Татьяна Светлова - Голая королева
— И вы похвастались, что пользуетесь безграничным доверием Алины? И в доказательство рассказали Марго ее тайну?
Глядя на потоки слез, которые с новой силой хлынули из Катиных глаз, Кис выложил пачку платков на стол и покинул кафе, оставив Катю в одиночестве доплакивать свое предательство.
Глава 18
— Ты опять врешь! — кричала разъяренная Марго. — Ты пытаешься нас всех надуть! У тебя все время отговорки! Ты вечером была дома! Никуда ты не ушла, врешь, гнусная обманщица!
— Нет, Марго, это правда, — твердо произнесла Аля. Она чувствовала прилив решимости — так с ней бывало всегда, когда он чувствовала себя окончательно припертой к стенке.
— Почему ты мне сразу это не сказала!?
— А зачем было говорить? Это мои личные дела, а твой план и так никуда не годился…
Филипп посмотрел на Марго и хмыкнул. Марго бросила на него уничтожающий взгляд.
— Ты врешь, все врешь, мерзавка! Ты где была вчера вечером? Дома!
— Я как раз вчера это решила. И написала ему письмо. И это письмо осталось у меня в спальне на столике. Алекс его наверняка уже нашел.
Марго остолбенело смотрела на нее, пытаясь понять, правда ли это.
— И что ты там написала, кретинка?!
Аля усмехнулась на «кретинку», чувствуя, как она обретает власть над ситуацией, что Марго растеряна, положена на лопатки.
— Я написала, что не люблю его, что он не любит меня, и самое лучшее — это расстаться. Я ему написала, чтобы он меня не искал. Так что он меня даже не ищет. Он считает, что я от него ушла.
— Боже мой, дура, вот дура! — застонала Марго. — Вы где-нибудь видели такую дуру, как эта!
— Ну, как хочешь, Марго, — сухо ответила Аля. — Можешь обзывать меня сколько угодно, но ты сама видишь, что я не могу просить у него денег. Он их просто не даст. Не даст женщине, которая его бросила.
— И куда ты собиралась от него уходить? Куда?!
— Куда-нибудь. Я еще не решила. Но у меня есть профессия — я курсы секретарей закончила, два языка. Нашла бы что-нибудь…
— Нет, я не могу это слышать! Не могу! — взвыла Марго. — Ты недоразвитая, Аля! Ты всегда была такой. У тебя мозги двухлетнего ребенка!
— Ладно, пусть — обиделась Аля. — Но вы сами видите, что ваш план неосуществим. Сожалею, конечно. Но это так. Так что отвезите меня домой, или просто в Москву, я сама до дома доберусь… Я вам теперь не нужна.
— Врет она, Марго — вдруг высказался Филипп. — Не верь ей.
— Да она и врать-то не умеет… Дебилка. — Задумчиво пробормотала Марго.
— Знаете что, мне надоело слушать ваши оскорбления. Я в своей комнате подожду, пока вы переварите информацию. — Аля встала и направилась к лестнице.
Филипп вдруг сделал большой прыжок и обхватил ее сзади, прижав ее руки к телу. Прежде, чем Аля успела что-нибудь понять, он выковырнул ключ из ее кулачка и пихнул ее к лестнице: «Теперь можешь идти».
Аля с независимым видом прошествовала наверх и прикрыла за собой дверцу.
— Нет Марго, — продолжал, понизив голос, Филипп, — нет. Умеет. Ты забыла, как она от нас смылась? Ты забыла: у нас начинался концерт в семь, она сказала — «голова раскалывается» — и ушла? А сама тихонечко вернулась в Москву, вещички собрала и на новую квартиру съехала? Она ведь заранее все продумала, и квартиру заранее сняла! Умеет она врать, еще как умеет!
— А если не врет?
— Если не врет… Тогда… Не знаю.
— То-то. Эх, черт, все планы насмарку! Кто бы мог подумать, кто бы мог такое предположить? Вот идиотка, вот кретинка! Дегенератка паршивая!
Марго никак не могла поверить, что Аля, всегда такая податливая и уступчивая; Аля, которую Марго, в минуты прилива нежности, называла младшей сестренкой, — что эта Аля оказалась способна ей противостоять…
Для Марго жизнь представлялась без загадок: либо ты королева, либо ты свита. Она, Марго, всегда была королевой. И Аля, находясь рядом с ней, могла получить место только в свите. Аля и не спорила, она спокойно приняла свое место, как и положено. Она служила Марго, и это само собой разумелось: на то и свита при королеве. Но… Со временем Марго поняла одну странную вещь: Аля служила ей потому, что ее любила, — а не потому, что признала ее главной, как это всегда было с бессловесными девочками, всю жизнь теснившимися за спиной Марго…
Еще более странным было то, что любила Аля Марго потому, что считала ее хорошей. Это полностью ускользало от понимания Марго. Ведь в жизни важно, чего ты добиваешься, что у тебя есть, какое положение ты занимаешь! А быть хорошей? Какая-то ненужная, идиотская, детская цель! Что это за понятия такие — хороший, плохой? Кого это интересует? Даже в фильмах теперь только и показывают красоток-преступниц, убийц и садисток — вот кто сейчас в моде, вот кто кумир, вот на кого молится молодежь! Алина была старомодной и глупой… И Марго пыталась ей это объяснить. Причем из лучших чувств: в конце концов, она тоже любила Алю… По-своему, но любила. Злилась, — за то, что та ускользает от привычной схемы отношений, понимания жизни, всем своим существованием опровергая правоту Марго, — но любила…
И напрасно. Алька была диссиденткой в ее маленьком мирке. А инакомыслие надо было выжигать каленым железом. Потому что если не мы его — то оно нас. Так и вышло, в конечном итоге: за всю свою любовь и заботу — Марго получила от Алины плевок в душу. Пока Алька была рядом — пусть и несогласная с ней, но рядом — это было еще терпимо. Марго, бывало, по пять раз на день спрашивала: «Аль, ты меня любишь?» И всегда получала утвердительный ответ, гревший ее душу. И Аля исправно слушалась свою королеву, а уж по каким причинам — не столь важно, в конечном итоге. Но сбежав, Алька будто заявила: дерьмо вы.
И ничего общего у меня с вами нет.
Разве такое можно было простить?! Так мало того, эта предательница еще себе какого мужа отхватила! Богатого, красивого, ух! Этого Марго перенести не могла.
Но то, что она услышала сейчас, было еще хуже: Алька, видите ли, собирается от него уйти! Другая бы сдохла на месте от счастья, а эта, видите ли, выделывается, таким мужиком бросается! Запредельно!!! Кого она из себя строит, если ей уже и Алекс не годится?. А ведь в одном дворе росли, и Марго всегда была впереди всех!… Самая красивая, самая разбитная, самая главная…
— Слушай… — прервал поток ее мыслей Филипп. — Все равно, надо заставить ее позвонить. Чем рискуем, в конце концов? Если она не позвонит, у нас денег точно не будет. А если позвонит — то еще могут быть.
— А ведь ты прав… Если она действительно ушла от муженька своего, — то, может, он захочет ее вернуть такой ценой? И потом, у нас в запасе еще скандал… Она его припугнуть скандалом-то всегда может?
— Он подумает, что Аля его шантажирует.
— А тебе-то что, что он о ней подумает! Не твоя печаль!
— Да я не в том смысле… Может не дать денег. Одно дело — бедняжка жена, запуталась в какой-то истории, надо выручать; другое дело — бросившая его жена грозит скандалом… Но попробовать надо.
— Надо, надо! Правильно ты говоришь: «запуталась»! Пусть скажет, что запуталась, и что может выйти скандал — двух зайцем разом! Он ее, бедняжку, пожалеет… Даже, на самом деле, хорошо, что она ему такое письмо оставила — гарантия, что он ее не ищет, что милиция по следу не идет. Так у нас есть время в запасе. Покупатели-то только в воскресенье вечером придут…
«Аля! — позвала она. — Спустись!»
— Ты меня отвезешь в Москву? — с надеждой спросила Аля, спустившись по лестнице.
— Обязательно. Как только ты купишь нам бриллианты.
— Ты снова за свое? Я же тебе объяснила, Марго! Это никак невоз…
— Не тараторь! Это ничего не меняет. Слушай сюда: ты звонишь и настаиваешь, чтобы муж тебе перевел деньги. Даешь ему понять, что ты запуталась в одной неприятной истории. Намекаешь ему на возможный скандал. Он, может, захочет тебя вернуть такой ценой. А если нет — скандала испугается. Впрочем, мы это все уже обсуждали. Звони.
— Но, Марго как ты не понимаешь…
— Звони, я сказала!
— Я не могу этого сделать…
— Я тебя не спрашиваю, можешь ты или не можешь! — заорала Марго. — Я тебе говорю: звони! И молча!
— Вряд ли сумею молча позвонить… — попыталась пошутить Аля.
— Та-а-к, еще одно слово, и я тебя… — задохнулась Марго, — и я…, — выкрикивала она, не находя слов, должных обозначить расправу за ослушание, — и я… Я сама позвоню Алексу и расскажу ему эту чудненькую историю о баночке маринованных грибов! — выпалила она.
Алина едва не подскочила. Она бросила взгляд на Филиппа: как же Марго могла при нем!.. Филипп смотрел в окно со своим обычным угрюмо-непроницаемым видом. Казалось, он даже не обратил внимания на слова Марго.
Марго пристально вглядывалась в ее лицо, пытаясь вычитать реакцию на свои слова.
— Ты… Ты не сделаешь этого!
Марго довольно усмехнулась.
— Сделаю. Если ты не сделаешь того, что тебе велели.
— Но ведь — я же тебе объяснила — я ушла от мужа! Какая мне разница теперь, что он обо мне подумает!
