Кирилл Казанцев - Реанимация закона
Теперь Антон ехал вплотную за «Нивой» по лесной извилистой дороге. Машина ДПС давно отстала, выполнив свою часть работы. Мысли Антона снова вернулись к инспекторам. У бандитов до такой степени не хватает людей, что они используют их во всех сложных случаях. Если это двое работают в ГИБДД, то и привлекать их стоит как прикрытие на дорогах, а не посылать по квартирам как киллеров. Хотя убить Оксану они могли случайно. Хотели припугнуть, а получилось убийство. Или еще вариант…
Антон нахмурился и выругался почти в голос оттого, что сразу не подумал о такой возможности. Машина могла быть не настоящей патрульной машиной ДПС. И инспектора могли быть не настоящими сотрудниками. Типичные боевики, оперативники этого самого «Иванова». Кстати, «Иванов»! Не потому ли он себе выбрал такой псевдоним, не из сарказма ли? Он ведь очень похож на кавказца. А когда кавказцы начинают играть на территории России в тайные игры, то жди беды. Тут уже попахивает не простой уголовщиной.Глава 8
– Они? – Быков швырял перед Антоном на стол фотографии, переснятые явно с личных дел в кадрах ГУВД, и по его голосу было понятно, что он нисколько не сомневается, что это именно они.
На Антона смотрели лица с фотокарточек. Под каждой были указаны фамилия, имя и отчество, личный номер и краткий послужной список.
– Они, Алексей Алексеевич, – скрывая удивление, подтвердил он. – Только как вы их так быстро вычислили? Или уже подозревали, были какие-то наработки? Вот, вот этого они называли «Славян». Точно, Вячеслав, Вячеслав Коткин. Аккуратный такой. А второй у нас кто? Анатолий Столетов, этот такой насупившийся, немногословный.
– Ты не понял, Антон, – очень уж участливым голосом добавил Быков, – это как раз те ребята, которые в нетрезвом виде сбили на переходе твою соседку с ребенком. Это против них не стали возбуждать уголовное дело.
– Они? – опешил Антон.
– Ты вот что, сынок, – похлопал Антона по руке Быков и отвернулся к окну. – Я тебя считаю парнем сильным, мужественным. Ты человек дела, а не эмоций, хотя… Иногда тебя заносит, но это с возрастом пройдет. Я верю, Антон, что ты глупостей не наделаешь и личные симпатии на первое место не поставишь. Скажу честно, была у меня мысль скрыть от тебя часть информации, но потом я решил, что это часть воспитательного процесса. Процесса воспитания из тебя сильного, хладнокровного бойца. Да, это они, но мы с тобой должны докопаться до самого дна этой выгребной ямы, на поверхности которой плавают всякие там «сливы», мы должны выловить всю полицейскую гниль. Вот эти двое уже попались в наш сачок. Теперь дело за остальными. И нельзя нам сейчас останавливаться!
– Алексей Алексеевич, – перебил полковника Антон, – вы меня как будто уговариваете. Я вас понял…
– А понял, так и хорошо, – нахмурившись, заключил Быков.
– Значит, и номер их патрульного «Форда» вы тоже знаете?
– Разумеется. Теперь эти парни под очень плотным наблюдением. Так сказать, лишний столбик, на который мы можем повесить свою аппаратуру. И их контакты в полиции тоже отслеживаются. Я думаю, что приказы они получают не от Сливы и не от этого твоего «Иванова». Скорее всего, их отдает кто-то из наших, партнер этих головорезов. Вот через твоих ребят мы их и попробуем выявить.
– Алексей Алексеевич, а вы не забыли, что за ними еще есть? Это же ведь те самые, кто приходил к Водолазу и убил его девушку Оксану. Это те, кто приходил угрожать к Славиным.
– Я помню, – проворчал Быков, – а вот ты зря…
– Алексей Алексеевич, – перебил Антон и сделал виноватое лицо. – Они же бесцеремонно себя ведут. Они явно с чьего-то позволения или по чьему-то приказу замазывают следы своего пьяного наезда.
– И что? Ну, очевидные вещи, при чем тут это? Ты занимайся своим заданием.
– Я считаю, что должен показать фотографии этих людей Пашке Водолазу и Славиным. Мы должны быть уверены, что и это преступление за ними. У вас же, в случае чего, будут основания не просто для допроса этих старших лейтенантов, но и для их задержания. Под эти показания вам прокуратура санкцию элементарно даст.
– А ты не забыл, что следственные действия производятся немного не так? Что мы должны провести определенную процедуру опознания по фотографиям?..
Быков хотел еще что-то добавить, но у него зазвонил мобильный телефон. Он вытащил его, пробурчал что-то в трубку, потом почти минуту слушал и вдруг посмотрел на Антона глазами охотника, который наконец набрел на след раненого оленя.
– Ну-у, вот… Вот и первые ласточки. Мои ребята, Антон, кое-чего дождались. Только что в патрульный «Форд» ДПС с номером «234» на углу Щорса и Ленина сел полковник Нагатин. Он сидел с инспекторами Коткиным и Столетовым двадцать две минуты и что-то им говорил или объяснял. Направленного микрофона у наблюдателей не было, поэтому записи беседы пока нет. Но сам факт, что полковник ГУВД садится в машину к двум простым инспекторам полка ДПС и о чем-то с ними болтает, наводит на определенные размышления.
– Например, что Нагатину надо отмазать парня своей дочери, у которого забрали права.
– Развлекаешься? – проворчал Быков. – Ты думаешь, что он к инспекторам пошел бы с этой проблемой? Нет, он пошел бы к их начальству, а еще скорее – к начальнику ГИБДД области. Родственных отношений ни с кем из перечисленных инспекторов у Нагатина нет. И еще! Это тебе на десерт. Нагатин – один из тех старших офицеров, кто баловался в нашем тире с тем нестандартным оружием, после чьей стрельбы я раздобыл те гильзы. Не забыл про автоматики, из которых сам стрелял в карьере?
– Да это я так, для проверки надежности версии, – стал оправдываться Антон.
– Хорошо, пусть так, – ответил Быков, как будто и не слышал Антона. – А теперь скажи мне: это не тот, случаем, человек, который приезжал к вам на черном «БМВ» на рынок и с которым общался твой Слива? Это, кажется, было перед твоим заданием, когда ты Проню бросил. – Он вытащил из бокового кармана своей объемистой папки несколько фотографий, выбрал одну и бросил на стол перед Антоном.
– Это он, точно, – помедлив немного, заявил Антон. – Я так понимаю, что это и есть Нагатин.
– Совершенно верно. Запомни это лицо хорошенько. И запомни, что контакты Нагатина со Сливой – это одно, а если его засечешь во время беседы с «Ивановым», то это совершенно другое. Кстати, продумай возможность сфотографировать его. Но только прошу тебя, Антон, без излишнего лихачества, без риска. Еще лучше, если ты сообщишь о предполагаемом месте и времени нахождения «Иванова». Тогда мои ребята его и запечатлеют. Устанавливать нам его надо, Антон. Срочно!
– Я постараюсь, Алексей Алексеевич, – ответил Антон, – только без риска не получится. Очень уж он подозрителен и осторожен. Он скоро меня через каждые пятнадцать минут начнет проверять на предмет наличия «жучков» и скрытых камер.
– А вот когда начнет, ты мне особо об этом сообщишь. Это будет означать, что они задумали что-то очень уж мерзкое, и оно вот-вот случится. А насчет фотографий… – Быков чуть замялся, – можешь показать Славиным и Водолазу. В любом случае нам придется проводить процедуру опознания после задержания. Или опознание тел.
– Кстати, Алексей Алексеевич, Водолаза надо спрятать.
– Думаешь, что пользы от него больше не будет?
– А какая? Про контрафакт он знает, и знает только свой канал, только тех, кто ему поставлял на продажу, а больше – ни ухом ни рылом. И объясняться со Сливой как-то нужно, если мы решим, что ему пора объявиться после стольких дней отсутствия. И Коткин со Столетовым наверняка ведь доложили, что он их лица видел. Не жилец он.
– Ладно, объяснишь ему ситуацию, и привози. Спрячем его за городом под охраной до поры до времени. Эх, рискую я! – вдруг махнул рукой Быков. – Имею информацию о преступниках и вынужден ее скрывать.
– Но ведь это оправдано. Если мы сейчас дадим официальный ход показаниями Пашки, если задержим Коткина и Столетова, то рухнет вся операция. Они же сразу поймут, что мы вышли на Пашку, что у них вся подготовка под угрозой. А вы ведь тоже понимаете, что там все гораздо серьезнее контрафакта и «крышевания» полицией.
– Это очевидно. Ладно, ты моих терзаний не слышал, отправляйся работать!
То, что Быков способен терзаться угрызениями совести, Антон даже и не думал. И не потому, что у Быкова не было совести, совесть, как и огромное чувство ответственности, у него была. А все эти рассуждения не более чем привычка рассуждать вслух, когда проводишь совещания со своими подчиненными. Антон догадывался, что Быков видел в этом пользу. С одной стороны, размышления вслух помогали ему самому выстраивать логические цепочки и непротиворечивые схемы. С другой стороны, это подталкивало и подчиненных думать в нужном направлении, отталкиваться от его точки зрения, рассматривать предположенное, но не навязываемое истолкование происходящих событий.
