Горячее прошлое - Николай Иванович Леонов

– Пришли. Вот его дом, а вон подъезд.

У подъезда они застопорились. Ткач представления не имел о том, что ждало их в доме Маха.

«Вдруг он разозлится и выгонит незваных гостей? Да нет, как Мах с нами справится? Нас двое, а он один.

«А один ли? – нашептывал внутренний голос. – И так ли умно идти к Маху с голыми руками? Что будет, если он решит от нас избавиться? Мах – человек непредсказуемый. Башка у него насчет всяких пакостей варит куда лучше, чем у меня с братом, вместе взятых. Захочет от свидетелей избавиться, так заболтает, что даже я не почувствую подвоха. А уж Вовчик и подавно».

– Чего стоим? – Вовчика начало потряхивать от холода.

Он мечтал поскорее оказаться в тепле.

– Думаю, – ответил Ткач.

– Слушай, ты не можешь у Маха подумать? Или лучше вы вместе этим займетесь, а я заправлюсь приличной едой и наконец-то посплю, – внес предложение Вовчик.

– Для тебя вся жизнь состоит из жрачки и сна, – огрызнулся Ткач. – С чего ты взял, что Мах тебя кормить станет?

– А то нет? Мы за него грязную работу сколько дней делали, он наш должник! – выпалил Вовчик.

– Не вздумай Маху такое брякнуть. И вообще, придем к нему, рот не открывай. Говорить я буду. Ляпнешь что-то не то, прибью! – пригрозил Ткач.

– Ну, началось! Чего ты заводишься. Мы же уже дошли. Скоро все закончится, а ты злишься, – с обидой проговорил Вовчик.

– Ничего еще не закончилось, – заявил Ткач.

Вовчик затих. Ткач стоял и думал, что надо бы предупредить наивного брата о том, что их может ждать не самый теплый прием, но опасался, что тот выдаст его мысли Маху, и решил оставить все как есть. Пусть Вовчик думает, что они пришли в безопасное место. Достаточно того, что Ткач будет начеку. Он обо всем позаботится.

– Ладно, хватит сопли морозить, пошли к Маху, – проговорил он наконец-то и первым вошел в подъезд.

Сводные братья поднялись на третий этаж, остановились у двери с глазком. Ткач подумал, отошел чуть в сторону, Вовчика запихнул за угол.

Тот хотел было возмутиться, но Ткач зажал ему рот ладонью и прошипел в самое ухо:

– Стой тихо, не отсвечивай!

– Думаешь, там мусора? – Глаза Вовчика расширились от страха.

– Все возможно, – произнес Ткач, в душе благодарный брату за эту невольную подсказку.

«Вот вам и объяснение, почему я за стену прячусь, боюсь, что у Маха мусора обосновались. Кто знает, может, они палить начнут прямо через дверь?»

Дальше Вовчика и держать не надо было. Он сам вжался в стену, приготовился при первых признаках опасности дать деру.

Ткач еще минуту постоял, прислушиваясь, ничего не разобрал и тихонько постучал костяшками пальцев в дверь. Никакой реакции на это не последовало. Тогда он постучал громче. Снова тишина. Ткач понял, что так можно простоять долго, и нажал-таки кнопку дверного звонка. Легкая трель разлилась по коридору, отдаваясь эхом в подъезде.

В глубине квартиры послышались крадущиеся шаги. Они затихли у самой двери. Ткач позвонил еще раз. В ответ тишина.

Ткач набрался духу, вышел из-за угла, встал перед глазком и произнес достаточно громко, чтобы его услышал тот человек, который стоял за дверью:

– Мах, открывай, это мы.

Пару долгих минут Ткач стоял перед дверью и покрывался попеременно холодным и горячим потом.

«Что задумал Мах? Почему тянет, не открывает дверь? Даже если он не один, то должен же понимать, что, раз мы здесь, значит, там, в автобате, случилась какая-то беда. Давай же, открывай эту чертову дверь! – молил он. – Впусти нас, и вместе мы все решим».

Наконец-то Ткач услышал звук открывающихся замков. Створка пошла вперед. В дверном проеме Ткач увидел Маха.

– Привет, это мы, – проговорил он, вытянул Вовчика из-за угла, втолкнул в квартиру, сам зашел следом и поспешно захлопнул дверь. – Пожрать есть что? Мы голодные как волки.

Ткач прочитал растерянность на лице Маха и решил действовать нахрапом. Он без приглашения прошел в кухню, полез в холодильник, попутно щелкнул кнопкой электрического чайника. Вовчика Ткач толкнул на мягкий диван, сунул ему в руку булку хлеба и колбасу, скомандовал, чтобы тот быстренько бутербродов нарубал.

Сам он полез по кастрюлям, все это время не переставая говорить:

– Устали мы – жесть. Сколько до тебя добирались? Часа три? Промерзли до костей. Сперва на своей тачке, потом ее бросить пришлось, слишком уж приметная. Пешкодралом чапали, Вовчик машиной разжился, на ней сюда стартанули. Хорошо еще, что ночь на дворе. Днем мы хрен добрались бы сюда.

Удивительно, но наглость Ткача сыграла ему на руку. Мах наблюдал за подельниками, не делал никаких замечаний, не отпускал комментариев, даже вопросов не задавал. Он просто стоял в дверях кухни и наблюдал, как они разоряют его холодильник.

Ткач в душе радовался тому, что выбрал верный тон, не стал лебезить и оправдываться. Он легко разрулил ситуацию, получил для себя и брата кров и пищу.

Глава 9

К Игорю Никифорову Гуров попал только к двенадцати часам дня. Утром он созвонился с главврачом травматологии, куда положили Никифорова, но тот категорически запретил полковнику даже близко к больнице подходить.

– Ждите, – был его ответ. – Пока лечащий врач не даст добро, вас в палату не пустят. Я лично об этом позабочусь.

Лев Иванович попытался объяснить главному врачу, что от этой беседы зависит судьба самого пострадавшего человека.

– Парень в крайне тяжелом состоянии. Поэтому все, от чего зависит его судьба, находится сейчас не вне больницы, а внутри ее, – заявил доктор.

Чтобы у Гурова вдруг не возникло желания обойти запрет, главврач решил усилить эффект собственных слов и перечислил все травмы, полученные Никифоровым в результате многодневных пыток. Переломанные кости и порванные сухожилия, травмированные лицевые нервы, практически ослепший левый глаз и многочисленные ожоги. Все это являлось лишь видимой частью повреждений.

Внутренние травмы оказались намного серьезнее. Врачи обнаружили у парня разрыв печени, отек правого легкого, опущение почек, множественные колотые раны по всему телу.

– Одному богу известно, почему этот человек все еще дышит, – заявил главврач.

К генералу Орлову Гуров попал сразу после разговора с доктором. Петр Николаевич пытался настаивать на скорейшем допросе Никифорова и даже предлагал позвонить кое-кому, чтобы надавить на главврача, но Гуров наотрез отказался.

– Нет, этого делать нельзя, – заявил он. – Хороши мы будем, если после всего, что пришлось перенести Никифорову, он умрет на больничной койке от сердечного приступа или кровоизлияния в мозг.

– Да откуда кровоизлияние-то возьмется? – осведомился Орлов.

– От волнения, Петр Николаевич, – ответил Гуров. –