Ostin Mars - Двое в лодке
Толстый что-то скомандовал моим конвоирам и ушёл к одной из машин, глист в костюме приблизил своё лицо к моему и ухмыльнулся:
- Мозги нужно развивать, а не мышцы, - перекосился ещё сильнее и выплюнул, - боец!
Локти мои крепко держали, так что я просто широко улыбнулся и со всей немалой дури пнул его в колено. С неземным наслаждением послушал полный боли вопль, получил прикладом в голову и потух.
***
Очнулся от боли, попытался протереть глаза, но понял, что руки привязаны. С трудом проморгался, рассмотрел в плывущем мареве светлую комнату и женщину в халате, сноровисто штопающую мою руку.
- Очнулся?
Голос у неё был хриплый и неприятный, но я очень порадовался, что хоть по-русски.
- Где я?
- В полной заднице, - она обрезала нитку, начала вдевать новую. - Не знаю, как тебя сюда занесло, но привыкай к мысли, что ты здесь надолго. Не шевелись.
Она обошла стол и стала шить на макушке, я сопел от боли, но послушно не двигался. Женщина опять защёлкала ножницами, вернулась в моё поле зрения и стала колдовать на столе:
- Меня Вика зовут. Лечу ваших помаленьку.
- Я Лёха. Кого «наших»?
- Бойцов. Иногда так друг друга уделывают, что неделями из койки не вылазят, судно приходится носить. Ты на чём попался?
Думать было тяжело, в глазах всё ещё плыло, но на этот вопрос я ответ знал:
- Шишку какую-то отметелил.
- Ох и дураки вы все, - Вика вздохнула, принялась обтирать пекущей мокрой ватой все мои ссадины, начиная с ног. - Не сидится вам, неймётся, здоровые думаете, крутые... лежите потом, крутые, стонете тут.
- Что это за место?
- Клуб Омара, он здесь главный воротила по нелегальным развлечениям — наркотики, девочки, бои без правил.
Меня прошиб холодный пот, горло перехватило:
- Какие девочки?
- Съёмные, какие ещё? Наши в основном, российские-белорусские, есть пара узкоглазых и чёрных, но наших больше всего. Тоже иногда приносят в таком виде, мама родная, чтоб этих уродов черти в аду так драли.
У меня кружилась голова, сознание опять попыталось отъехать... Во что мы вляпались? Боже, пусть мне это снится...
Вика продолжала что-то говорить, у меня в черепе звенело, я ничего не понимал. Так, надо взять себя в руки, если я ещё живой, значит надежда вырваться есть, а я обязан, потому что кто, кроме меня, вытащит Женьку? А Вика сказала, что их иногда приносят... Нутро горело от стыда, злости и бессилия, стоило только представить, как какой-то черномазый прикасается к моей Женьке, как меня выкручивало и выворачивало, хотелось выть и биться о стены. Сознание хваталось за соломинку, напоминая, что Женя сказала, что это её знакомые всё организовали, может быть, её никто не тронет, может быть, она нужна как заложник? Хоть бы, хоть бы...
Я попытался осмотреться, но глаза по-прежнему не желали видеть чётко.
- Вика, что у меня с глазами?
- Ожог, слабый. Да не бойся, видно плохо из-за капель, это пройдёт. Я сейчас царапины обработаю, займусь. Что ещё болит?
- Всё, - я уставился в потолок, пытаясь отрешиться от беспомощного сгустка боли, который служит мне телом. Ещё послужит, я выкручусь, чтоб мне сдохнуть — выкручусь. Я золото в трёх весовых брал, лучше всех в роте стрелял, теормех на отлично сдал, я выкручусь!
Вроде, отпустило. Вика закончила тереть меня лекарствами, отошла в угол мыть руки.
- Сейчас я позову Рашида, он будет с тобой говорить. Будь благоразумен, тех, кто ему хамил, ко мне ни разу потом не приносили. Усёк?
- Усёк. Спасибо.
Она недовольно хмыкнула и вышла. Через пару минут вошёл низкий квадратный мужик, детали я до сих пор не видел, но впечатление он и так производил неприятное.
- Я Рашид, я тут занимаюсь такими, как ты. Ты будешь драться в сетке, иногда до смерти, но чаще просто пока я не остановлю бой. Вас будут кормить, за победы давать ещё что-то, кому бабу, кому дурь, кому помыться, что выберешь. Будешь драться красиво — получишь ещё что-то хорошее. Будешь драться плохо — будешь сидеть без еды. За попытку побега или другие глупости попадёшь в чёрный список. Те, кто в чёрном списке, бонусов не получают, дерутся только между собой и их бои я не останавливаю. Так что выбор за тобой. Всё понял?
- Понял.
- Вику не лапать, за дверью охранники, они отведут тебя в комнату и всё дадут, что надо. Первый бой завтра, готовься.
- Где девушка, с которой меня привезли?
- Не твоё дело. Будешь много болтать, я буду позже останавливать твои бои.
Я замолчал. То что нужно, он уже сказал — нас привезли вместе.
- Хорошо, что ты такой понятливый, сработаемся.
Он вышел, сразу же зашла Вика, стала распускать ремни на моих руках и ногах.
- Вик, со мной привозили девушку, ты знаешь, где она?
- Тебе Рашид сказал — не твоё дело.
- Вика, пожалуйста.
- Меньше знаешь — лучше дерёшься.
- Пожалуйста. Я люблю её.
Она замерла, резко выдохнула:
- Ко мне не приводили — значит, не к съёмным, тех я обязательно на инфекции проверяю. Больше ничего не знаю. Если приведут, я от неё тебе что-нибудь передам после боя. Ей что говорить, если спросит?
- Что у меня всё хорошо и я её вытащу.
Докторша хрипло хохотнула:
- Спаситель, блин. Глаза закрой.
Я закрыл, она их чем-то протёрла, пальцами раздвинула веки, закапала.
- А почему Рашид предупредил, что тебя нельзя лапать?
- А что, хочется?
- Просто интересно.
- Потому что я первого покалечила, а второго насмерть зарезала. Рашид меня, конечно, отлупил, зато теперь никто не лезет.
- Опасная ты дама.
- Ага.
- А как ты сюда попала?
- Не твоё дело. Сядь.
Я опёрся на руки, со скрипом утвердил свою тушку на кушетке, потянулся протереть глаза, но врачиха шлёпнула по руке:
- Не трожь!
Стала туго бинтовать рёбра, лепить пластыри на особенно глубокие царапины:
- Будешь драться, береги рёбра, они у тебя и так на соплях. И если победишь, выбирай душ — у тебя воспалений, как у пса помойного, занесёшь ещё заразы, будет хуже.
- Хорошо. Это ты советы раздаёшь всем, или мне просто повезло, что у тебя настроение хорошее?
- Тебе повезло, - она отвернулась к столу, стала что-то смешивать, потом мазать этим мои опухшие пальцы. - Ты опарышу мениск порвал, я б тебе за это оду в стихах сочинила, если бы умела.
- Глисту в костюме, что ли?
Вика рассмеялась, на миг сжала моё запястье:
- Глист в костюме... Я зову его опарыш. Это тоже такое, мерзкое и в дерьме живёт, у нас в деревне под коровником их полно было.
- Чем он тебе не угодил?
- Не твоё дело. А тебе чем?
- Говорил прямо в лицо, очень некультурно. Не люблю, когда так делают, - Вика опять хохотнула, я добавил, - особенно, когда у них изо рта воняет. Да его вообще сложно не ударить, ты его видела?
Она рассмеялась, отошла к стене, стала рыться в шкафу, вернулась со шприцем:
- Ложись на бок.
Я не спорил, сцепив зубы, кое-как устроил свою грудную клетку и потроха, подождал, пока она сделает укол, опять сел.
- Что это было?
- То, что тебе не положено. Боль и жар снимет, выспишься хоть, во сне всё быстрее заживает.
- Спасибо.
- Будешь должен.
- Второе колено глиста? - осклабился я, она хохотнула.
- Было бы неплохо. Но перелом надёжнее.
- А мне не влетит? - я подозрительно прищурился, она с истинно врачебным цинизмом пожала плечами:
- Я тебя вылечу.
Зрение понемногу восстановилось, я смог её рассмотреть — немолодая уже, полпричёски седины, шрам на шее, уходящий куда-то на спину, жилистые руки с выступающими венами.
- Прозрел? - усмехнулась она. - Это хорошо. Хватит пялиться, вставай, вон тапки.
Я доковылял до стула, обулся в дешёвые резиновые шлёпанцы, осмотрелся:
- А где моя футболка?
- Нету.
- Блин, она мне так нравилась.
- Джинсов тоже нету.
- А и хрен с ними, они в кровяке все.
- Кого-то ещё бил, кроме опарыша? - она подняла бровь, на секунду отрываясь от стола, я стал загибать пальцы:
- Двоих на белой яхте точно, ещё парочку ранил на ржавом корабле, потом без оружия черномазым морды бил, но тех я не считал.
Вика поджала губы, хмыкнула:
- Внушительно. Даже не знаю, почему тебя в живых оставили. Опытный боец?
- Чёрный пояс, третий дан.
- Это каратэ, что ли? Тут есть пара боксёров, ещё несколько человек с какими-то мудрёными стилями, а так в основном просто здоровые мужики, они постоянно меняются, - она подошла, отклеила край пластыря на моей груди, засунула под него две таблетки, - синюю выпьешь перед сном, белую – перед боем.
- Спасибо.
- Спасибо скажешь, если поможет. Всё, шуруй в клетку, мышцы не нагружать, съесть всё, что принесут.
- Да, доктор.
- И не болтай, - она понизила голос, ткнула меня пальцем в грудь, - хватит лыбиться, тебе плохо и больно, я тебе ничего не колола и таблеток не давала.
- Да, доктор.
Она косо улыбнулась, выглянула за дверь:
