Татьяна Светлова - Тайна моего двойника
— Ты что, Шерил, почему ты так…
— Вы не могли меня заранее посвятить в ваши планы? Ты ведь все еще вчера продумала, не так ли? Условилась с Джонатаном…
— Шерил, — растерянно забормотала я, — ты не обижайся, тебя нельзя было втягивать…
Ишь ты, самолюбивая у меня сестричка!
— Оля права, — сурово отрезал Джонатан. — Тебя нельзя подставлять. Следят ведь за тобой, у тебя нет никакой свободы действий!
— Но предупредить же можно было! Я выбежала из квартиры как сумасшедшая, думала, что-то стряслось…
— Именно: стряслось. Дело очень серьезно, — ответил Джонатан.
— Если бы ты знала заранее, тебе бы пришлось играть роль по телефону. Тебе нужно было бы сделать вид, что ты обеспокоена и тут же мчишься в кафе. А я не знаю, умеешь ли ты играть. У тебя могло не получиться. А так — все было очень естественно, и этот придурок помчался в кафе высматривать, с кем ты там встречаешься, — оправдывалась я.
— Ладно, — оттаяла Шерил. — Рассказывайте по порядку.
* * *«Так что я думаю, что он до сих пор там сидит, все Шерил поджидает и ее телефонную собеседницу», — закончил Джонатан свое повествование.
Шерил встала и подошла осторожно к окну. Постояв у занавески, она обернулась к нам.
— Он меня там не дождется. И… Что он будет делать? Может, погасить свет, чтобы он решил, что я сплю?
Мы переглянулись с Джонатаном. О продолжении мы не подумали… Действительно, что же он будет делать?
— Если ты погасишь свет, то он может подумать две вещи: либо что ты спишь, либо что ты ушла…
— А если я его не погашу, — подхватила Шерил, — то он поймет, что я дома. И что его надули. И, что особенно важно, — что его раскрыли.
Я кинулась к выключателю. Комната погрузилась на некоторое время в темноту и тишину.
— Мне кажется, что лучше пусть он решит, что он чего-то не понял, чем догадается, что мы его раскрыли. Раз он прячется, значит у него есть для этого причины и нам будет легче их понять, если мы сами останемся незамеченными… А? Я права?
Джонатан пошевелился где-то в темноте и проговорил: « Да, я думаю… А, Шерил?»
Шерил откликнулась не сразу. Ее силуэт чернел, скрюченный, на диване.
— Олья, ты не могла бы встать у окна и посмотреть, не появится ли он во дворе? Я его ведь не смогу узнать…
— Мы сняли его на камеру. Как только можно будет зажечь свет, я подсоединю камеру к видику и мы на него посмотрим, — произнес Джонатан.
Я подошла к окну и отодвинула немножко занавеску, вглядываясь в темноту. Непосредственно перед домом были ухоженные газоны, вдоль которых шла проезжая часть, а за ней открывался довольно большой паркинг для машин жильцов этого дома. Слева и справа от паркинга были кусты, деревья, в которых прятались детская площадка, лавочки, а может быть, и наш обольстительный джинсовый брюнет…
— Я боюсь, — сказала Шерил.
В ее голосе не было страха, она, должно быть, приложила все свое немалое самообладание, но меня оно не обмануло. Я бы на ее месте тоже боялась. Я даже начала потихоньку бояться на своем месте. Эйфория приключения прошла и, запертая в квартире, не зная, что происходит за ее пределами, я уже была далеко не такая храбрая. Следить за неким объектом и самой быть объектом слежки — это, скажу я вам, совсем не одно и то же…
— Я останусь с тобой до утра, если хочешь, — предложил мужественный Джонатан.
В моем сердце что-то дрогнуло. Уж не ревность ли?
— Я тоже, — поспешила заверить их я.
— Спасибо… Так что же получается у нас в конечном итоге? Этот молодой, выходит, что-то вроде технической службы?
— Видимо, — ответил Джонатан. Во-первых, это не может быть простым совпадением: дважды после вашего телефонного разговора он шел в указанное Олей кафе. Во-вторых, у него в машине лежит что-то вроде маленького плеера с наушниками, из которого торчит антенна… Думаю, что эта штука может быть телефонным перехватчиком. Учитывая, что у тебя радиотелефон, это задача совсем несложная.
Шерил передернулась.
— А откуда ты все это знаешь, Джонатан? — спросила я настороженно. — Как выглядит перехватчик, как он действует и прочее?
Джонатан было раскрыл рот, чтобы мне ответить, как в кустах что-то шелохнулось и я напряглась, прижавшись к занавеске. Шерил заметила мое движение и прошептала, словно ее могли услышать: «Он там?» Я тоже ей ответила шепотом: « Не знаю. Что-то шевельнулось, а что — не знаю…» И вдруг я подумала — я где-то про такое читала — а что если у него есть аппаратура, которая ловит даже речь через стенки? Тогда он слышит все, что мы говорим сейчас!
Свистящим от напряжения шепотом я поделилась своими опасениями. Джонатан помычал и выговорил, наконец: «Сомневаюсь. Для такого прослушивания нужна техника посолидней. Специально оборудованная машина и электронный стетоскоп на окнах или хотя бы на стенах…»
Он и это знает, отметила я, — на этот раз про себя. Какая образованность в вопросах подслушивания!..
Мы замолчали. Я вглядывалась в полутемный двор. Проезжая часть была хорошо освещена, но остальная часть двора была погружена во мрак и лишь редкие машины разъезжающихся гостей или возвращающихся жильцов проскальзывали по нему фарами. Тот парень, если и торчал где-то под нашими окнами, ничем своего присутствия не выдавал.
— Интересно, давно они прослушивают мой телефон? — сказала задумчиво Шерил. — Могли они засечь наши с тобой разговоры?
— Могли, — сказала я, — только что с того? Я им не нужна. Или не буду нужна, как только они поймут, что твоя деятельность не имеет ко мне ни малейшего отношения. А вот ты… За тебя я волнуюсь, и даже очень.
— Заметьте, девочки, что телефон Шерил прослушивается не через сеть, а через специальный прибор, который работает в определенном радиусе. Из чего следует, что они могли слышать только те разговоры, которые…
— …ты вела, когда машина стояла здесь!
— Но мы не знаем, когда она стояла, кроме этих двух вечеров, — добавила Шерил.
— Ты вела за последние дня какие-нибудь важные разговоры, которые касаются твоей экологической деятельности? — заговорил было Джонатан, как вдруг телефон, предмет наших обсуждений за последние сорок минут, взорвался оглушительным звоном.
Мы окаменели.
* * *— Кто это? — снова шепотом спросила Шерил. В голосе ее слышался ужас.
— Это ты у нас спрашиваешь? Тебе кто-то может звонить в такое время… — Джонатан покрутил запястьем, ловя слабый луч света, падавший в окно, — в одиннадцать вечера [8]?
— Не думаю, — снова прошептала Шерил. — Снять трубку?
— Раз мы сделали вид, что тебя нет дома, давай уж делать его до конца, — предложила я.
Мы молча созерцали орущий аппарат. Наконец, он угомонился. Я снова встала и подошла к окну.
— Вообще-то это логично, — сказал Джонатан. — Он не дождался никого в кафе, вернулся во двор и увидел погасшие окна. У него два возможных вывода: ты спишь или тебя нет. Вот он и решил проверить. Должно быть, ему досадно, что он тебя упустил, и теперь он гадает, как это могло получиться…
— И у него есть номер твоего телефона! — добавила я.
— Он есть, по-моему, у всех возможных спецслужб, хотя я в Красном списке [9].
— Это он! — шепотом заорала я, втираясь в занавеску. — Он смотрит на твои окна.
Шерил с Джонатаном тихо подкрались к окну и встали с обеих сторон, аккуратно вытягивая шеи, чтобы увидеть спортивную фигуру, крепко стоящую на тротуаре под нами.
— Не узнаешь? — прошептал Джонатан.
— Нет, темно, — прошептала в ответ Шерил. — Я лучше пойду сяду. У меня коленки ватные.
— Скажи-ка мне, Шерил… — медленно и в голос заговорил Джонатан. — У тебя какие замки на дверях?
— Какие «какие»? Я в них не разбираюсь, не понимаю, что ты хочешь о них узнать?
— Засов есть?
— Есть, даже два. А почему ты спрашиваешь?
— Это хорошо, — ответил Джонатан, отходя от окна. — Потому что он вошел в твой подъезд.
* * *«Что делать? Что делать?» — заметалось по комнате полное ужаса восклицание. Однако, даже самый неподдельный страх не помешал мне осознать, что мы с Шерил повели себя совершенно одинаково: обе схватились за лица и завопили себе в ладони этот вопрос, причем совершенно риторический, поскольку ответа на него не имелось. У нас с ней, по крайней мере. Но, кажется, у Джонатана голова работала лучше, потому что он на нас прикрикнул:
— Замолчите вы, наконец, курицы! Слушайте внимательно! Сейчас я тихо выйду из квартиры и стану звонить в вашу дверь. Вы мне не открывайте и не шумите тут в квартире. Разыгрываем сцену под названием «никого нет дома». Я буду звонить долго и настойчиво…
— А если этот тип переждет, пока ты не уйдешь, и начнет сам сюда звонить?
— В крайнем случае, я сделаю вид, что ухожу, потом вернусь. Ему вы, естественно, тоже не открывайте и зубами громко не стучите от страха. Все! Я пошел.
— А это не опасно? — спросила я ему вслед.
