наверное, нашел и Гулю, но что ему могла сказать Гуля – только то, что я была у нее в ночь после убийства. И все. И даже если всплывет ее муж Лева – хотя как он мог всплыть? – Лева уже давно гоняет по автобанам Америки. И след на этом обрывается… Нужно обладать слишком большим воображением и быть фанатичным приверженцем иллюзиониста Копперфильда, чтобы сейчас связать воедино Еву и Мышь…
– Нет и быть не может, – как ни в чем не бывало повторил Фарик и разлил шампанское по бокалам.
– По-моему, это чересчур сентиментально – браслеты в знак вечной любви, локоны в медальонах, – лениво протянула Алена. – Попахивает индийской мелодрамой.
– Ну, я же восточный человек!
– Лучше пиши любовный роман, Фархад, женщины будут тебе благодарны.
– Я подумаю, – пообещал Фарик. – А вы чем занимаетесь, Ева?
– Я актриса, – скромно соврала я.
– Я вижу, – мгновенно отреагировал Фарик, и я снова почувствовала скрытую угрозу в его голосе.
– Вот где, между прочим, сюжет, бэби! – Алену прямо распирало от гордости за меня и от нашей общей тайны. – Эта твоя дохлая криминулька просто отдыхает!
– Алена! – Я приложила палец к губам.
– Молчу, молчу! Но со временем это ведь можно будет использовать?
– Что? – живо заинтересовался Фарик.
– Это шампанское, чтобы выпить с вами на брудершафт! – Я переплела руку с рукой Фарика и залпом выпила шампанское. Фарик сделал то же самое – и мы поцеловались к неудовольствию Алены, которая следила за нами потемневшими от ревности глазами. Губы Фарика, казалось, ощупывали мое лицо, ища в нем доказательство безумным версиям – но найти их не могли.
Не могли – так мне тогда показалось.
– Можно потанцевать с тобой?
– Танцевать без музыки – это извращение, – заметила Алена.
– Ну, насчет извращений умолчим, – Фарик показал зубы гостеприимной хозяйке. – А музыка сейчас будет.
Он легко поднялся, порылся в компакт-дисках и включил музыкальный центр.
– Гленн Миллер тебя устроит?
– Вполне.
Он подал мне руку, и мы затоптались в центре комнаты. Да, Ева, танцевать ты не умеешь еще со школы, когда на дискотеках жалась по углам в спортивном зале под бдительным оком директрисы Зои Витальевны. Но Фарику, судя по всему, было совершенно наплевать, умею ли я танцевать или нет. Он слишком активно прижимался ко мне, на зависть покинутой Алене – и я вполне поверила бы во внезапно вспыхнувшую страсть… Вполне, если бы не помнила о его собачьей привязанности к Веньке.
– Ты давно знакома с Аленой? – спросил у меня Фарик.
– А что?
– В прошлый мой приезд тебя еще не было.
– А в мой прошлый приезд не было тебя, – резонно заметила я.
– Вообще-то ваши отношения напоминают внезапно вспыхнувшую страсть недавно познакомившихся людей.
Нет, мальчик, на этом ты меня не поймаешь. Но, во всяком случае, нужно держать ухо востро. И Алена вполне может стать союзником. Во всяком случае, ясно, чью сторону она примет.
– Страсть с чьей стороны? – спросила я.
– С ее, естественно. – Браво, Фарик, в проницательности тебе не откажешь.
– Вот как? Значит, я не похожа на последнюю пылко влюбленную?
– Нет. Я знаю, что такое пылко влюбленные.. – Его руки больно сжали мне плечи. Конечно, он имел в виду себя, бедный мальчик.
– Правда?
– Пылко влюбленные способны на все. – Вот теперь он действительно угрожал, и я мучительно пыталась угадать, что он имеет в виду; я хотела проследить ход его мыслей и не могла. Возможно, я как-то связана с Мышью, отсюда и браслет, я знаю или могу знать его историю – иначе никогда не сняла бы его. А тогда он с меня не слезет; если уж не поленился приехать в Питер к Алене. Но в любом случае прямой опасности нет. Нам только не нужно оставаться вдвоем, при Алене он не рискнет спрашивать меня напрямую.
Гленн Миллер закончил свою композицию на мажорной ноте, мало соответствующей моему настроению, – и я сразу же воспользовалась этим, оторвалась от Фарика и направилась на кухню к Алене.
…Алена в одиночестве пила водку и нервно курила.
– Ты пользуешься большим успехом, – мрачно сказала она.
– Тебе это не нравится?
– Мне это очень не нравится, хотя ничего естественнее не придумаешь.
– Тебе ничего не угрожает, во всяком случае, не с этим типом.
В глазах Алены блеснули слезы – вот те перья действительно могла делать с ней что угодно.
Но я не сделала ничего, я просто поцеловала ее в щеку.
– Черт возьми, – Алена слизнула языком предательски выкатившуюся слезу собственника, – только этого не хватало! У тебя есть платок?
– Сейчас. – Я достала из кармана платок, и тотчас же кухня вместе с Аленой поплыла у меня перед глазами – браслета в кармане не было! А ведь я положила его сюда, именно в этот карман… Еще не веря себе, я обшарила другие карманы – пусто.
Только этого не хватало!
Выпасть он не мог, карман был достаточно глубок и дыр в нем не было… Но я вполне могла потерять его в ванной, когда умывалась. На всякий случай я обшарила взглядом пол кухни, вполне стерильный, – спокойно, без паники. Ничего не найдя и шепнув Алене несколько ободряющих слов, я отправилась в ванную.
Здесь я встала на колени, осмотрела все, даже под ванную заглянула – ничего, никаких следов. “Господи, только не сходи с ума… Нужно было сразу избавиться от него, сразу, сразу… Держи себя в руках – он вполне мог упасть на ковер, завалиться за кресло, в котором я сидела…"
– Ты не это ищешь? – раздался вкрадчивый голос Фарика. – Я тут за тобой наблюдаю и решил помочь.
Картина была еще та – я на коленях, шарю руками по полу, вот ты и попалась! Стараясь не растерять остатки самообладания, я резко обернулась.
– Не это? – спросил Фарик. В пальцах его болтался браслет.
– В смысле? – промямлила я, стараясь выиграть время.
– Я думал, что ты его потеряла.
– Ничего я не теряла!
– Странно… У машины он был у тебя на руке, потом исчез куда-то, а теперь ты говоришь, что ничего не теряла. А вещь, между прочим, отличная, эксклюзив.
– Пропусти меня, – независимо сунув руки в карманы, я направилась к выходу.
И тогда Фарик со всей силой втолкнул меня обратно и закрыл дверь на хлипкий декоративный крючок.
– Поговорим? – спросил он, сузив глаза.
– О чем?
– Откуда у тебя этот браслет?
Я молчала, мне просто нечего было сказать.
– Тебе дала его Алена, да?! – Он близко подступил ко мне, невыносимо близко. – Кто к ней приезжал, ну?! Кто оставил эту вещь, куда она делась?
– Если ты о браслете, то он у тебя в руках, – сразу же обессилев, прошептала я.
– Эта баба, куда она делась? Ну ты, актриска-любительница, давай отвечай!
– Да пошел ты!
– Сейчас пойду. Пойду и спрошу у этой богатой стервы! И учти, я вас живыми не выпущу, пока вы все мне не расскажете!
– Алена ничего не знает. Я… Я нашла его… Фарик дьявольски улыбнулся:
– Вот как, нашла! Очень хорошо. Где ты его нашла?
На улице перед шведским консульством? В бане? На полу в Русском музее?
– Я не помню! Не ори на меня! В своих пустынях Каракумы будешь орать, писатель вшивый. Если некуда пристроить свое больное воображение, пиши фантастику! И выпусти меня!
– И не подумаю. – Я видела, как тяжелеют его руки, как наливаются ненавистью глаза, – и это парализовало мою волю: именно так всегда поступала Мышь – она складывала лапки на груди и покорно ждала титра “Конец фильма”, чтобы вернуться в свою скучную безопасную жизнь.
В дверь постучали, сильно и настойчиво.
– Что происходит? – спросила Алена недовольным голосом.
– Еве что-то плохо, – не растерялся Фарик, – мы сейчас!..
Алена подергала ручку, деликатная женщина, толкни дверь, где же твоя хваленая пятнистая ревность?!
