Евгений Иванов - Волк в овечьей шкуре

— Вы к кому? У нас сейчас в отделении тихий час.

— Мне нужно в палату к офицеру, которого привезли сегодня утром, — Чернов показал девушке свое служебное удостоверение.

— А его уже нет, — растерянно произнесла медсестра.

— Как нет, — опешил Игорь, — А где, он?

— Около часа назад, я собралась поставить ему капельницу, зашла в палату, а его уже нет. — Виновато ответила она. — Врач тоже не в курсе, где он.

— Этого только не хватала, — Чернов про себя выругался и побежал вниз. В холле, он увидел телефон-автомат. Чернов тут же набрал номер телефона Гуцула.

— Юрий Владимирович, — заикаясь от волнения, начал Чернов, — Гордиенко сбежал из больницы, нужно срочно организовать его поиски.

— Ничего не нужно организовывать, — прозвучал в ответ спокойный голос комбата, — Он только что был у меня и изъявил желание продолжить лечение в лазарете. Поэтому, дежурный врач сейчас выезжает в больницу за историей болезни.

Чернов облегченно вздохнул и повесил трубку.

«Кажется Тищенко тоже не прав, — подумал он, — Если б Гордиенко был причастен к этим преступлениям, он бы в часть не возвращался, а скрылся в неизвестном направлении».

Через час Чернов вошел в офицерскую палату лазарета. Гордиенко лежал на постели и беззаботно листал журнал.

— Ну что, беглец, как чувствуешь себя, — по-дружески спросил Игорь.

Сергей перевел недовольный взгляд на вошедшего сотрудника особого отдела.

— Вашими молитвами, — он вновь отвернулся и уткнулся в журнал.

— Никак не пойму, за что ты на меня обижаешься? — Игорь подвинул ближе к кровати табурет и присел на него.

— А что, я тебе на шею должен броситься, за то, что ты отвернулся от меня в трудную минуту.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи мне поподробнее, какой я подлец. — Чернов подвинулся к нему еще ближе.

Гордиенко приподнялся на локтях, чтобы не смотреть на Игоря снизу вверх.

— Я тебе сказал, что меня хотят убить и мне нужна защита, а ты мне посоветовал камеру в СИЗО. Получается, что никому, ни милиции, ни особому отделу, ни командованию, нет дела до судьбы человека. — Капитан бросил на Чернова обиженный взгляд.

— Для того, чтобы защитить тебя, мне нужно знать от кого тебя защищать, — Игорь добродушно улыбнулся, — А ты сразу включил извечную японскую трегедию: Мама- гейша, папа- рикша, сын — Мойша, а ты — не причем.

Сергей подавил улыбку и опустил глаза вниз.

— Так что ты сейчас от меня хочешь? — тихо спросил он.

— Разобраться во всем и попытаться спасти тебя, — Игорь посмотрел на окна, лишенные решеток, двери без замков и спросил, — Если тебя хотят убить, ты думаешь тебя не найдут здесь? — Чернов усмехнулся. — Не думал, что ты до такой степени наивен.

— Что ты от меня хочешь узнать? — спросил Гордиенко, подняв глаза на Чернова.

— Вот это уже другой разговор, — произнес Чернов, доставая из плаща блокнот. — Скажи мне, какого цвета был автомобиль, из которого бросили тебе в салон гранату?

— Светлый, — сразу ответил капитан.

— Светлый — это не цвет. — Перебил его Чернов.

— Бежевый. — Немного подумав, ответил Гордиенко.

— Такой же, как у Битхамова или как у Свириденко? — задал прямой вопрос Чернов.

— Да, что тебе дался этот Битхамов, — разозлился Сергей, — Я тебе уже сто раз говорил, что не знаком с ним. Несколько раз видел в гараже и все.

— Повторяю еще раз вопрос, — настойчиво произнес Чернов, — Такой же, как у Битхамова или как у Свириденко?

Гордиенко нервно задышал.

— У Свириденко автомобиль цвета «слоновая кость», а тот был бежевый. Он замолчал и, не дождавшись последующих вопросов от Чернова, раздраженно добавил, — Да, такой же. Но это ни его автомобиль.

Как ты можешь утверждать, если ты не обратил внимания на его номер и модель? — с улыбкой спросил Чернов.

Гордиенко, как ребенок надул губы и на минуту задумался.

— У Битхамова на лобовом стекле была наклеена солнцезащитная лента с какой-то надписью, а на автомобиле, который выехал мне навстречу, стекло было чистое.

На этот раз задумался Чернов.

— Насколько я знаю, эта лента легко снимается, — наконец, возразил он.

Если ты думаешь, что меня пытался убить Битхамов, — повышая голос, начал говорить капитан, — То еще раз тебе повторяю, у меня с ним не было никаких дел. — Он с вызовом посмотрел на Чернова и с ехидцей заметил:

— Тебя ведь тоже хотели убить, но ты же не подозреваешь в этом Битхамова.

— А с чего ты взял, что меня хотели убить? — вопросом на вопрос ответил Игорь и подозрительно посмотрел на собеседника.

Тот отвел взгляд и, отвернувшись к стене, произнес:

— Земля слухами полнится, — он замолчал, а затем категорично заявил, — И, вообще, у меня болит голова. Оставь меня в покое.

— Хорошо, выздоравливай, — Игорь встал с места, и, хлопнув больного по плечу, направился к выходу. Он остановился на крыльце и осмотрелся по сторонам. В курилке, между санчастью и столовой сидели несколько солдат в больничных синих халатах и весело смеялись. Чернов с определенной долей зависти посмотрел на них и подумал: «Интересная штука жизнь, мы всегда живем ожиданием счастливого будущего и совсем не умеем ценить настоящего. Эти ребята, наверняка, считают дни до дембеля, придерживаясь лозунга «Солдат спит — служба идет». А ведь затем, во взрослой самостоятельной жизни, наполненной массой проблем и разочарований, они с ностальгией будут вспоминать свою солдатскую службу, как лучшие годы жизни. И до конца своих дней сохранят самые теплые воспоминания об армейской дружбе. Но, увы, это будет потом».

Начинало темнеть. Холодный осенний ветер срывал с деревьев пожелтевшую листву, напоминая людям и всему живому о приближении зимы. Игорь плотнее прикрыл шарфом горло и, придерживая рукой фуражку, поплелся в штаб. В кабинете командира ОБАТО горел свет.

— Добрый вечер, Юрий Владимирович, — поздоровался он с комбатом, зайдя к нему.

— Когда он уже по-настоящему будет добрым? — грустно улыбнулся Гуцул и тут же спросил, — Выпьешь со мной?

Игорь с удовольствием разделил бы компанию с командиром, но вовремя вспомнил о недавнем отравлении.

— Спасибо, Юрий Владимирович, мне еще нужно кое-что выяснить.

— Ну, как знаешь, а я выпью, а то после этих дней, чувствую, что сам скоро слягу в санчасть.

Он вытащил из стола бутылку водки, налил себе рюмку и залпом ее выпил. Ничем, не закусывая, он закурил сигарету, и, выпустив густой клуб дыма, сказал:

— Гордиенко написал рапорт об увольнении в запас.

— Как? — удивился Чернов, — У него ведь выслуги нет.

— Есть, он посчитал. С учетом, что вся его офицерская служба прошла на Дальнем Востоке, у него как раз получается двадцать лет во льготном исчислении.

— И вы подписали?

— Конечно, — ответил Гуцул, — В свете последних событий он все равно не сможет служить, как прежде, а мне лишний геморрой ни к чему. — Он сделал паузу и стряхнул в пепельницу пепел, — Хотя, неизвестно еще насколько долго здесь задержусь я.

— Юрий Владимирович, — вновь обратился к нему Чернов, — мне нужно посмотреть в карауле журнал вскрытия складов.

— Не проблема, — равнодушно ответил тот, — Бери мою машину, я дам команду, чтобы тебя пропустили.

Он одной рукой поднял трубку коммутатора, а другой вновь наполнил рюмку водкой.

Через десять минут во дворике караульного помещения его встречал прапорщик Ларкин. Они прошли в комнату начальника караула, где молодой солдат тщательно мыл пол шваброй.

— Отдохни боец в комнате бодрствующей смены и закрой дверь, — скомандовал ему прапорщик и, подождав, пока Чернов разместится на стуле, сам уселся в свое рабочее кресло. Он вытащил из стола журнал вскрытия складских помещений и протянул его Чернову. Тот, ориентируясь по датам, стал быстро его листать.

— Товарищ майор, — обратился к нему прапорщик, — А это правда, что сегодня взорвали автомобиль Гордиенко?

— Правда, — удивился Игорь, — А ты откуда знаешь?

— Игорь Геннадьевич, — на губах Ларкина заиграла лукавая улыбка, — Как только из города позвонили командиру, уже через десять минут об этом гудел весь гарнизон.

— Да, быстро работает сарафанное радио, — констатировал Чернов, вновь погружаясь в изучение журнала.

— Товарищ майор, а вы были на месте взрыва? — опять оторвал его от работы прапорщик.

— Был. Машина восстановлению не подлежит, — предупредил очередной вопрос Игорь.

— Да это понятно, — махнул рукой Ларкин, — я хотел узнать, содержимое бардачка в машине кто-то смотрел?

— А там, как такового бардачка и не осталось. Он оказался в эпицентре взрыва? — ответил Чернов, подозрительно посмотрев на Ларкина.

— Очень жаль, — пробубнил тот, но, увидев вопрос в глазах особиста, пояснил, — У Гордиенко в бардачке был классный нож ручной работы с выкидным лезвием, и ручкой из оргстекла в виде ящерицы. В августе, на День авиации, мы выезжали семьями на море. Так вот, Гордиенко этим ножом резал мясо. Я у него еле выпросил его. В конце концов, Сергей пообещал, что подарит мне его на тридцатилетие. — Он с сожалением покачал головой. — Жаль, лучше б его машину через месяц взорвали, после моего Дня Рождения.