Татьяна Полякова - Большой секс в маленьком городе
– Жить, – вздохнула я. – У тебя есть папа и тетя Ира, которые тебя любят. Если ты не захочешь жить, им будет очень плохо. Я знаю, как глупо это звучит, но на самом деле все забывается, так уж устроена жизнь. Пройдет время, и ты успокоишься. Тут просто надо потерпеть. Ты жива, и это главное. Честное слово. – Я злилась на себя, потому что не знала, что и как ей сказать, никакие слова тут не помогут. Легко уговаривать потерпеть. Как, если перед глазами эти подонки и жизнь уже исковеркана, по-настоящему не успев начаться. Но жить-то надо. И сказать что-то надо, вот я и сказала.
– Мне придется все это в милиции повторять? – жалобно спросила она. – Дядькам?
– Надеюсь, что нет. Может быть позже, когда ты немного успокоишься. Тебе надо рассказать тете Ире о своей болезни. Без родителей ты не справишься. Они тебя любят и обязательно помогут.
– Я не могу... Лучше вы, ладно?
– Хорошо.
Я поднялась и направилась к двери. Ирина ждала меня в холле, взгляд у нее был затравленный, рука на животе, точно она искала защиты в той новой жизни, что была в ней. Я мысленно чертыхнулась, думая о том, что придется сказать ей.
– Ну что? – спросила она с мукой.
– Девочке понадобится психолог. И врач. Одну ее оставлять нельзя. Наймите сиделку. Она должна быть под присмотром.
– Да... конечно. Но что она вам рассказала?
Проще было дать ей прослушать запись, но, учитывая ее положение, это далеко не лучший выход.
– Ее изнасиловали. К тому же заразили сифилисом. – Женщина качнулась, я испугалась, что она рухнет в обморок, но она лишь издала слабый стон.
– Боже мой...
– Вам необходимо будет написать заявление, если вы решите...
– Если мы решим? – перебила она. – Что значит, если мы решим? Вы предлагаете оставить это злодейство безнаказанным?
– Я предлагаю пожалеть ребенка. А безнаказанным злодейство не останется. Они не только насильники, но скорее всего и убийцы. В любом случае решать вам.
Я торопливо простилась. Стоило мне покинуть подъезд, как появилась Света.
– Поговорили? – спросила она тихо. – Она вам все рассказала? – Я молча кивнула, она по-детски потерла нос. – Как вы думаете, меня к ней пустят?
– Думаю, она нуждается в друзьях.
– Эта Ирина вроде ничего, хоть Катька ее и не жалует. Пойду попробую. – Она махнула мне рукой и пошла к двери. Я же поехала к Вешнякову.
Сказать, что на душе у меня было скверно, значит, здорово приукрасить действительность. Видно, что-то такое отразилось на моей физиономии, потому что Артем, против обыкновения, обошелся без шуточек и сразу спросил:
– Скверные новости?
Я включила диктофон и вышла из кабинета, слушать все это второй раз у меня не было сил. Я стояла у окна и грызла мундштук, Артем приоткрыл дверь и буркнул:
– Заходи.
Я вошла, села, и мы немного помолчали.
– Да-а, – наконец протянул он, – подходящая история для воспитания подрастающего поколения. Или для газеты «Криминал». Чего ты злишься? Я пытаюсь разрядить обстановку.
– Плохо получается.
– Знаю. Ладно, оставим эмоции и подумаем. Предположим, все это правда. Девчонке не привиделось в кошмаре...
– Сифилис точно не привиделся.
– Черт... на меня-то чего ты злишься? Я бы этих ублюдков... с души воротит. Хочешь водки, у меня есть.
– Не хочу. Излагай дальше.
– Была ли Юля в этом подвале, то есть где-то по соседству или нет, вопрос открытый. Предположим, что была. Парни отлучались, и очень возможно, что в это время занимались ею. Так вот, почему одна девочка погибла, а другую они отпустили?
– Увлеклись своими дикими играми и немного не рассчитали Девочку задушили... Возможно, такой цели у них не было и это получилось как-то... случайно. – Слово я нашла дурацкое и поморщилась.
– Значит, два придурка решили поразвлечься, подобрали девчонок, одну задушили, другую запугали...
Чепуха, – сказал Артем.
– Что? – нахмурилась я.
– Все.
– По-твоему, она фантазирует?
– Нет, конечно. Не забывай, в опоре моста три трупа. Девушка и два парня, забитые до смерти. Маньяки у нас какие-то разносторонние получаются.
– Почему бы и нет? Садистам все равно, над кем измываться, над мужчиной, над женщиной. Подожди, Саша заявил, что ее использовать нельзя, злился, что ей стало плохо. Что он имел в виду?
– Хрен его знает. Привозят девчонок, комната без окон, дверь заперта, деваться им некуда, отчего бы не поразвлекаться с обеими? Но их зачем-то разделили.
Возможно, в целях собственной безопасности с одной справиться легче, чем с двумя. – Артем откинулся на спинку стула.
– Но, принимая во внимание эту фразу... Они привезли девчонок, намереваясь их как-то использовать, но Кате стало плохо. Парень обозвал ее свиньей и очень разозлился. Использовать ее, с его точки зрения, в таком виде было нельзя...
– И чтоб не пропадать добру, они не побрезговали и использовали ее сами.
– Отсюда вывод: парни там были не одни и девчонок привезли для чего-то или для кого-то. – Артем кивнул, соглашаясь. – И этот кто-то не любил оставлять за собой трупы, предпочитая укладывать их в опоры моста.
– Как намеревались использовать девочек, можно лишь гадать, – заметил Вешняков. – Зацепки по-прежнему ни одной, кроме подвала, где в углу лежат какие-то ящики.
Мы замолчали, невесело размышляя.
– Артем, – прервала я молчание, – они не собирались их убивать. Иначе бы Катю не отпустили. Юля сопротивлялась, или произошло еще что-то и им пришлось это сделать.
– А трупы парней?
– Да погоди ты с парнями. Девчонку не собирались убивать, и это дает нам шанс.
– Какой? – не понял он.
– Вполне возможно, подобное они проделывали не раз. И другие их жертвы живы. Они сильно запуганы, поэтому молчат, но они живы.
– И как мы их найдем?
– Я говорила, что есть шанс, но не обещала ответить на твои вопросы, – развела я руками. – Парни появились у Горбатого моста. Они могли принять девчонок за проституток, по крайней мере сначала. Надо поговорить с девицами, работающими там...
Артем скривился:
– С каждой разговаривали, и не один раз.
– Возможно, они вспомнят клиента, любителя специфических удовольствий.
– Бесполезняк все это... Разве вот только сифилис... Может, парень где-то лечился? Сегодня же проверим.
– Вряд ли он обращался к врачу официально. Скорее уж к тому, кто своих пациентов не регистрирует и лечит за большие бабки.
– С этими еще проще. Тряхнем, и все выложат, как миленькие.
– Очень может быть, что о своей болезни парень не знал. Трудно предположить, что он решил сделать другу такой подарок, развлекались-то они вместе. Разумеется, если не болеют на пару.
– Проверить стоит. А еще просмотреть все дела об изнасиловании, вдруг мелькнет что-то похожее.
– Ты обратил внимание на слова Кати? Когда парни вернулись, они были чем-то напуганы и сказали:
«Никакой папа не поможет»?
– Хочешь сказать, Юля пригрозила им и сказала, кто ее отец? И тогда они перетрусили и убили ее? А что... похоже на правду. Потому и труп спрятали. Одно дело убийство, другое – человек пропал без вести. Катю они не опасались.
– Надо искать парней... Они как-то связаны с ремонтом моста, либо они там работали...
– Ясно, что связаны. Всех, кто там работает, уже в гроб вогнали допросами, и – ничего. А связи каждого не отследишь, там не один десяток людей. И Саша с Валерой в реальности могут быть Пашей с Дормидонтом.
Вот если бы девчонка помогла составить фоторобот или хотя бы словесный портрет. Но сколько с ней ни бились, все без толку, она рыдает и работать не может. Теперь понятно почему. У нас по-прежнему ни одной зацепки, кроме этого сифилиса, черт бы его побрал.
– Ты поднял дела пропавших проституток? – спросила я.
– Нет никаких дел. Ушли и не вернулись. Вот, взгляни. – Он протянул мне две тонкие папки, я быстро просмотрела их и тяжко вздохнула:
– Невезуха.
– Это точно, – отозвался Вешняков.
* * *От Вешнякова я отправилась к Деду, надо было отчитаться, раз уж я теперь в штате. Похвалиться было нечем, так хоть уважение проявлю. Дед, слушая меня, болезненно морщился. Помолчал, потом сурово изрек:
– Надо работать эффективнее.
– Есть идея, – кивнула я. – Допросить всех, кто занят на ремонте моста, с пристрастием. Можно рвать ногти или жечь каленым железом. Если не сам убийца сознается, то хотя бы тот, у кого здоровья не хватит терпеть.
– Прекрати болтать чепуху. Неужели ничего нельзя сделать?
– Почему нельзя? Можно. Все, что можно, мы делаем.
– Иди, – махнул рукой Дед. – Когда у тебя скверное настроение, ты становишься невыносимой.
Я поехала домой, сообразив, что ничего полезного сделать уже все равно не смогу. Я ужинала, когда позвонили в дверь. Открыв ее, я увидела молодого человека, сидевшего на корточках и разглядывающего видеокассету, которую он держал в руке. Он поднял голову и сказал:
– Привет. – Я узнала в нем одного из парней Лялина. Не дожидаясь, когда я начну задавать вопросы, он пояснил:
