Дорожный снайпер - Николай Иванович Леонов
Бурмистров остановился в десяти метрах от сарая. Критически окинул его взглядом. По мнению старшего лейтенанта, это никак не могло быть жилым помещением. Крыша двухметрового покосившегося деревянного строения была пробита в двух местах, краска облупилась по всему периметру, распахнутая настежь дверь, поскрипывая, болталась на единственной петле. Света внутри сарая не было. Равно как и каких-нибудь подозрительных звуков. Рука Бурмистрова, лежавшая на рукоятке табельного оружия в ременной кобуре, безвольно опустилась вдоль тела.
– Нет, не об этом, – капризно протянула девушка. – Сейчас у меня другая проблема, персик. Я приглядела стильные осенние сапожки с пятидесятипроцентной скидкой. Представляешь? Это просто уникальная возможность. Другой такой может и не представиться… А твоя дурацкая карточка говорит, что у нас недостаточно средств. Как такое может быть? Она сошла с ума? Ты ведь сказал, что деньги есть…
– Ну да. А о какой сумме идет речь, Ирунчик?
– Пятьдесят тысяч.
– Сколько? – опешил Бурмистров. – Эти твои сапоги из чистого золота, что ли?
Но подобное предположение не могло выбить девушку из колеи. Она издала уже хорошо знакомый Георгию звук, представляющий собой нечто среднее между всплеском моря и шипением подгорающей на сковороде яичницы, а затем все так же нараспев произнесла:
– Ты меня совсем не слушаешь, персик? Я ведь только что объяснила тебе… Такие сапоги никогда не стоили и не будут стоить меньше сотни. Но именно сегодня на них невероятная пятидесятипроцентная скидка. Надо обязательно брать. Не взять было бы огромным кощунством… И они не из золота. Они от Кельвина Кляйна…
– Зачем тебе поношенные сапоги какого-то мужика? – попытался отшутиться Бурмистров, но это не возымело ни малейшего результата.
– Они нужны мне, персик. Это значительно повысит мои шансы устроиться моделью в какое-нибудь престижное агентство. Ты ведь хочешь, чтобы у меня появилась работа?
Наученный горьким опытом, старлей благоразумно не стал отвечать на этот вопрос. На него не существовало ни одного правильного ответа. Сказать «да» означало бы нарваться на длинную и нравоучительную тираду, основанную на том, что он считает свою девушку вечной содержанкой. Ответ «нет» предполагал такую же эмоциональную речь, но уже связанную с тем, что «ему нет никакого дела до ее карьеры». Тратить время на споры и оправдания Георгию сейчас совсем не хотелось. Вместо этого он выбрал нейтральный и, как ему казалось, безобидный встречный вопрос:
– А что я могу сделать, Ирунчик? Я сейчас в таком месте, где никто у меня даже почку не купит.
– Вот давай только без этих идиотских шуток, – обиделась девушка, но уже в следующее мгновение выдала продуманное заранее решение: – Позвони кому-нибудь, попроси взаймы… Гурову своему или еще кому… Пусть кинут тебе на карту.
Бурмистров бесшумно вздохнул. Дальнейшие препирательства с его стороны были невозможны.
– Хорошо, милая. Я постараюсь что-нибудь придумать. А сейчас извини… Я перезвоню.
Он сбросил вызов, сунул мобильник обратно в карман и скорым шагом преодолел оставшиеся до сарая десять метров. Остановился рядом с распахнутой дверью, постучал согнутыми костяшками пальцев по косяку. Ответа не последовало. Исключительно для проформы Бурмистров постучал еще раз и уже собирался было переступить порог, как его слух уловил донесшийся из темноты натужный скрип пружины.
– Эй! Есть кто живой?
– Кто там? – последовал встречный вопрос, после чего мужской голос потонул в приступе безудержного кашля.
– Я ищу Игоря Сороку.
– Секунду.
Мужчина откашлялся еще раз, уже не так сухо и продолжительно, затем послышался какой-то шорох, и наконец старлей уловил шлепанье босых ног по дощатому покрытию. Свет в помещении так и не включился, но в дверном проеме возникла худощавая фигура, облаченная в мятые шорты, и просипела:
– Я Сорока. А ты кто?
Бурмистров не мог разглядеть ни лица обитателя разваливающегося сарая, ни очертаний его рук, что, как выяснилось через секунду, и сослужило старшему лейтенанту недобрую службу.
– Я из уголовного розыска. Моя фамилия…
Георгий не успел представиться по всей форме. Сорока быстро отступил на шаг назад и вскинул перед собой правую руку. Тусклый лунный свет выхватил из мрака вороненое дуло «ТТ». Старлей проворно сместился в сторону одновременно с грянувшим выстрелом. Выпущенная пуля просвистела в опасной близости от его плеча.
– Сука! – раздосадованно бросил худощавый мужчина и выстрелил еще раз. Но снова промахнулся.
Бурмистров упал на землю и откатился в сторону, смещаясь с линии огня. Ловко выхватил табельное оружие из кобуры. Сорока не торопился выходить наружу из своего скудного жилища. Он затаился и выжидал.
– Брось дурить, мужик! – грубо окликнул его старлей, удерживая дверной проем под прицелом. – Убери оружие, и мы просто поговорим.
– Ага! Знаю я эти разговоры! – Сорока опять зашелся в кашле. – Как-то уже поговорил с одним таким, как ты. Схлопотал два года ни за что. И с тех пор твердо решил для себя, что на зону больше не вернусь. Мне там, знаешь ли, крайне не понравилось… Так что пошел ты!
– Вооруженным сопротивлением ты только усугубляешь…
– А ты выйди и скажи мне об этом в лицо, «мусор»!
Бурмистров неторопливо поднялся на ноги и, по-прежнему держа оружие на изготовку, двинулся в сторону распахнутой двери. В кармане джинсов запиликал мобильник. Сорока тут же среагировал на звук – грохнул очередной выстрел, но скорее для острастки, чем на поражение. Георгий спустил курок в ответ. Пуля вонзилась в дверной косяк, вырывая из него мелкие щепки. Краем глаза старлей успел заметить, что свет в соседних домах погас. Добропорядочные обыватели не торопились вмешиваться в вооруженный конфликт. В особенности если это никак не ущемляло их личных интересов. Мобильник в кармане продолжал настойчиво трезвонить, выдавая местоположение Бурмистрова. Старлей коротко выматерился себе под нос, сетуя на то, что забыл перевести его в беззвучный режим.
Однако Сорока не спешил возобновлять огонь. Георгий решительно шагнул в проем. Вооруженный неприятель словно испарился. Старенький сарай погрузился в мертвую тишину. Смолк и мобильник. Не опуская пистолета и мягко переступая с ноги на ногу, старлей двинулся вперед, в темноту. У противника определенно было преимущество
