Татьяна Полякова - Овечка в волчьей шкуре

Я вошла в подъезд, он был пуст и тонул в полумраке, свет горел только на втором этаже, я повела головой, прислушиваясь даже не к звукам, нет, а к своим ощущениям. Либо меня никто не ждал, либо мой внутренний голос скончался. Я шагнула к почтовому ящику, торопливо распахнула дверцу. Ключи висели на гвоздике, я нащупала их, все ещё не веря в удачу. Кто-то прошел совсем рядом с подъездом, а я скрылась в своей квартире, заперла дверь, сбросила одежду, даже не удосужившись проверить, есть ли кто здесь, и, с трудом забравшись в ванну, включила горячую воду. Я долго лежала, бессмысленно пялясь в стену с облупившейся краской, с желтыми потеками на побелке, и думала о том, что могу умереть и в этом не будет ничего удивительного. Это только в книгах герой не умирает, пока его история не рассказана до конца, а в жизни конец может настать в самой середине рассказа или ближе к началу, где-то на двадцать первой странице. Из ванной я все-таки выбралась, протопала в комнату, оставляя за собой мокрый след, свернулась калачиком под одеялом. Я думала о котенке, маленьком, несчастном и наверняка голодном, смог ли он выбраться из канавы и найти себе новую хозяйку. Мне хотелось верить, что ему повезло. Я так и не смогла уснуть, хотя чувствовала себя совершенно разбитой. Когда пришел рассвет, стало ясно: со мной что-то не так, стоило приподнять голову от подушки, как комната начинала вращаться с невероятной скоростью, предметы размывало, они то проступали из молочной пелены, то исчезали в ней. Несколько раз меня рвало, я едва успевала свесить голову с постели, испытывая жуткое отвращение к запаху, стоявшему в комнате, и к самой себе, и со злостью подумала, что загнуться в подвале было ничуть не хуже, чем загнуться здесь. О том, чтобы подняться, не могло быть и речи, тело буквально разламывало от боли, лучше всего, сложив на груди руки, мирно ждать, когда все это кончится и смерть поставит последнюю точку в моей истории. Но лишь только я подумала о ней, как инстинкт самосохранения заставил мой мозг работать, я пыталась придумать, как себя спасти.

— Мне нужен врач, — сказала я громко и, услышав это, согласно кивнула, а потом сползла на пол и даже смогла добраться до телефона. Правда, на это ушло довольно много времени, но я сняла трубку и набрала 03, прежде чем все тот же инстинкт заставил меня поспешно нажать на рычаг. Если я вызову «Скорую», меня отправят в больницу. Вызвать «неотложку» я не могу, потому что довольно быстро окажусь в тюремной больнице или, что ещё хуже, в руках моих врагов. Мне нужен врач, но врач, который будет держать язык за зубами. «Здорово», — хмыкнула я, а потом принялась крутить диск телефона.

Я вспотела от напряжения, несколько звонков вконец меня доконали, я с трудом дышала и, когда женский голос сказал: «Слушаю», а я попросила: «Могу ли я поговорить с Солдатовым Евгением Сергеевичем», — мне показалось, что никакой врач мне уже не понадобится, я просто разваливалась на части и с трудом соображала, что делаю.

— Одну минуту, — вежливо ответила женщина, и вскоре в трубке послышался мужской голос.

— Да.

— Евгений Сергеевич?

— Да.

— Это ваша пациентка, Шульгина Анна, вы меня помните?

— Разумеется.

— Вы могли бы приехать?

— Куда? — Голос звучал ровно, Евгений Сергеевич даже не удивился.

— Я снимаю квартиру.

— Послушайте, Анна. Если вам необходима медицинская помощь, приходите на прием.

— Вы прекрасно знаете, что я не могу прийти.

— Я ничего не знаю. Ничего. И на дом к пациентам не выезжаю. — Он на секунду замешкался, но все же спросил:

— Что с вами?

— Я плохо себя чувствую. Очень плохо.

— Вызовите «Скорую».

— Спасибо. Я так и сделаю.

— Подождите, — повысил он голос, когда я уже решила повесить трубку. — Хорошо. Я приеду. Говорите адрес. — Я назвала адрес, и он добавил:

— Буду через полчаса.

Я повалилась на подушку, лицо было потным, меня знобило, а боль стала почти непереносимой. «Надо уходить, — билось в моем мозгу. — Надо уходить». Я нашла одежду и как-то смогла натянуть её на себя, поднялась, сделала несколько шагов к двери, держась за стену, увидела свое отражение в зеркале и поежилась. Зря я ему позвонила, чем он мне поможет? Даст таблетки? А я рискую встретиться со своими недругами, впрочем, я и без звонка рисковала. Вдруг мне повезет? Я добралась до входной двери и устроилась на полу, обливаясь потом. Слишком много усилий я на это потратила. В дверь позвонили, я потянула на себя ручку. Евгений Сергеевич вошел, опасливо озираясь, и тут увидел меня.

— О господи, — прошептал в крайней растерянности, точно нос к носу столкнулся с привидением. — Что с вами? — спросил он, опускаясь на корточки рядом со мной, опомнился и торопливо запер дверь.

— Все кружится, — с трудом разжав челюсти, ответила я. Он подхватил меня под мышки, приволок в комнату и устроил на постели.

— Что с вашими руками? — Лицо его стало испуганным. — Что с вашими руками? — повторил он.

— Меня кололи какой-то дрянью…

— Наркотиками?

— Не знаю, какой-то препарат, чтобы я заговорила.

— Я ничего не понимаю. Надо вызвать милицию… О, черт… — Он расстегнул сумку, которую поставил на пол, и стал что-то искать в ней, а я взглянула на потолок и вдруг поняла, что смертельно устала, все происходящее сделалось мне безразлично, и я сама, и моя жизнь. Я вошла в какой-то темный тоннель, он вроде бы сужался, дышать становилось все труднее, а я шла и шла…

Я проснулась точно от толчка и сразу поняла: я не в своей квартире. Комната слишком светлая, потолок слишком белый. Неужели я в больнице? Евгений Сергеевич вызвал «Скорую» и… Кто-то, осторожно ступая, прошел за моей спиной, я попробовала повернуть голову и не смогла, коснулась ладонью своего лба, с трудом приподняв руку, и ещё раз попробовала оглядеться. Небольшая комната, очень похожая на больничную палату. Значит, я точно в больнице. Словно в подтверждение моих догадок, в комнату вошла молодая женщина в белом халате и ласково мне улыбнулась:

— Доброе утро.

— Где я? — с трудом произнося слова, задала я вопрос.

— Не беспокойтесь. — Улыбка её стала ещё ласковее, меня это страшно разозлило: не её улыбка, конечно, а нежелание отвечать на мой вопрос.

— Где я? — повторила я, повышая голос.

— Вы в надежном месте, — с некоторым испугом ответила она. — Здесь вам помогут…

— Помогут в гроб лечь. — Я зло засмеялась, испугав девушку, она попятилась к двери, торопливо бросив:

— Я сейчас.

Злиться, конечно, не следовало. Те, кто привез меня сюда, вне всякого сомнения, проявляли заботу о моем здоровье. Чувствовала я себя гораздо лучше, слабость, конечно, страшная, но головокружение почти прекратилось и боль отпустила. Я машинально отметила, что решетки на окнах отсутствуют. И все-таки не похоже, что я в больнице, несмотря на то, что комната здорово смахивает на больничную палату.

Я поднялась с постели и подошла к окну. На это потребовалось минуты две, не меньше, хотя до окна было метра три. Розы под окном, впереди кирпичная ограда, вдоль неё кусты боярышника.

— Еще один загородный дом, — усмехнулась я. Дверь за моей спиной скрипнула, я повернулась и замерла в изумлении. Передо мной стоял Вадим Рябов, человек, с которым мы расстались в Екатеринбурге и которого я совершенно не ожидала когда-нибудь встретить вновь.

— Здравствуй, Аня, — сказал он.

— Здравствуй, — кивнула я, наблюдая за ним. Он подошел не спеша, хотел улыбнуться, но, видимо, решил, что улыбка при нашей встрече неуместна, и вдруг нахмурился.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он участливо.

— Отлично.

— Да? — В его голосе слышалось сомнение.

— Да. Несмотря на то что выгляжу, наверное, паршиво.

— Ты отлично выглядишь, если учесть, что с тобой произошло.

— А что со мной произошло? — спросила я. Он непроизвольно поморщился:

— Давай присядем… или, может, тебе лучше лечь?

— Я нормально себя чувствую.

— Отлично. Выпьем чаю или кофе? Впрочем, я не знаю, можно ли тебе кофе… — Он направился к двери, но я его остановила.

— Что это за место?

— Это? — Он пожал плечами, точно в самом деле не знал. — Загородный дом. До города двадцать километров. Тишина, покой. Здесь ты отлично отдохнешь, наберешься сил.

— Для чего?

— Я не понял…

— Для чего я должна набраться сил?

— Это долгий разговор… Боюсь, ты к нему не готова.

— Готова, — сказала я, устраиваясь в кресле. Он сел напротив, разглядывая меня и продолжая хмуриться.

— Ты здесь несколько дней. Сотрясение мозга плюс воспаление легких. Тебе только кажется, что ты хорошо себя чувствуешь. Врач сказал, как минимум ещё дней десять постельный режим.

— Врач — это Евгений Сергеевич?

— Евгений Сергеевич? — Вадим вроде бы удивился. — А… Нет, конечно.

— Где он?

— Кто? — Задав этот вопрос, Вадим неожиданно смутился, или мне так показалось, но взгляд отвел и стал рассматривать свои ботинки.