Татьяна Светлова - Тайна моего двойника

— Я отпуск взять не могу.

— Надо, — сказал Джонатан.

— Я придумала лучше. В понедельник я пойду к врачу и нажалуюсь на кучу недомоганий. И на следующую неделю у меня будет освобождение от работы. За это время мы что-нибудь придумаем.

— Гениально. Когда переезд?

— В субботу, — ответила я. — Я уже переехала, квартира уже оплачивается, дело только за Шерил.

— Это неосмотрительно, — сказал Джонатан. — Мы не знаем, следят ли за Шерил по выходным.

— Зачем она им нужна? Даже члены экологических обществ отдыхают по выходным, правда, Шерил? — выступил Ги. — И шпионы тоже люди, им тоже надо здоровья поднабрать, у них работа вредная.

— Не следят. Я в прошлые выходные уже наблюдала.

— Я вам помогу, девочки, — сказал Ги. — У моего приятеля есть фургончик, я возьму. В котором часу приехать?

— Я приду, помогу вам грузить, — несколько хмуро предложил Джонатан. По-моему, ему не понравилось, что Ги его опередил.

— Спасибо, мальчики, — заулыбались мы с Шерил ангельскими улыбками. — Это очень мило. Приходите сразу после обеда, вас устроит?

— Значит, в субботу, в 13.30. Да, Джонатан? — весело сказал Ги, вставая.

Джонатан кивнул без улыбки.

— А сегодня я предлагаю подежурить в мою очередь. Я останусь у тебя ночевать, Шерил. Ведь надо же тебя охранять!

— Хорошо, — просто согласилась Шерил. И покраснела.

Самое смешное, что и Ги покраснел.

Мы с Джонатаном незаметно улыбнулись друг другу.

Вечером в пятницу я должна была ночевать у Шерил, чтобы помочь ей со сборами. У меня был ключ от ее квартиры и я должна была к ней приехать заранее, чтобы ее «хвосты» меня не засекли. Наши рыцари обещали быть в боевой готовности и ринуться нам на помощь по первому звонку.

До вечера, однако, у меня было свободное время и я решила послоняться по магазинам в поисках нужных мне для нового жилья вещей. И только выйдя из метро у коммерческого центра я вдруг поняла, что Игорь мне так и не позвонил, а я ему так и не дала свой новый номер телефона.. Во мне поднялась паника. Я заметалась в поисках сигаретной лавки, чтобы купить телефонную карточку, нашла, купила, ворвалась в первый же автомат и набрала наш номер. Телефон не ответил. Я долго слушала гудки, потом набрала еще раз. Его не было дома.

Что, в общем-то, было совершенно нормально. Днем его и не должно быть дома. Он ведь работает, мой Игорек, деньги зарабатывает, на которые меня и балует… Нужно просто позвонить ему попозже вечером. Но вечером я буду у Шерил, а от нее — мы договорились — больше никаких звонков. Не хватало еще только французскую разведку озадачить связями Шерил с «новыми русскими»! Значит, надо будет позвонить ему часов в семь по Москве…

Но его не было дома и в семь.

Подходя к дому Шерил, я внимательно осматривалась по сторонам, останавливалась у витрин, вглядываясь в отражения позади меня, пряталась в выступах стен — в общем, вела себя примерно так, как ведут себя шпионы в кино. Собственно, другого опыта, кроме киношного, у меня не было. Я не заметила никого. Должно быть, прав Ги — у «хвостов» уже начался уик-енд.

Вечер прошел спокойно и тихо. Мы упаковывали вещи Шерил в коробки и сумки. Мы никого не заметили под нашими окнами и никто не пытался проникнуть в нашу квартиру. Я бы сказала, что мы успокоились, если бы я успокоилась. Но я нервничала. Я думала об Игоре. Меня раздирало желание позвонить домой и проверить, там ли он. Звонит ли он в мою пустую прежнюю квартиру в надежде меня там застать? Волнуется ли, как я? Или?…

Первое, что я сделала наутро в субботу, — это кинулась звонить домой. Игоря не было.

Что ж, снова дождусь вечера.

В ожидании наших добровольных грузчиков, мы решили перевезти часть вещей сами. Загрузив до отказа машину Шерил всем тем, что было не-мебель, мы поднялись за последними сумками. Шерил взяла две самых тяжелых. «Закрой дверь, — сказала она мне, — и спускайся. Я пока разверну машину».

Я заперла дверь и, подхватив три объемистых пакета, вошла в лифт. Меня охватила непонятная тревога, словно наш переезд на новую квартиру должен был начать собой какой-то новый этап моей жизни — плохой ли, хороший ли, я не знала, но внутри меня поселился какой-то холодок. Скорее, неприятный…

Выходя из лифта, через стекло подъезда я увидела Шерил, протирающую лобовое стекло нетерпеливо урчащей машины. Она повернула голову и улыбнулась мне — так легко и радостно, что тревога тут же отпустила меня.

Шерил оторвалась от своего занятия и пошла навстречу мне, чтобы придержать для меня тяжелую дверь подъезда.

И вот тогда невозможное, не правдоподобное, ярко-оранжевое пламя взвилось столбом, раскидывая горящие осколки металла вокруг…

Не помню, куда я бросила сумки. В них что-то звякнуло и разбилось, глухо и тихо, поглощенное оглушительным взрывом. Я бежала к Шерил, к дверям, а стекла двери, рассыпаясь на тысячи острейших осколков, летели на меня…

И тело Шерил черной дугой сквозь огненные брызги.

И все.

ЧАСТЬ 2.

ПАРИЖ-ЛОНДОН

ГЛАВА 1

ПОЧТИ СОСТОЯВШЕЕСЯ УБИЙСТВО

Свет режет глаза.

Сразу всплывает: свет, ослепительный свет. Резанул по глазам, и, спустя мгновение, по лицу, по коже, по всему телу. Свет состоял из пламени и осколков стекла… И из оглушительного, сотрясающего все тело грохота, который вместе с пламенем и осколками отшвыривают меня назад, на каменный пол…

Потом всплывает: сквозь огненный вихрь — Шерил, подброшенная в воздух, вместе со стеклами и пламенем влетающая в подъезд…

Потом ужас: где Шерил? Что с ней?!

Потом страх: а что со мной?!

Холодея, прислушиваюсь к телу.

Тело отвечает: больно. Не очень понятно, где именно, — но понятно, что очень.

Очень больно.

ОЧЕНЬ БОЛЬНО!!!

Паника.

Не могу понять, все ли на месте.

Кричу.

Никто не идет. Никто не идет. Никто не идет!

Но где-то же должен быть звонок?!

Повернула голову. Увидела. Дотянулась, нажала…

Ура! Я дотянулась — руками! Есть руки! В бинтах, но есть!

Спокойно, спокойно, надо взять себя в руки, тем более, что они есть. Выясним теперь про ноги. Эй, ноги, вы где?

Пошевелила.

Шевелятся.

Нет, мне это не кажется, движение одеяла подтверждает, что под ним — мои ноги.

Что ж, уже лучше. Ничего не оторвалось. Голова тоже на месте, а то чем бы я думала про свои конечности?

Вот только странно, что ощущение такое, будто у меня ничего нет.

Это потому, — догадываюсь я уцелевшей головой, — что все болит. И голова тоже болит. И лицо. И все какое-то стянутое…

Я ОБОЖЖЕНА!

Боже мой, я обожжена, я изуродована!

Руки тянутся к лицу. На лице бинты.

А что под бинтами?… Дайте мне зеркало! Немедленно к зеркалу, встать, идти, себя увидеть!

Что-то не пускает. В вене игла. Капельница.

Господи, — падаю я на подушку, — за что?!

Дверь впустила пожилую женщину в белом переднике.

— Вот как хорошо, ты проснулась… — улыбается мне она, — вот и прекрасно, сейчас будем кушать…

Я еще ничего не успела спросить про свои ожоги, как в мою палату снова вошел человек, на этот раз лысоватый полный мужчина в белом халате. Ласково глядя на меня, он присел на край моей кровати и начал выяснять, кто может заплатить за мое лечение.

Кто? А я откуда знаю, кто? Я не знаю, что есть на моем счету во Франции. Я не знаю, сможет ли Игорь заплатить за мое лечение. Да-да, страховка у меня есть, но я не имею ни малейшего понятия, покрывает ли она несчастные случаи… А Шерил как же? Что с ней?!

ЧТО С ШЕРИЛ?!!

— А вы ей кто? Ах, подруга…

И тут я холодею. Раз они не заметили нашего сходства, значит… Лица наши разглядеть трудновато…

Ее?!

Мое?!

Оба?!!!

— А родственники у нее есть, не знаете?

Есть, есть, в Америке, но что же с ней, скажите, наконец!!! Почему родственники, неужели дело так худо?!..

— Ваша подруга в коме.

Жива. Значит, жива. Но в коме. Значит — пока жива. Цела?

— Она… она покалечена?

— Нет, к счастью. Но взрывная волна вызвала контузию головы и в данный момент…

— Она выживет?

— Мы на это надеемся.

Собаки. Никогда прямо не скажут.

— У нее нет серьезных повреждений, ожогов там или чего?..

— Ожоги имеются… Но это все вполне в пределах компетенции современной медицины, единственно, чего нам не хватает на данный момент — это ее сознания. Залог успеха операции, понимаете ли, прежде всего в сознательном желании больного выздороветь…

— А я?

— Что вы, мадемуазель?

— Что со мной?!

— Все в порядке, вам не о чем беспокоиться. Небольшие ожоги и порезы…

Небольшие? Что он мне голову морочит, у меня все так болит, что я себя не чувствую!!!

— Мне больно… — сказала я жалобно, и подумала о Шерил. Стыдно сказать, но я была рада, что не оказалась на ее месте.

— Через пару дней танцевать будете, — сказал, вставая, врач. — А пока вам укольчик обезболивающий сделаем. Вам принесут поесть, а потом — спать.