Владимир Колычев - Братство волчьей стаи

— Кто убил Антона? — спросил Олег у Грибовой.

— Я не знаю…

— Знаете!

— Я не могу утверждать!

— Та-ак!

— Просто я видела человека, который садился к нему в машину. Они уехали, а через полчаса Антона не стало…

— И что это был за человек?

— Я могла обознаться…

— А если нет?

— Откуда я знаю, кто вы такой? Может, вы не из Москвы.

— А если не из Москвы?

— Мне сказали, что я обозналась, — через силу выдавила Грибова.

— Кто сказал?

— Ну, приходил тут, из уголовного розыска. Я рассказала про человека, который садился к Антону в машину, показала видеозапись. Он посмотрел и сказал, что я обозналась…

— О какой видеозаписи вы говорите?

— Антон заехал домой выпить чаю. Мы поссорились, он ушел в машину. Я думала, он уехал, посмотрела в окно, а он стоит. Смотрю, к машине подходит человек, садится. Они уехали, и все, больше я Антона живым не видела…

— Вы узнали этого человека?

— Да, я сталкивалась с ним когда-то…

— Когда? Где?

— Он в милиции служил, в патрульно-постовой службе, а сейчас в администрации города работает.

— И фамилия его Самсонов!

— Нет, Чащин… Чащин Виктор Борисович. Но я могла обознаться!

— А где запись?

— Так забрали.

— Кто?

— Майор… Майор Теноров.

— Может, Тернов?

— Да, Тернов. Я ему все рассказала, он забрал запись и сказал, что Чащина на ней не было.

— Но Чащин был?

— Я вам ничего не говорила! — Грибова умоляюще сомкнула на груди ладони.

Пахомов посмотрел на нее, перевел взгляд на Мишу. Майор знал, кто такой Чащин, поэтому все подозрения насчет сожителя Грибовой отпали. А моральная сторона дела его нисколько не интересовала.

— Никто ничего не говорил. И никто к вам не приходил, — сказал Олег.

И вышел из дома, увлекая за собой Марину Петровну. И в машину к ней сел как в свою собственную.

— И здесь Чащин! — сказала Сайко, вставляя ключ в замок зажигания.

— Он везде.

— Зачем он Колю убил? — всхлипнула она.

— Убил.

Волки убивают по нужде, чтобы выжить. И только оборотни убивают из удовольствия. Так сказал Тернов. Он, видимо, знал, что говорил, раз покрывал одного такого оборотня.

Чащин убивал из удовольствия, но, возможно, его самого смущала собственная кровожадность. Может, потому он старался сдерживать себя. Или пытался придать осмысленность своим действиям. Например, он вспомнил о давней обиде, нанесенной ему отцом брошенной девушки. Вспомнил обиду, подкараулил Сайко и нанес удар.

А здесь, на улице Пушкина, он, возможно, прогуливался в поисках очередной жертвы. Может быть, он даже одержал над собой небольшую победу, никого не убив. Он сел в такси, собираясь уехать домой, но все-таки не сдержался. Может быть, Антон Грибов нагрубил ему — под впечатлением от ссоры с женой. Как бы то ни было, Чащин убил его возле своего дома…

Теперь Пахомов понимал, почему Чащин с такой легкостью решился уничтожить московскую группу. Оказывается, его причастность к убийствам установить было нетрудно. К тому же Пахомов собирался копнуть под его мафию, выйти на таежный завод… Он очень опасный человек, этот Чащин. Хитрый. И проницательный. Он понял, что со Знаменовой и ее группой договориться нельзя, поэтому пошел на крайние меры. А в Кручинине он увидел продажную душу, потому не стал его убивать. Он его купил, заставив работать на себя.

— Почему вы молчите? — спросила Сайко.

И этим вытащила его из глубины тяжелых, вязких раздумий.

— А вы что-то сказали?

— Куда ехать, спрашиваю?

— В полицию.

— В полицию? Зачем?

— Скажите, что вы находились у меня в заложниках. Скажите, что я вас захватил. Только не говорите, что вы знаете про Чащина.

— Но я про него знаю!

— А вы не говорите.

— Эта Грибова скажет. Она же говорила, а я все слышала!

Олег с сочувствием глянул на нее:

— Да уж, втянул я вас в историю.

— И что мне делать?

— Бросить все и уехать.

— Куда?

— В теплые края. Там сейчас курортный сезон. Отдохнете, в море накупаетесь.

— А вы?

— Мне нужно остаться… Или вы не собираетесь возвращаться?

— Собираюсь.

— Вот я и хочу, чтобы вы вернулись в безопасное место.

Пахомов задумался. Цель у него сильная, благородная, но возможности слабые. На него повесили два трупа, он уже в федеральном розыске. Даже родное начальство с подачи Кручинина считает его преступником. Не зря же Терехов подыграл продажному следователю. Видимо, Алексей Терентьевич решил, что сначала нужно задержать майора Пахомова, а затем уже разобраться с ним. Что ж, если так, нужно снова позвонить Терехову, объяснить реальное положение дел и тем самым избавить его от заблуждения. Но как это сделать? В квартире Марины Петровны засада, ее телефон недоступен. Но вряд ли враг успел провести подробный анализ его действий, блокировать контакты с родственниками убитых. Пахомов чувствовал, что у него еще есть время, и этим нужно было пользоваться.

Чащин свирепо сжимал челюсти, глядя на своего подчиненного. Хотел бы он, чтобы его зубы превратились сейчас в волчьи клыки — вцепиться бы этому козлу в глотку!..

Пахомов связался со своим начальником, тот, в свою очередь, позвонил Кручинину, но Корнаков не смог захлопнуть ловушку.

— В доме никого не было! — развел он руками.

— Где Пахомов? — зарычал Чащин.

— Ищут!

— Не найдешь — вешайся!

Пахомова искали в лесу, а он, оказывается, уже в городе. У него что, крылья выросли?

Но крылья есть у Чащина. Сегодня же он будет в городе. И Татьяну переправит.

Кольцо вокруг города сжимается. Олег чувствовал, как сгущаются тучи над головой. Физически это чувствовал, как барометр — нарастание давления. Но кольцо это сжималось медленно. И, пользуясь этим, Пахомов успел навестить родителей последней жертвы взбесившегося оборотня.

Дороховы жили на первом этаже пятиэтажного дома, и, в случае чего, Пахомов мог уйти через балкон. В этом случае, скорее всего, придется идти на прорыв, но это его не пугало.

В квартиру он входил через дверь. Достаточно было сказать, что он занимается убийством Дороховой, как дверь открылась нараспашку. Правда, отец потерпевшей попросил предъявить документы. Пришлось объясняться. Мужчина поверил неохотно, но на кухню Пахомова провел. И чай предложил.

— Скажите, Петр Михайлович, фамилия Чащин вам о чем-нибудь говорит? — спросил Олег.

Он встал у окна, чтобы держать под наблюдением двор. Чащин и сам мог догадаться, где он сейчас может находиться. Да и Марина Сайко могла позвонить в полицию. Пахомов отпустил ее, она вышла из-под его влияния. Если страхи навалятся на нее со всей силой, она может сорваться в штопор и наломать дров.

— Чащин?.. Говорит… — почесав небритый подбородок, кивнул сухощавый мужчина с желтоватыми белками.

От Дорохова сильно пахло табаком или даже концентрированным никотином дешевых сигарет. Видно, курильщик еще тот, потому и печень страдает.

— Раньше не говорила, а сейчас говорит.

— У Лены были с ним отношения?

— Были. Но не очень хорошие. Я бы сказал, очень нехорошие.

— А именно?

— Лена в отделе пропусков работала. Комбинат у нас — предприятие режимное, туда так просто не пройдешь. А Чащин сунулся, идет как барин, все нипочем. А пропуска нет! Его к Лене завернули, он за телефон схватился, начальнику позвонил… В общем, нашла коса на камень… А что?

— Давно это было?

— Пару лет назад… Вы же не думаете, что Чащин ей отомстил? — Глаза у Дорохова еще больше пожелтели.

— Может, отомстил, — пожал плечами Пахомов. — А может, просто обиду вспомнил. Чтобы повод был.

— Какой повод?

— Я сейчас сам в розыске, Петр Михайлович. И все потому, что я не сразу понял, насколько Чащин опасный человек. Я за это уже поплатился, и я обязательно выкручусь из положения. И за убийство вашей дочери он ответит. Но я прошу вас пока ничего про этот конфликт на заводе не говорить. Не знаете вы Чащина, и точка. Договорились?

— Договорились, — сконфуженно кивнул мужчина.

— Я вам обещаю: убийца вашей дочери не уйдет от возмездия… У вас есть телефон?

Стационарный телефон в квартире имелся, и Дорохов позволил Пахомову позвонить в Москву. Терехов долго не брал трубку, наконец, послышался его фальшиво-восторженный голос.

— Ну как там у тебя?

— А как там у тебя, Алексей Терентьевич? — с жесткой усмешкой спросил Пахомов. — Звонок уже сканируешь? Можешь не стараться, я тебе адрес скажу. Можешь высылать группу, только меня там уже не будет. И к Кручинину я не пойду…

— Я тебя не понимаю, Пахомов! — возмущенно протянул Терехов.

— Не понимаешь? А надо понимать, товарищ полковник. А потом уже подчиненного под продажного следователя подставлять. Купили Кручинина, и я могу это доказать… Боюсь даже предположить, что и тебя, Алексей Терентьевич, купили.