Горячее прошлое - Николай Иванович Леонов

Иван восемь часов по ларькам и магазинам бегал, выпрашивал записи с камер видеонаблюдения. Его отовсюду посылали, слушать не хотели, в один голос твердили, иди, дескать, в полицию, им отдадим, а не тебе.

Никифоров тоже спросил, почему Иван в полицию не обратился. Тот юлить начал. Как пойдешь, если на товар никаких документов нет, все у Силантьева? Игорь поинтересовался, почему друг Силантьеву не позвонил. Оказалось, что мобильным номером босса тот так и не обзавелся. Связь они держали следующим образом. Иван писал сообщение в личку в соцсетях, Силантьев ему перезванивал, причем всегда с компьютера, не имеющего обратного номера. Веденеев решил ехать домой. С чем он в полицию пойдет, если понятия не имеет о том, что в коробке было?

Игорь ему не поверил, начал допытываться, в чем истинная причина, почему Иван не пошел в полицию? Нет документов, так Силантьев без проблем мог их в полицию переслать. Не в каменном веке живем, электронная почта, мессенджеры всякие. Отправляй хоть за сто морей.

А у полиции и правда возможностей больше. По горячим следам опера запросто на воров вышли бы.

В тот раз Иван так и не признался. Он сказал другу, что будет сам проблему решать, и ушел.

Через два дня Веденеев позвонил Никифорову и попросил о встрече. Игорь как раз в ресторан на Тараса Шевченко собирался, сказал, пусть туда подъезжает.

Там Иван сначала денег у Игоря взаймы просить стал. Сумму назвал такую, что у того волосы дыбом встали. Зачем столько? Веденеев сказал, что Силантьев ему такую неустойку выставил. Игорь удивился. Неужто за простые железки? Вот тогда Иван всю правду ему и рассказал.

Оказывается, он еще в первую свою поездку в Рязань прочухал, за что Силантьев такие бабки платит. В упаковках для запчастей он наркоту перевозил. Да такими партиями, что мама не горюй!

Ох и разозлился Игорь, когда услышал, как друг его подставил. Ты же, говорит, меня под статью, на нары подставлял! А у Ивана словно шторки на ушах. Он твердил одно и то же. Мол, нужно деньги Силантьеву достать. Он с меня с живого не слезет.

Никифоров ему сказал, что в полицию идти нужно, сдаваться. За пару ходок, да еще при чистосердечном признании, ничего им не будет. А если они помогут наркоторговцев прихватить, то их еще и в герои запишут.

А Иван ни в какую. Дескать, не верну деньги, они моих родственников порешат. Три дня дали. Дальше вопрос будут решать не они.

Разругались друзья конкретно, и Иван ушел. Игорь решил, пусть идет. Таких идиотов учить надо. Потом он представил себе, как эти отморозки мучают Ивана, пожалел его, побежал догонять. На стоянку пришел, машина Ивана стояла на месте. Он окликнул друга, и тут же схлопотал удар по голове.

Дальше пустота, а потом та комната, в которой Гуров его нашел.

– Ваньку они первым пытали. – Рассказ подходил к концу, Никифоров слегка задыхался от волнения, но Лев Иванович его не останавливал. – Требовали сказать, куда товар дел. Он им всю историю с кражей раз пятьсот рассказал, а они не поверили и проверять не стали. Иван предлагал деньгами отдать и разойтись. Те только смеялись. Потом Ваньке плохо стало. Он кровью блевал, обмочился, а потом затих. Они его с крюка сняли и унесли. Несколько часов их не было, потом вернулись и за меня принялись. Вот и вся история. Моей вины в смерти Ивана нет, хотите верьте, хотите нет.

Гуров Никифорову верил. Рассказ его как нельзя лучше вписывался в каждый факт, в любой нюанс этого дела.

Теперь стало понятным даже то обстоятельство, что Иван был найден в багажнике. Он потерял сознание, а глубокий обморок на грани коматозного состояния очень похож на смерть. Бандиты решили, что Иван умер, упаковали его в багажник и отвезли на кладбище. Они просто не знали, что тот еще жив, потому и избавились от него как от трупа. Им просто повезло, что Иван был найден слишком поздно. Так часто бывает. Чья-то потеря становится чьей-то находкой.

Тот факт, что первым эти изверги пытали Ивана, а не Игоря, тоже объясним. У кого товар украли, того первым и надо терзать. Почему на глазах у Никифорова? А вдруг приятель с ним поделился, сказал ему, куда товар припрятал? Или они вообще заодно действовали? Одного замучают, второй останется жив и станет сговорчивее. Тупой примитив не особо интеллектуальных особей.

Так Лев Иванович Никифорову и сказал, а потом добавил:

– Я вам верю. Каждому вашему слову. Сожалею, что вам пришлось все это пережить.

– Ваньку все равно жаль. Молодой совсем, глупый. Он думал, что мы немного бабосиков срубим, а потом завяжем. Откажемся, да и все. Не подошла нам эта работа, или получше что-то подвернулось. О том, что с этими наркотиками можно залететь далеко и надолго, Иван совсем не думал. Почему, ума не приложу. Ведь пацан далеко не дурак был и новости криминальные смотрел, – проговорил Никифоров и тяжело вздохнул.

– Давайте поговорим о тех иродах, которые вас пытали, – произнес Гуров.

– Про них я мало что могу рассказать, – заметил Никифоров.

– Изложите все, что запомнили, – сказал полковник, и Игорь приступил ко второй части рассказа.

Он сообщил сыщику клички преступников, упомянул о том, что те являются братьями или, по крайней мере, так себя называют. Не забыл Никифоров и про третьего подельника, того самого, которого Иван называл Силантьевым. Он дал описание этих субъектов, сообщил кое-что о привычках братьев, о том, кто из них кого боится.

После этого Игорь рассказал историю, которая заинтересовала Гурова особо. Речь шла о появлении Силантьева в заброшенной казарме автобата. Он приехал туда и приказал увезти Ивана. Приметы главаря банды Никифоров запомнил, подробно описал его Гурову. Силантьев держался со своими подельниками так, будто они его рабы, а те принимали такое обращение как должное. Почему?

Никифоров полагал, что именно Силантьев являлся мозгом этой преступной организации. Он придумал схему, как перевозить наркотики, вышел на поставщиков. А самое главное состояло в том, что теперь этот господин должен был держать ответ перед теми дельцами, которые не дождались своего товара.

В ту ночь, когда бандиты увезли Ивана, Силантьев какое-то время оставался возле Никифорова, потом тот вырубился, и он уехал. Когда братья вернулись, Силантьева уже не