Кристианна Брэнд - Зеленый – цвет опасности

Он широко распахнул двери, чтобы ее видеть. Эстер открыла окно и большими глотками вдыхала холодный зимний воздух. Вудс хотела было подойти к ней, но его глаза сказали: «Нет, оставайся на месте». Потом инспектор переключил свое внимание на майора Муна.

Майора Муна было трудно вывести из себя. Он пребывал в меланхолии, не имевшей ничего общего с тревогой или волнением, и не сводил печальных глаз со стоявшей у окна Эстер. В конце концов Кокрилл не выдержал и раздраженно сказал:

– Да не смотрите на нее так, она не убежит. Там на окнах решетки.

На окнах решетки!.. Они все с содроганием подняли глаза на перекрещивающиеся тяжелые железные прутья. Неужели кто-то из них навсегда окажется за решеткой, когда эта бесконечная пытка наконец закончится? И может статься, что из заточения он выйдет не на волю, а в маленькую комнатку, где ему на шею накинут веревку… Будет ли это хорошенькая шейка Фредди, или такая длинная и стройная, как у Эстер, или шея Вуди с морщинками, выдающими возраст? Накинут ли веревку на розовое горло Муна, или на тощий кадык Идена, или петля захлестнет шею Барни с тонкими золотыми волосками на затылке?..

Кокрилл вытянул раскрытую ладонь, на которой оказался крохотный стеклянный пузырек.

– Вы видели это раньше?

– Это мой, – сказала Фредерика. – Я в нем держала морфий.

– Тот морфий, что я вас просил отдать мне, а вы этого не сделали?

– Да, – мрачно ответила она.

– И где теперь этот морфий?

– Его украли, – ответила Фредерика по-прежнему мрачно. – Кто-то взял его из моей сумки с противогазом.

– И кто же?

– Не знаю. Взять мог кто угодно. Мы все входили и выходили из комнаты.

– Кто угодно?

– Один из нас шестерых, – несчастным голосом признала Фредерика.

Наступила звенящая тишина. Кокрилл снова нарушил молчание. Махнув рукой в сторону какого-то тряпья, лежавшего кучей в углу операционной, он поинтересовался:

– Майор Мун, вы видели это раньше?

Пухлое розовое лицо старика вдруг осунулось и посерело, его руки задрожали, а детские голубые глаза наполнились наивным изумлением. Он замялся, словно никак не мог понять, о чем его спрашивают.

– Это моя старая твидовая куртка.

– Которую вы надеваете на утреннюю пробежку по парку? Вы оставляете ее под деревом, а потом подбираете на обратной дороге к общежитию? Я прав?

– Да, совершенно верно, – промямлил Мун.

Корилл проверил карманы куртки и по очереди выложил на операционный стол носовой платок, огрызок карандаша, старые очки и две или три монетки.

– Зачем вы берете с собой на пробежку деньги, майор Мун?

Эстер отошла от окна в анестезионной и остановилась в дверном проеме, наблюдая за происходящим. Мун промямлил:

– Вы полагаете, что это я пытался отравить газом Фредерику?

Кокрилл взял наручники. Он не ответил на вопрос.

– Зачем мне это? – воскликнул Мун. Он поднялся и стал бочком, как краб, двигаться по операционной, не отводя глаз от рук Кокрилла. – С какой стати? Что плохого она мне сделала?

– Ничего, но могла сделать, – сказал Кокрилл, не двигаясь с места и внимательно следя глазами за Муном. – Она могла кое-что сказать, если бы только немного подумала. Вы хотели заставить ее замолчать до того, как она начала догадываться…

Фредерика стояла с раскрытым от изумления ртом.

– Я? Что я могла сказать? Что я такого знаю? О чем я должна была догадаться?

– Сына майора убил человек на велосипеде, – пояснил инспектор, по-прежнему не сводя взгляда со старика, который теперь стоял у дверей анестезионной и что-то невнятно бормотал себе под нос. И громким резким голосом, в котором ясно слышалось торжество, добавил: – Вы могли угадать, какого цвета был велосипед.

– Велосипед? – тупо переспросила Фредерика. – Велосипед? Какого цвета был его велосипед?

Эстер медленно вошла в операционную, еще мгновение, и она бы заговорила, но Мун воскликнул:

– Нет, нет! Не надо! – В его голубых глазах отразились страх, боль и мольба.

В последовавшей тишине слова Кокрилла упали, как падает камешек в залитый солнцем пруд.

– Велосипед был красный.

Красный велосипед.

Велосипед почтовой службы.

В следующее мгновение майор Мун сорвался с места.

Кокрилл ожидал чего угодно, но только не этого. Мун вылетел в анестезионную, ключ повернулся в замке, потом они услышали, как защелкнулись задвижки. И вдруг раздался испуганный крик Эстер:

– Нет, нет!

– Я должен, Эстер, – сказал тихий голос. – Я должен, я не могу иначе…

Кокрилл колотил своими маленькими кулачками в дверь:

– Майор Мун! Мун! Откройте!

Вудс кричала, дергая за ручку:

– Эстер, открой дверь! Подойди к двери и открой ее!..

– Окно! – воскликнул Джарвис.

– Оно зарешечено, – отозвался Кокрилл.

– Есть еще одна дверь. Может, он забыл ее запереть!

В следующее мгновение они вылетели из операционной. Фредерика опустилась на колени перед дверью и попыталась просунуть в замочную скважину штырь, чтобы вытолкнуть ключ. Глядя в отверстие, она пробормотала полным ужаса голосом:

– Он идет к ней через всю комнату. Она стоит спиной к окну и умоляюще протягивает к нему руки… У него… Ох, Вуди, у него в руках шприц.

Мун забыл про вторую дверь. Кокрилл вместе с Барнсом, Иденом и следовавшим за ними по пятам сержантом влетел в маленькую комнатку и выбил шприц из трясущихся рук старого врача. Стекло со звоном разбилось, и жидкость потекла по кафелю тонкой бледной струйкой.

– Слава богу, мы вовремя, – сказал Кокрилл.

– Слава богу, – эхом отозвались Вудс и Фредерика, появившиеся в дверях.

И Эстер, которая стояла спиной к окну, разведя руки в стороны – распятие на фоне холодного зимнего солнца, – произнесла с сияющими глазами:

– Слава богу! Слава богу!

Зажавшись в угол и дрожа всем телом, майор Мун тоже пробормотал:

– Слава богу!

По его розовым морщинистым щекам текли слезы.

Кокрилл извлек из кармана наручники. Эстер медленно вышла вперед и почти что с радостной улыбкой подставила руки.

Глава XII

Кокрилл надел ей стальные браслеты на запястья и защелкнул замок. А потом сказал, глядя в сторону:

– Эстер Сэнсон, вы арестованы за убийство Джозефа Хиггинса и Мэрион Бейтс, а также за покушение на убийство Уильяма Фергюсона и причинение тяжкого вреда здоровью Фредерики Линли.

Эстер согласилась с обвинениями совершенно спокойно. В ответ на безмолвное изумление она только странно улыбнулась. На ее щеках играл необычный румянец, глаза были сухими и ясными. Девушка словно светилась изнутри, как в ту ночь, когда Уильям признался ей в любви. Было невыносимо видеть ее, такую прямую и стройную, такую красивую и веселую с уродливыми браслетами на тонких запястьях.

Наступило молчание, а потом Вуди не выдержала:

– Эстер, скажи, что это неправда! Прошу тебя! Эстер, скажи, что это не ты!

– Это я, Вуди, – ответила Эстер, глядя на нее сияющими карими глазами, а затем, повернувшись к Кокриллу, произнесла с улыбкой: – Коки, вы ведь давно это знали?

– Да, – отозвался Кокрилл, – знал. Знал почти с самого начала, однако не успел спасти Бейтс. Конечно, после того как я разгадал трюк с баллонами, сомнений не осталось. Но у меня не было доказательств.

– Да, с Бейтс вышло скверно. – Эстер облизнула губы. – Вы так мастерски описывали события, Коки, словно сами стояли здесь и все видели. Неудивительно, что в ту ночь, когда вы нас допрашивали, со мной случилась истерика. Вуди мне все объяснила на следующее утро, а до тех пор я думала, что вы за мной следили.

– У меня не было уверенности, – сказал Кокрилл. – Удивленный вид Бейтс послужил мне первой подсказкой. Она ожидала увидеть Идена (если вообще кого-то ожидала). Как она поняла, за эти несколько секунд, что это не Иден? Она не могла узнать фигуру, она не узнала бы голос, если бы это был Барнс или майор Мун, она решила бы, что это Иден.

– Однако прозвучал женский голос, – промолвила Эстер, по-прежнему чуть улыбаясь.

– Да, только одно могло ее мгновенно удивить: человек, которого она принимала за Идена, заговорил женским голосом.

Вудс посмотрела на нее с жалостью, с глазами полными слез.

– Эстер, как ты могла?.. Ударить ножом?.. И еще во второй раз?..

– Да, скверно вышло, – беспечно повторила Эстер. – Конечно, Хиггинс должен был умереть. Это был акт возмездия. И Уильям тоже, когда я выяснила, кто он такой. Но сестра Бейтс слишком много знала, и я не могла допустить, чтобы она все рассказала. Меня бы нашли и наказали, наказали, хотя я поступала правильно. Пришлось избавиться от нее. Пришлось… – Эстер повернулась к Кокриллу: – Я понимала, что если вы узнаете про краску – это конец. Нельзя было допустить, чтобы она показала вам халат.

Джарвис Иден немного оправился от потрясения.

– Стоило ли ее убивать только для того, чтобы никто не узнал про краску? Ведь все равно не ясно, кто мог покрасить баллон.