Марко Незе - Спрут
Так, понятно: Каннито хочет отмежеваться. Коррадо для него уже не друг. Просто бывший ученик, который не оправдал надежд....
— Не понимаю, как такое могло случиться, — огорченно продолжала Эльзе. — Возможно, он хотел совершить великодушный поступок, спасти эту девушку, так нуждающуюся в помощи и защите.
— Да, я тоже об этом подумал, — согласился с ней Каннито. — Наркоманке ведь нужна ее доза каждый день. Чтобы доставать для нее зелье, Коррадо пошел на сговор с каким-нибудь торговцем наркотиками. Ты мне поставляй «товар», а я буду смотреть сквозь пальцы на то, чем ты занимаешься. Но такого рода сделки всегда плохо кончаются, потому что другая сторона становится ненасытной — ей все мало, она требует новых уступок. И ты в конце концов, сам того не заметив, оказываешься замешанным в грязные дела.
— Мне это кажется невозможным, — сказала Эльзе. Она раскаивалась, что оставила мужа одного.
— Факты говорят ясно, — возразил Каннито. — Каттани предал тех, кто в него верил, в том числе и вас, дорогая Эльзе. Послушайте меня, нам сейчас остается лишь смотреть, как он идет на дно. Он сам влез в петлю. Вы должны немедленно отобрать у него девочку,. а потом сможете начать новую жизнь. Ведь вы-то счастливица, еще молоды. Вам нужен хороший адвокат?
— Адвокат между мужем и женой? — Эльзе была удивлена и раздосадована. — Ох, как это ужасно. Нет, благодарю вас.
* * *Комиссар провел ладонью по лицу. Почувствовал, как колется борода, — он уже три дня не брился.
В дверь позвонили.
Ему не хотелось ни с кем разговаривать. Немного поколебавшись, он спросил:
— Кто там?
— Отгадай, — Он узнал голосок Титти.
— Зачем ты пришла? — не сдерживая раздражения, спросил он.
— Чтобы повидаться с тобой. Не открывая двери, он крикнул:
— Нет, уходи. Сегодня я не хочу тебя видеть. Девушка была непреклонна.
— Если не откроешь, — сказала она, — я лягу тут, у твоей двери.
Каттани с досадой повернул ключ в замке. Дверь распахнулась, и Титти застыла в изумлении, увидев его заросшим щетиной, с воспаленными глазами.
— Ну нет, — сказала она, — нельзя доходить до такого состояния.
В квартире стоял едкий запах табачного дыма. Девушка распахнула окно. Гостиная напоминала поле сражения. На полу валялись рубашки, пепельницы полны окурков, диван завален газетами и носками.
— Я тут немножко приберусь, — сказала Титти, — а ты сядь и не мешай мне. — Она заглянула в комнату Паолы. — А где девочка? — удивилась она. — Еще ночует у подруги?
— Да, — сухо ответил он, продолжая расхаживать взад-вперед. Словно боялся, что если хоть на мгновенье сядет или остановится, то станет удобной мишенью.
— Я у тебя останусь, пока она не вернется, — решительно заявила Титти.
Он обернулся и устремил на нее взгляд, полный ярости.
— Ты немедленно отсюда уйдешь. Сейчас же убирайся! — Потом, немного помолчав и подумав, сменил тактику. Подавив раздражение, проговорил менее резко: — Для тебя же будет лучше, если ты пойдешь домой. Я — конченый человек и уже не в силах защитить тебя.
— Ничего не поделаешь, — отозвалась она. — Значит, мне придется защищать себя самой. Рано или поздно мне нужно научиться это делать.
Впервые Каттани открылось, что под хрупкой оболочкой у этой девушки таится неожиданно твердый характер. Видно, в ней заговорила врожденная гордость старой сицилийской знати.
— Нет, — сказал Каттани, — ты должна держаться от меня подальше. — Теперь его голос звучал умоляюще. — Со мной все кончено. Я стал всеобщим посмешищем. Все надо мной издеваются.
— Но я знаю правду и тебя не покину. А до того, что гозорят вокруг, мне нет никакого дела.
— Да дело в том, что я хочу остаться один, — он сжал кулаки с такой силой, что у него побелели пальцы. — Я тебя прошу, оставь меня в покое.
Однако девушка продолжала упорствовать:
— Я тебе не буду мешать. Сяду в уголок, и ты меня даже не заметишь.
Эти ее слова окончательно вывели комиссара из себя. Он так хватил кулаком по кухонному столу, что грязные кофейные чашки подпрыгнули на блюдцах.
— Тебе надо уйти! — заорал он. — Я не могу тебя тут держать! И не желаю видеть!
— Так, это, значит, из-за Чиринна, — грустно и задумчиво проговорила она. — Значит, ты тоже его боишься. Теперь он вновь на свободе, и ты дрожишь от страха. Но я-то его не боюсь. Ты почему-то в тот вечер решил сохранить ему жизнь, но я не буду столь мягкосердечна. Если Чиринна явится ко мне, то получит пулю в лоб. Я застрелю его.
— Не говори глупости, — встревожено сказал он.
— Нет, я это сделаю, — решительно произнесла девушка. — Кто посмеет осудить меня? Ведь он убил мою мать.
С тем она ушла.
Каттани поднял голову и увидел свое отражение в зеркале, висевшем в ванной. У него болели глаза. Он открыл кран и долго держал лицо под сильной струей холодной воды. Тем временем мозг его лихорадочно работал. Он перебирал один за другим все моменты ссоры с Титти. Вытер полотенцем лицо. «Я вел себя по отношению к ней жестоко», — подумал он.
И неожиданно для самого себя выскочил из квартиры, спустился и выбежал на улицу. В тусклом свете редких фонарей никого не было видно.
— Титти! — принялся звать он. — Где ты?
Фары одной из припаркованных неподалеку машин вспыхнули и погасли. Каттани успел разглядеть в машине низко склонившуюся над рулем Титти.
Он взял в ладони ее лицо.
— Я люблю тебя, — проговорил Каттани. — Я хочу это вновь повторить, чтобы ты не сомневалась. Но я не могу увлекать тебя за собой в пропасть.
— Это все из-за Чиринна? Не так ли? — еле слышно спросила она.
— Да нет, — пожал плечами комиссар. — Создалась очень странная и запутанная ситуация. Ты сама потом все поймешь. Постепенно, не сразу.
* * *Он не мог даже показаться в полицейском управлении. Целыми днями сидел дома, напряженно прислушиваясь. Постоянно ждал телефонного звонка, надеясь что-то узнать о дочери. Он сознавал, что загубил и следствие, и самого себя. Чиринна, с которого сняли обвинение в попытке убить его, вот-вот выйдет на свободу. Зачем же тогда они продолжают держать Паолу? Проклятые негодяи.
Каждую минуту — это у него превратилось в манию — он хватал телефонную трубку, желая удостовериться, что телефон в порядке. Иногда, когда становилось невмоготу, он выходил из дома. Садился в машину и уезжал к морю, куда-нибудь подальше, в какой-нибудь уединенный уголок. Там гулял по песчаному берегу, искал красивые отполированные морем камешки. Собирал их, а потом кидал в воду.
Однажды, возвратись из такой поездки, он застал у себя дома совершенно неожиданную гостью. Застигнутый врасплох, он в удивлении застыл на пороге.
— Я здесь уже больше часа, — с улыбкой сказала жена. — Ты меня не обнимешь?
Каттани был тронут. Он по-прежнему стоял у двери, глаза его лихорадочно блестели.
— Ах, значит, ты приехала, — только и мог вымолвить он.
— Да, не могу оставить тебя одного. Газеты пишут, тебя отстранили от должности, начали против тебя следствие. Тебе необходима поддержка. — Она положила ему руку на плечо. — Какой ты бледный, — сказала она, — на тебе лица нет.
Каттани чуть улыбнулся краешком губ.
— У тебя тоже усталый вид, — заметил он. — Тебе надо немножко отдохнуть. — Потом, с некоторым подозрением взглянув на нее, спросил:— А когда меня не было, мне никто не звонил?
— Нет, никто, — ответила она. Ласково пригладила ему волосы. И добавила: — Я не верю поклепам, которые тут возводят. Я-то тебя хорошо знаю. Ты не преступник, какого хотят изобразить. Ну верно, взбрело тебе в голову связаться с этой юной герцогиней. Ладно, пройдем мимо. Но ты слишком щепетилен, чтобы зайти дальше. Ты никогда не стал бы пачкать руки.
Но мысли мужа были где-то далеко. Он слушал ее, а смысл слов до него не доходил. Он пнул ногой диван и снова спросил:
— Пока меня не было, телефон не звонил?
— Я же сказала, что нет.
— Какая с моей стороны была глупость, — он теперь часто разговаривал сам с собой. Он уже так привык обращаться только к самому себе, доверять только себе, что даже почти не замечал присутствия жены. — Не надо было мне, черт возьми, выходить из дому.
— Ну что ты так волнуешься? — спросила Эльзе. — Кто тебе должен был звонить?
Каттани облизал губы.
— Они обещали сделать это сегодня.
— Сделать — что? — Эльзе ощутила смутное беспокойство.
— Освободить ее, — пробормотал Каттани.
— Кого освободить?
Он повернул к ней голову и прошептал:
— Паолу.
— Паолу? Что ты хочешь сказать? — Лицо жены побагровело, она в отчаянии вцепилась в лацкан его пиджака и простонала: — Умоляю тебя, объясни, что это все значит?
Каттани приподнял за подбородок лицо жены.
— Эльзе, — тяжело роняя слова, проговорил он. — Паолу похитили.
