Елена Миронова - Возвращение
Антон улыбнулся, отхлебнул шампанское и… выплюнул его прямо на накрахмаленную скатерть.
— О боже, нельзя было охладить, что ли? — заорал он. — Это же не шампанское, это моча молодого поросёнка!
— Так ты знаком с продуктами жизнедеятельности данного животного? — не утерпел Павел.
— Ой, Антоша, прости меня, — засюсюкала мать, одарив младшего сына убийственным взглядом, — это я не пью холодного, у меня тут же начинается ангина, и прислуга привыкла… Извини меня, пожалуйста!
— Ничего, — тут же улыбнулся парень, — просто надо было поставить две бутылки, одну для тебя, одну для всех остальных!
Он сделал вид, будто не заметил вопроса братца.
Когда Галина, кухарка, внесла в столовую торт, Антон скривился.
— Не могла сама испечь, что ли? Я терпеть не могу покупные торты!
— Я готовила целый день, — отчеканила кухарка, не в силах больше терпеть выпады этого человека. — Сегодня должны были прийти гости, и я со вчерашнего дня готовила, а до десерта руки не дошли. Этот торт очень вкусный, я часто его покупаю на праздники.
— У тебя что, всегда руки не доходят? — зло поинтересовался Антон. — Ну-ну, дорогуша. Смотри, а то у мамы дойдут руки до твоего увольнения!
Анатолий Максимович переглянулся с Павлом. Он решил, что пора ему вставить словечко. Антон уже чувствует себя полноправным хозяином в этом доме, даже не стыдится делать замечания прислуге. И ещё добро бы заслуженные замечания!
— Спасибо за торт, Галя, — тепло обратился Резник к готовой заплакать кухарке. — Ты изумительно готовишь, всё очень вкусно. И правильно сделала, что купила торт, а не стала печь, иначе не успела бы приготовить кучу других вкусностей. Не слушай Антона, он недоволен, что ему испортили праздник. Это эгоистично, но он ещё молодой. Прости его за это тщеславие. Хотя Миле досталось больше: если праздник для Антона мы можем организовать в любое удобное время, то день рождения бывает только раз в году!
Прислуга расцвела и победно взглянула на Антона. Он молча уставился в тарелку. В этом доме полный бардак. Прислуга делает всё, что ей захочется, шампанское на стол подают тёплым, гостям отказали в приглашении, хотя Мила совершенно не расстроилась из-за ужасной гибели матери. Почему нужно потакать капризам Резника? Подумаешь, смерть… Она со всеми случается, как справедливо заметила Мила. Но это же не значит, что теперь необходимо отменять праздники?
Ничего, со временем он всё тут изменит и сделает по-своему. И прислугу поставит на место, и ветеринара заменит. Этот придурочный Джонни смотрит на него теперь, как на преступника. Он вообще много чего изменит в этом доме. Старым традициям придёт конец. Остаётся лишь немного подождать!
Антон взял себя в руки и обвёл присутствующих взглядом, подняв бокал с тёплым шампанским. За Милу уже выпили.
— Тост, — провозгласил он, — за здоровье мамочки, ведь если бы не она, не было бы меня здесь с вами сегодня!
— Ну что ты так переживаешь, — пожимала плечами Марина, — ты же сам говорил, что уже давно не любишь свою жену!
Ковалёв вздыхал и отвечал:
— Одно дело — не любить, а другое — смотреть, как её хоронят…
Он не понимал, как его нежная, ласковая Мариша может быть такой чёрствой, и списывал это на свойственную юности беспечность, эгоизм и легкомыслие.
— Но зато теперь мы сможем пожениться, верно? — девушка подошла к нему ближе и обвила его тонкими загорелыми руками.
— Да-да, конечно, — рассеянно поддакнул Ковалёв, мечтая только об одном: остаться в одиночестве.
Было ошибкой поехать после похорон к Марине. Он думал, что она его утешит, что рядом с ней он успокоится и почувствует тепло её души. Однако ему стало ещё хуже. Марина искренне удивлялась его скорби, по её мнению, он должен был обрадоваться, что так удачно освободился от семейных уз. Но Ковалёв отчего-то не чувствовал никакой радости, а только искреннее горе. Пусть Галина не была идеальной женой, пусть издевалась над ним много лет подряд, и ни во что не ставила, но всё-же они были женаты, они зачали и вырастили дочь, и каковы бы ни были их отношения, всё равно их связывала незримая нить.
Владимир Ильич не мог представить себе, что по вечерам будет возвращаться в пустую квартиру, в которой нет Галины. Правда, Марина выказала желание переехать к нему.
— И не надо будет платить деньги за аренду этой квартиры, — говорила она, глядя ему в глаза и прижимаясь к нему своим тонким телом. — Хочешь, я прямо сейчас и поеду вместе с тобой?
Её нахрапистость смущала Ковалёва, он чувствовал себя как судак на удочке, а, может, даже на сковородке. Ему не хотелось, чтобы Марина поехала вместе с ним, по крайней мере, сейчас.
— Нет, детка, — мягко ответил он, — давай в другой раз, хорошо? Мне нужно прийти в себя, да и убрать все вещи Галины в коробки. Они же будут смущать тебя!
— Ничего страшного, — улыбнулась Мариночка, — я сама могу помочь тебе избавиться от всех вещей твоей жены. Может быть, всё-таки поеду вместе с тобой?
— Нет — нет, — он поспешно посмотрел на часы и выдавил из себя, что ему уже пора ехать.
— Куда ты так спешишь? — с подозрением глядя на него, спросила девушка.
Она была в короткой маечке и шортах, подчёркивающих египетский загар и красоту её тела.
— Дела, детка, — отговорился Ковалёв. — У меня нет ни одной свободной минутки, понимаешь? Ты должна быть к этому готова, как будущая супруга депутата!
Нахмурившееся было, лицо девушки разгладилось.
— О да, я буду женой депутата, — воскликнула она, — обещаю, что буду самой лучшей женой на свете!
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — Ковалёв чмокнул её в маленький носик и быстро вышел из квартиры.
Ему тут же стало легче. Подумать только, что с ним происходит? Почему он спешил освободиться от своей маленькой Мариночки, ведь он её так любит?
Ковалёв спустился вниз и уселся в машину, приказав водителю ехать домой.
В голове у него крутились события сегодняшнего дня: похороны.
Мила была в своём репертуаре. Она нацепила на себя чёрный кожаный короткий пиджак, кружевную чёрную косынку с логотипом какого-то модного кутюрье, тёмные очки, и чёрные же ботфорты на шпильках. Но отчего — то выглядела не как убитая горем дочь, а как кинозвезда на отдыхе.
Всё семейство Резников тоже присутствовало на похоронах. Они то и дело подходили к Ковалёву и выражали своё соболезнование. Любовь Андреевна всплакнула, Анатолию Максимовичу тоже было не по себе. Павел хмуро стоял в стороне, а Мила, поддерживаемая отчего-то Антоном, о чём-то шепталась с ним и чуть ли не хихикала. Она всем своим видом давала понять, что ей совсем не жаль погибшей матери, и что она с удовольствием отсюда уйдёт, как только гроб окажется засыпанным землёй.
Несмотря на то, что она была его дочерью, Ковалёв вдруг подумал, что ему стыдно за её поведение. Могла бы хотя бы для приличия помолчать!
Да, всё-же этот брак был мезальянсом. Милка не заслуживает такого мужа, как Павел. Ему должно быть неприятно, и, наверное, он жалеет, что женился на ней. Хотя, если вспомнить ту историю, женитьба была единственным выходом из сложившейся ситуации. По крайней мере, Павлик стал похож на человека, а не на привидение, истосковавшееся по своей погибшей возлюбленной. Но для чего он выбрал Милу? Разве мало на свете девушек, готовых выйти замуж за красивого, умного, обеспеченного парня? Девушек, которые искренне будут любить его и составят ему отличную партию?
Ковалёву, стоявшему у могилы жены, было ясно, что он никого не выбирал, просто Мила была всё время рядом, поддерживала его, и поэтому он решился на женитьбу, чтобы отблагодарить её. И всё-же любому ясно, что их брак не удался. Они даже рядом стоять не хотят!
Он с ужасом смотрел, как гроб опускают в могилу. То, что лежало внутри, ещё недавно было прелестной женщиной, его женой. Но хоронили её в закрытом гробу — пролететь с такой высоты и удариться об асфальт лицом означало, что этого лица больше нет.
Ковалёв постарался сбросить с себя воспоминания. Ему срочно надо было выпить.
На поминках в ресторане он почти ничего не ел, и почему-то даже не пил, отрешённо сидел и молчал. Присутствующие, которых было совсем немного, очень быстро разошлись, и вот тогда он и поехал к Марине за утешением.
А теперь он хочет заехать домой, и выпить, вернее, напиться, чтобы забыть сегодняшний день — хотя бы на время.
Его мысли всё время возвращались к Галине. Ну с чего это вдруг она стала мыть окна? Она, которая притрагивалась к тряпке лишь в его присутствии, чтобы доказать, что она заботливая жена и хозяйка?
Перед кем она хотела показать свою домовитость, если его в тот день не было дома?
Ему стало не по себе. Он вспомнил, как Марина, выслушав от него эту новость, произнесла:
— О, как это ужасно! Прими мои соболезнования, дорогой! Однако в любой ситуации надо искать положительные моменты!
— Что же здесь положительного? — он посмотрел на девушку, высказавшую такую неприятную мысль.
