Татьяна Полякова - Большой секс в маленьком городе
– Точно. Вот и пожертвовали Кондаревским. Значит, кому-то непереносима мысль, что тот может оказаться под арестом.
– Где ему умело развяжут язык, – добавила я.
– И он сразу скажет то, чего говорить не должен, – закончил Артем. – Вопрос на засыпку. Что скажет?
– Что-то очень интересное. Что-то такое, из-за чего его стоит убить, по мнению некоторых.
– Политикой он не занимался, – с заметным облегчением сказал Артем. – Дел никаких не вел, жил на то, что приносила аренда. Доходы – ого-го. Детей нет, близких родственников, падких до наследства, тоже, жена – почти монахиня. Встречный вопрос: за что убивать сироту?
– Один из тех, кто любил перекинуться с ним в картишки, Ковтан. Я не говорю, что он лично трупы в опору моста уложил, но вполне мог... – кашлянув, сказала я.
– Фантазиями не увлекаемся, но очень тщательно проверим всех его друзей. Что-то должно быть, – Проверим, – вздохнул Артем. – Ребята, мне с этими трупами решать надо. Совершенно задолбали и вообще...
– Трупы? – усмехнулся Олег.
– Да иди ты, – обиделся Артем.
– Со своей стороны сделаю все возможное, – заявил Лялин, поднимаясь.
– С чего такая милость? – насторожилась я.
– А мне не нравится, когда пытаются убить моих друзей, – серьезно ответил он.
В том, что Лялин раскопает всю подноготную близкого окружения Кондаревского, я ничуть не сомневалась. Вешняков искал парней на «Жигулях», увезших девчонок от Горбатого моста, Олег рылся в чужом белье, а я вроде бы осталась не у дел, потому что мои размышления делом никак не назовешь. Закинув руки за голову, я таращилась в стену, пока не пришла к выводу, что если мы найдем убийцу или убийц Кондаревского, то сумеем распутать весь клубок. Вешняков злился, потому что связи между убийством проститутки и трупами в опоре моста не видел, начальство его в гроб вгоняло и он не ел, не спал, а только голову ломал, но, как и я, без особого толка. Такое впечатление, что Саша с Валерой появились на «Жигулях» в городе один раз и тут же исчезли. Никто ничего о них не знал. Это само по себе было довольно подозрительно.
Так как особого выбора у меня не было, я остановилась на приятелях Кондаревского, подтвердивших его алиби. Господа Дубников, владелец ночного клуба, юрист Рылов, Ковтан, тот самый, что отвечал за ремонт Никитского моста, и Синявин, бывший врач, а ныне бизнесмен. Все четверо красовались на фотографиях, которые я утаила от ментов. И Артем еще ворчит, что я ерундой занимаюсь. Ничего подобного, таких совпадений не бывает: погибает парень, у него фотоаппарат с пленкой, на которой добропорядочные граждане нашего города, потом те же самые граждане подтверждают алиби Кондаревского, скорее всего липовое, и вскоре сам Кондаревский отдает богу душу. Эти вещи, безусловно, как-то связаны между собой. Поразмышляв еще немного, я поехала к Вешнякову.
Он мне совсем не обрадовался и даже буркнул что-то насчет занятости, но я не стала его слушать, устроилась на стуле и в очередной раз, изложив свои доводы, сказала:
– Надо найти парнишку, что был с Александровым той ночью, когда я их подвозила.
– Зачем? – нахмурился Артем.
– Затем, что ему должно быть что-то известно об этих фотографиях.
– С какой стати?
– Они же друзья и оба были явно чем-то напуганы...
– Слушай, только не говори, что ты хочешь найти убийцу этого Александрова. Мы даже не уверены, что его убили. А у меня три трупа и каждый день начальство теребит.
– Дружка Александрова надо найти, – не слушая его, повторила я.
– Вот ты и займись, – разозлился он. – У меня своих дел по горло.
Спорить я не стала, вспомнила, что я теперь человек государев и могу воспользоваться кое-какими преимуществами, которые это положение дает. Не мудрствуя лукаво, я позвонила Деду. Тот вопросов задавать не стал, только буркнул «хорошо», и зеленый свет был мне обеспечен. От Вешнякова я поехала к Глаголеву, который не так давно занимался убийством Александрова.
Точнее – несчастным случаем, раз убийством он это не считал. По дороге я то и дело таращилась в окно, пытаясь обнаружить ребят Лялина, которые, по его словам, приглядывали за мной, никого не обнаружила и по этой причине зауважала их еще больше.
Лялин, кстати, к моему упорному желанию «смешать три разных дела в одну кучу», по выражению Артема, отнесся с интересом и даже пару раз кивнул, когда я излагала все это, так что теплилась во мне некоторая уверенность, что интуиция куда-нибудь да выведет меня.
Кирилла Алексеевича я застала в его кабинете. Он выглядел утомленным, слегка взвинченным и первым делом сообщил мне, что собирается в отпуск. Я порадовалась за него, он кивнул на стул, предложив:
– Присаживайтесь. – И даже не спросил, с какой стати я к нему явилась. Из этого я сделала заключение: мой звонок Деду уже принес плоды, то есть, пока я сюда добиралась, Дед позвонил кому следует, а тот, соответственно, донес до сознания Глаголева мысль о том, что мне надо оказывать всяческое содействие. Впрочем, донести до сознания одно дело, а вот возникнет ли у Кирилла Алексеевича такое желание, еще вопрос. К тому же у него вполне может иметься свой интерес вставлять мне палки в колеса. Одно хорошо, не надо тратить время на объяснения.
– Значит, вы опять на боевом коне, так сказать, – не удержался он.
Я кивнула:
– Опять.
– Что ж, дело хорошее. Итак, чем могу помочь?
– Помните, гибель паренька...
– На Рабочей? – Он усмехнулся. – А вы настырная. Неужто вам больше нечем себя занять?
– Мне нужны сведения о его родственниках, друзьях, интересах. Словом, мне хотелось бы знать о нем все.
– Зачем вам это? Я задаю вопрос не праздный, вы же понимаете, люди будут тратить время и силы, а дел у нас, можете мне поверить...
– Вы мне тоже поверьте: и у меня отнюдь не праздное любопытство.
Он внимательно посмотрел и кивнул:
– Хорошо. Постараюсь в ближайшие два дня...
– Лучше завтра, – перебила я невежливо.
– Хорошо, завтра, – сделав паузу, согласился он.
Не успела я выйти на улицу, как зазвонил мобильный. Женский голос звучал так, что узнать его было при всем желании невозможно.
– Ольга Сергеевна, – взахлеб взывал кто-то. – Ради бога, приезжайте... – Мы бы, наверное, беседовали еще довольно долго, выясняя, куда и за каким чертом я должна приехать, но тут она сказала:
– Катя хотела убить себя.
– Ирина, это вы? – спросила я, сообразив, что разговариваю с мачехой Кати Савельевой.
– Да-да, приезжайте.
Я поехала, хотя если девочка и впрямь собиралась лишить себя жизни, то обращаться надо к врачу, но никак не ко мне. Впрочем, женщина в таком состоянии, что позвонить могла первому, кто пришел в голову.
Я подъехала к подъезду и увидела Светлану Коршунову. Она появилась из-за ближайших кустов, бросила недокуренную сигарету и направилась ко мне. Трудно предположить, что поджидала она меня, но именно об этом я и подумала.
– Здравствуйте, – сказала она, быстро оглянулась и вздохнула:
– Значит, ее предки вам позвонили?
– Похоже, о том, что произошло, вы уже знаете? – задала я встречный вопрос.
– Угу. Звонила ей с утра, там как раз врачиха была.
Катька себе вены перерезала, на руках и на ногах. Никогда бы не подумала, что смелости хватит, считала, брешет .
– Она что же, рассказывала вам о своих намерениях? – нахмурилась я.
– Мне неприятности ни к чему, – торопливо заговорила девушка. – Папаша сегодня грозился к бабке в деревню отправить и вообще...
– Садитесь в машину, – предложила я, она покорно села.
– Можно закурить?
– Курите.
Закурив и немного помолчав, уставившись в окно, Света наконец произнесла:
– Парни эти... Ну, что увезли их тогда, Катьку, конечно, трахнули. Не один раз и по-всякому. Сволочи, одним словом. И пригрозили, что, если она кому скажет хоть слово, убьют. Я ей тоже молчать советовала, Юлька-то ведь исчезла... С этими парнями шутки плохи.
Менты бы их все равно не нашли, а башку они запросто могли оторвать. Да и предки, то да се... лишние базары ни к чему. Что вы так смотрите? Думаете, я не права?
– Значит, ее припугнули и Катя молчала. А чего это она надумала вены резать?
– Сифилис у нее, – выпалила Света и отвернулась. – Я ее к врачу водила, у меня знакомый есть. Мачеха ее все к гинекологу уговаривала пойти, хитро так выспрашивала, что случилось и прочее, но Катька ни в какую. А тут забеспокоилась, что-то не так. Я ей и предложила, чтоб все по тихой. Поехали, и тут такой подарок. Кто-то из этих подонков сифилитиком оказался.
Она, конечно, в истерику. Я-то думала, поорет и успокоится, ничего хорошего, конечно, в этой заразе нет, но ведь сифилис лечат, правда? Можно вылечиться, а этих гадов из головы выбросить. А она вены резать принялась... вот дура. Меня к ней вряд ли пустят, вы ей передайте, что... ну, чтобы дурака не валяла и вообще... меня в это дело впутывать нечего. Меня с ними не было, а что я молчать ей советовала, так это потому, что за ее жизнь боялась. Ведь Юльку убили и ее запросто могли.
