Эд Макбейн - Крах игрушечной страны

Морис Блум был плотно сбитым мужчиной лет сорока с небольшим; шесть футов один дюйм роста и вес около двухсот фунтов, плюс-минус пять фунтов, в зависимости от того, сколько пицц он съел на этой неделе.

Сейчас Морис сидел и ждал моего первого вопроса. На лице его была написана глубокая печаль, словно он был уверен, что мое дело уже проиграно. Но у него всегда был такой вид, не очень-то подходящий для копа, а лохматые черные брови и выразительные карие глаза еще больше усиливали впечатление. Морис скрестил руки на груди и спокойно ждал.

Морис — человек прямой. У него в кабинете мне не нужно опасаться никаких подвохов.

— Этта Толанд сказала, что вы с Купером Ролзом первыми из детективов прибыли на ее вызов, когда патрульные сообщили в отдел по раскрытию убийств.

— Верно, — подтвердил Блум.

— Во сколько вы прибыли на яхту?

— Без двадцати час.

— Ты можешь описать, что вы там обнаружили?

— У причала стояла машина патрульного этого сектора — наверное, Чарли Кара, это должно быть отмечено в рапорте. Рядом — машина сержанта патруля. Мы с Купером были на одном из наших «седанов». Мы его поставили рядом с сержантской машиной. Там за рулем сидел водитель. Его фимилия Брэннигэн, он контролирует третий сектор. Он сообщил, что жена жертвы…

— Этта Толанд.

— Да, она. Что она сидит в таком маленьком наружном… Слушай, Мэттью, я не разбираюсь в яхтах. Черт его знает, как эта фигня нажывается. Такой маленький закуток на палубе, там стоит стол и банкетки.

— Кокпит, — сказал я.

— Я думал, кокпит бывает у самолетов.

— У яхт тоже. Только там он выглядит по-другому.

— В общем, она сидела там одна. Сложила руки на коленях и смотрела на них.

— Тм горел свет, Морис?

— Что?

— На кокпите горел свет?

— А, да. А что?

— Просто спросил. Продолжай, пожалуйста.

— Мы с Купером подошли к ней. Он разговаривал с ней, а я записывал. Знаешь, чувствуется, когда разговор лучше вести белому, а когда чернокожему. Тут это явно не играло роли, так что Куп разговаривал, а я писал.

— И что она вам сказала?

— Она рассказала, что пришла на яхту в четверть первого и нашла мужа мертвым. Куп спросил, не трогала ли она что-нибудь. Она сказала, что не трогала ничего, кроме телефона. Куп спросил, звонила ли она куда-нибудь кроме полиции. Она сказала, что нет, только в полицию.

Потом мы спустились вниз, чтобы посмотреть на место происшествия.

— Мисс Толанд тоже спустилась вместе с вами?

— Нет, она осталась сидеть наверху. На этом самом кокпите. Мы спустились вниз с Купом и с судмедэкспертом, он как раз приехал.

— И что вы там нашли?

— На полу рядом с кроватью лежал мертвый мужчина, весь залитый кровью. Похоже было, что он получил две пули в голову. Судмедэксперт сказал, что любая из них могла послужить причиной смерти. Потом мы нашли еще одну выпущенную пулю. Собственно, Мэттью, мы ее специально искали, потому что в комнате валялось три гильзы. Мы так прикинули, что одна пуля прошла мимо. Может, это был первый выстрел. Может, у нее рука дрогнула, кто ее знает. Спроси у нее сам. Так или иначе, потом мы выковыряли третью пулю из стены над кроватью, рядом с дверью в ванную.

Похоже, что твоя клиентка всадила в Толанда две пули с расстояния двух-трех футов, не больше.

— А потом бросила пистолет, — сказал я.

— Да, на кровать.

— Ты думаешь, что она застрелила Бретта Толанда, а потом аккуратно положила пистолет на кровать?

— Я просто сообщаю тебе факты, Мэттью. Что из них оказало влияние на решение большого жюри, это уже прокурову виднее.

— Слушай, Морис, Фолгер что, действительно настолько уверен, что у него уже все схвачено?

— Знаешь, пожалуй, нет. Зачем бы он тогда стал предлагать тебе это соглашение?

— Пистолет, который лежал на кровати, был орудием убийства?

— Так утверждают эксперты по баллистике.

— У тебя есть их рапорт?

— Мы получили его еще до того, как отправились за твоей клиенткой.

— Пистолет прошел экспертизу?

— Само собой.

— И каковы были результаты?

— Стреляные гильзы и пуля, которые мы обнаружили на яхте, были выпущены из автоматического пистолета «кольт» сорок пятого калибра, а конкретно — из того самого кольта, который был найден на кровати. Пули, которые коронер вынул из головы жертвы, тоже были выпущены из этого самого пистолета. Это — орудие убийства. Можешь не сомневаться, Мэттью.

— Ты проверил, откуда взялся этот пистолет?

— Он зарегистрирован на имя Бретта Толанда.

— Гм.

— Более того, Мэттью.

— Ну, что там еще? — со вздохом спросил я.

— Мы арестовали твою клиентку в семь утра. Как позволяет правило Миранды…

— Вы привезли ее сюда?

— Да.

— Допросили ее уже здесь?

— Да.

— Я так предполагаю, что поскольку она находилась под арестом…

— Ну давай, выкладывай.

— То ей сообщили ее права, верно?

Морис укоризненно посмотрел на меня.

— Ладно, ладно. Я просто удивился, почему она не позвонила мне сразу же. Я бы взялся за дело прямо тогда.

— Она сказала, что ей не нужен адвокат, что это какое-то идиотское недоразумение.

— Гм.

— Она даже согласилась, чтобы мы взяли у нее отпечатки пальцев.

Ну, ты же знаешь, что правило Миранды позволяет нам сделать это и без согласия арестованного. Мы спросили чисто из вежливости.

— И она согласилась?

— Она сказала, что она ни в чем не виновата.

— Правильно.

— Все они не виноваты, Мэттью. Я еще в жизни не встречал арестованного, который был бы в чем-то виноват.

— Лэйни действительно ни в чем не виновата, Морис.

— Тогда откуда на пистолете взялись ее отпечатки?

Я ошарашенно уставился на Блума.

— Отпечатков ладони? — спросил я. — Или пальцев?

— И то, и другое.

— Вы же не видели ее на месте преступления. Она ушла с яхты в половине одиннадцатого. В это время она уже спала дома…

— Четыре свидетеля это опровергают.

— И все четыре исключительно надежны. Один из этих свидетелей — любящая жена Толанда, второй вел шлюп в темноте, а еще двое были подвыпивши и шли к себе на яхту, чтобы покурить травку.

— Ты не можешь этого знать, Мэттью.

— Они сами мне вчера об этом сказали.

— Боюсь, ты не сможешь доказать…

— Дело в том, — заявил я, решив гнуть свою линию, — что Лэйни Камминс вообще не было на яхте Толандов в момент убийства. Она пришла туда в десять вечера, выпила немного безалкогольного напитка, выслушала, что сказал ей Бретт Толанд, предупредила его, что ей нужно обсудить это предложение со своим адвокатом, и в половине одиннадцатого ушла с яхты. Она даже не заходила никуда, кроме как на кокпит.

— Тогда как внизу очутился ее шарф?

— Какой шарф?

— Шарф от Гуччи. Маленькие красные якорьки на синем фоне.

— Где вы нашли?..

— Внизу. В личной каюте хозяев.

— С чего вы взяли, что это именно ее шарф?

— Она его опознала.

— Я не могу поверить…

— Мы сообщили об этом прокурору, Мэттью.

Я покачал головой.

— Полагаю, мы выдвинем против нее обвинение в убийстве первой степени.

Я снова покачал головой.

— Мне очень жаль, Мэттью, — вздохнул Морис. — Но это сделала она.

"Неправда", — подумал я. И сказал об этом вслух.

Но чертовски было похоже на то, что это таки правда.

— Я его не убивала, — упрямо заявила Лэйни.

— Лэйни, — сказал я. — на пистолете обнаружены твои отпечатки пальцев.

Она сидела рядом со столом, а я мерял шагами кабинет. Мой компаньон Фрэнк присел на угол стола. Руки у него были засунуты в карманы, а рукава закатаны по локоть. Сегодня он напялил подтяжки, и выглядел в точности как Ларри Кинг, берущий интервью у какой-нибудь знаменитости — если не считать того, что лицо у Ларри Кинга было как раз лисье. Так или иначе, но женщина, с которой мы беседовали, не была знаменитостью. По крайней мере, пока. Это была обычная женщина, обвиняемая в убийстве первой степени. Она сидела и теребила свое викторианское колечко. Электронные часы, стоящие у меня на столе, показывали 4:03.

— Откуда ты об этом узнал? — спросила Лэйни.

— У Фолгера есть заключение экспертов.

— Этого не может быть. Они врут.

— Они знают, что я обязательно просмотрю результаты экспертизы.

— Все равно.

— Как твои отпечатки пальцев оказались на пистолете?

— А, ну конечно! — воскликнула Лэйни. — Верно.

Мы с Фрэнком посмотрели на нее.

— Теперь я вспомнила, что бралась за него, — сказала Лэйни. — За этот пистолет. Когда я спросила у Бретта, заряжен ли он. Ну, и потрогала пистолет.

— Зачем?

— Не знаю. Я никогда в жизни не держала в руках настоящий пистолет. Мне захотелось посмотреть, на что это похоже.