Чужая колея - Евгений Александрович Соловьев
– В общем, да. Долг никуда не делся, только теперь по нему проценты капать не будут, и сам он станет уменьшаться.
– Кстати, а как быстро он будет уменьшаться? За сколько времени ты его закроешь, Самурай тебе не рассказал?
– Ну, так, очень приблизительно, – смутился Марк. – Сказал: годик-другой поработаешь, а там видно будет.
– Ну, круто. Похоже, Марк, ты купил билет в один конец. Ни хера они тебя не отпустят, ни через годик, ни через два. И сумма отступных не изменится – это еще при хорошем раскладе.
– Я тебе уже говорил: у меня был выбор?
Паша помолчал, сосредоточенно о чем-то размышляя, потом, загнав в пепельницу и смяв пальцами наполовину выкуренную сигарету, произнес решительно, как человек, принявший наконец трудное решение:
– Ладно, что сделано, то сделано. В любом случае другого выхода у тебя не было – тут ты прав. Да и контору твою за беспредел наказать было полезно. От бандюков тебя надо откупать – тоже факт. Сам понимаешь, сколько веревочке ни виться, а рано или поздно на зону загремишь, и еще хорошо, если на зону. Жаль только, поторопился ты, надо было Ромку дождаться, он бы убэповца своего напряг, глядишь, тот бы все и разрулил.
– Ничего бы он не разрулил, – раздраженно ответил Марк. – Не взялся бы, не его это дела. А взялся бы, так не бесплатно, и еще неизвестно, что получилось бы дешевле – откупать меня напрямую или отмазывать через УБЭП. Короче, Паша, – он прихлопнул ладонью по столу, подводя черту дискуссии. – Это мой косяк, мое решение, мне за него и отвечать. С отступными не напрягайся, тем более у тебя все равно нет таких денег. Со временем сам чего-нибудь придумаю.
– Ну, придумаешь – и ладно, – как-то подозрительно легко согласился Паша.
Марк, хорошо изучивший друга, видел, что у того явно созрел какой-то план, но предпочел не вдаваться в расспросы и закончить наконец этот крайне неприятный разговор.
* * *
Восьмилетку Вован, который тогда еще не был Самураем, вымучивал в одном классе с Марком. После восьмого Марк, с детства испытывавший тягу к машинам, пошел в ПТУ на автослесаря, Вован же, решительно заявив: «Все, короче, хорош мозги парить», – получил свидетельство о неполном среднем и стал, как сам любил выражаться, «тусить с корефанами». Все свое время он проводил в компании парней, так же, как и он сам, не обременявших себя какими-то постоянными занятиями. Источники их существования оставались неясными, однако периоды очевидного безденежья, когда парни и присоединившаяся к ним пара девиц бесцельно кучковались во дворах, распивая из горла дешевый портвейн под один на всех плавленый сырок, нередко сменялись временами разгульных вечеров в дорогих ресторанах.
«Потусить» Вовану удалось недолго: едва отпраздновав свое шестнадцатилетие, он вместе с большинством новых приятелей и обеими девицами отправился на зону по малолетке за ночное ограбление винного магазина. Обчистив кассу, грабители еще набили товаром огромные баулы и, вместо того чтобы быстро «сделать ноги» и полакомиться добычей где-нибудь подальше, решили «по-бырому» спрыснуть успех на месте. Возможно, суд и проявил бы снисходительность к малолетке, влетевшему, в отличие от подельников, впервые, если бы не случайный припозднившийся прохожий, ставший невольным свидетелем взлома и избитый Вованом до полусмерти.
Выйдя из колонии, Самурай быстро и по достоинству оценил перемены, случившиеся за время его отсидки. В стране появились первые кооператоры – люди, совершенно легально зарабатывающие немыслимые еще какой-то год назад деньги. Платить налоги их никто особо не заставлял, но свято место пусто не бывает, и функции налоговых органов с готовностью взяли на себя представители быстро сформировавшегося класса бандитов-рэкетиров.
Вован, которому его первая ходка серьезно повысила авторитет в глазах потенциальных «коллег», примкнул к одной из самых грозных и успешных группировок города. Кличку «Самурай» он получил за любовь ко всем видам холодного оружия: Вован жадно выискивал любую информацию, не прочитавший в жизни ни одной художественной книги, азартно гонялся за редкими каталогами и даже научными трудами по истории ножей, мечей, сабель и шпаг, регулярно заказывал проверенным мастерам аналоги редких образцов, мечтая со временем собрать внушительную коллекцию оружия всех времен и народов.
В школе Марк довольно много общался с Вованом, охотно участвовал в его «приколах», с годами становившихся все менее безобидными, и это общение неприятно задевало Пашу, привыкшего считать Марка своим самым близким другом, вызывало глухую ревность и непонимание схожести интересов этих двух совершенно разных людей. Однако, разойдясь после восьмого класса, Марк и Вован встали на явно не пересекающиеся пути, и их общение ограничивалось лишь короткими беседами ни о чем при мимолетных встречах.
Сам Паша держался с Вованом ровно и, видя, что тот не прочь втянуть и его в свои развлечения, всякий раз мягко уклонялся от заманчивых предложений. После отсидки Самурай заметно изменился: в его ставшем вдруг каким-то колючим взгляде теперь просматривались спокойная расчетливость и холодная звериная хитрость. Казалось, что в любом разговоре он пытается заглянуть в самую душу собеседника, при любых обстоятельствах определив, чем этот человек может быть ему полезен, или, наоборот, оценить исходящую от него потенциальную угрозу. Каждый раз, встречаясь с Самураем, Паша чувствовал себя неуютно, словно не выучивший урок школьник перед лицом строгого учителя, но это ничуть не ослабляло его уверенности в том, что Вован по-прежнему неплохо к нему относится.
Мысль сходить к Самураю появилась сразу после разговора с Марком, и Паша тут же вцепился в нее, еще не успев обдумать, о чем, собственно, собирается говорить и что предлагать, будет ли впутывать Ромку в качестве финансового гаранта, и какие вообще возможны схемы выхода Марка из заключенного с бандитами соглашения. Он был твердо уверен в одном: попасть к бандитам бывает намного проще, чем потом с ними расстаться. Потому что теперь Марку предстояло заниматься чем-то более серьезным, чем минированием петардами учительского стола, поджога мусорного контейнера или протыканием колес у всех припаркованных вдоль улицы машин, и Паша не хотел отдавать друга бандюку Самураю, как много лет назад не хотел отдавать его мелкому пакостнику Вовану.
Так и не придумав конкретного предложения, которое сделает Самураю, Паша решил, что не случится ничего страшного, если он просто заявится к старому знакомому, чтобы побазарить как пацан с пацаном, если получится, узнать подробности о планах группировки на Марка и тогда, возможно, уже на месте сообразить, как помочь другу. Сообщать Марку о своих намерениях он не собирался,
