Леонид Млечин - Поздний ужин

Преступление женщина еще способна простить, измену — никогда.

Он никогда не пользовался лифтом. Прочитал где-то, что лифт — это западня, и даже на последний этаж поднимался только пешком. Он гордился тем, что ему это ничего не стоит — он в отличной форме.

Белый халат у него был надет под пальто. В портфеле лежали старый стетоскоп, тонометр — хотя измерять давление он так и не научился, а также градусник, несколько одноразовых шприцев и разноцветные коробочки из-под иностранных лекарств, почти все пустые.

В детстве он хотел быть врачом. Хирургом. Представлял себя в белом халате и в шапочке, окруженным толпой ассистентов и медицинских сестер, которые ловят каждое его слово. Но он даже и школы не закончил, поэтому и врачом не стал.

В этот утренний час в подъезде никого не было — все уже ушли на работу. Только на пятом этаже он столкнулся с какой-то женщиной, закутанной в платок. Он не обратил на нее никакого внимания и бодро продолжал подниматься по лестнице.

Она тоже равнодушно скользнула взглядом по его лицу, вошла в лифт и нажала кнопку. И тут ее словно пронзило. Она вспомнила это лицо, и ее охватил ужас. Она выскочила из подъезда и побежала прочь от дома, словно за ней гнались. Она постоянно оглядывалась, но когда убедилась, что ее никто не преследует, пришла в себя.

Надя не знала, что ей следует предпринять. Конечно, она обязана позвонить в милицию… Но просто так, по анонимному звонку они не приедут. А чтобы ей поверили, она должна все рассказать. Вот это она не в состоянии сделать. И при этом понимала, что, не позвонив в милицию, она обрекала кого-то на страдания и унижения. А может быть, и на смерть?..

Надя стояла возле дома и смотрела на окна верхних этажей. Ей не трудно было представить себе, что сейчас происходит в одной из квартир ее нового дома.

Он позвонил в дверь и заранее широко улыбнулся. В одной руке он держал свой докторский портфель, в другой — стандартный бланк истории болезни, украденный в поликлинике. Сейчас он услышит милый женский голос. Он знал, как зовут женщину, сколько ей лет и чем она занимается, что она вчера купила в ювелирном магазине, сколько денег у нее осталось в кошельке и когда ее муж вернется с работы.

Он выяснил достаточно для того, чтобы осуществить задуманное. У него всегда все получалось.

Когда дверь распахнулась, он улыбнулся еще шире и с легким упреком произнес:

— Я ваш новый участковый доктор, Елена Ивановна. Я дважды присылал вам приглашение на диспансеризацию, а вы не пришли. Если гора не идет к Магомету… Вот, пришлось мне вас навестить.

Молодая женщина в халатике вспомнила, что действительно получала какие-то бумажки из поликлиники, и смутилась.

— Заходите, пожалуйста, — сказала она.

Она прикрыла за ним дверь и предложила пройти в комнату. Она чувствовала себя виноватой. Он снял пальто, остался в белом халате и попросил разрешения вымыть руки. Потом раскрыл медицинскую карту и, делая пометки, стал подробно расспрашивать о перенесенных в детстве болезнях, о самочувствии. Лена прониклась доверием к молодому доктору. Прежний участковый ставил диагноз и выписывал рецепт, не глядя на больного.

Он взял чайную ложечку и осмотрел горло. Нахмурился. Попросил закатать рукав и взялся мерить давление. Потом сказал, что должен послушать ее сердце.

С каждой манипуляцией он несколько мрачнел, и Лена встревожилась: неужели она чем-то больна? Она не выдержала и поинтересовалась: что-то не так, доктор?

Он предложил ей снять халатик и лечь. Сам задернул в комнате занавески, чтобы яркий свет не смущал Лену, достал стетоскоп и долго ее слушал. Потом спросил: давно ли она делала маммографию? Рак груди так распространен. И, не в силах сдержаться, он стал снимать с нее лифчик. Она удивилась:

— Нет, нет, доктор! Что вы делаете?..

Тогда он вытащил из портфеля нож, и Лена поняла, кто перед ней.

Этот человек изнасиловал ее год назад. Это было страшно. Он связал ей руки ее же собственным шарфом и заткнул рот носовым платком. Надя боялась, что он ее убьет. Когда он ушел, она испытывала нечто вроде облегчения. Но моральные страдания оказались еще ужаснее.

После изнасилования она не могла прийти в себя целый год. Надя рассталась с мужем, который не смог простить ей, что она допустила такое. Он брезгливо отстранялся от нее и внушал ей, что она виновата. И она сама чувствовала себя виноватой. Если бы она вела себя осторожнее, этого бы не произошло. Как она могла поверить, что участковые врачи ходят по домам без вызова, по собственной инициативе?

Надя не стала писать заявление в милицию. Она не хотела, чтобы всем стало известно, что ее изнасиловали. Она боялась, что узнают подруги, сослуживцы. Если бы его поймали, ей бы пришлось выступать на суде. Ее бы там увидели… Нет, нет, это не для нее!

После развода с мужем Надя разменяла квартиру. Она надеялась, что настанет момент, когда она все забудет. И вдруг опять увидела этого человека.

Он вышел из квартиры ровно через час. Помимо портфеля у него в руках была большая сумка с вещами и драгоценностями, которые он придирчиво отобрал. Надо сочетать приятное с полезным… Он был очень доволен собой. А все потому, что тщательно готовился, похвалил он сам себя.

Он никогда себя не торопил. Прежде всего изучал обстановку. Ему это очень нравилось. Он все записывал в маленькую записную книжку: когда обитатели квартиры просыпаются, когда ложатся спать, когда уходят на работу. Он хотел знать все до мелочей: когда свет зажигается, когда гаснет, часто ли приходят гости.

В одной из квартир пару лет назад он прихватил чудесный бинокль с большим увеличением. Летом он наблюдал за окнами с улицы. Зимой с комфортом устраивался на лестничной клетке соседнего дома. Приносил с собой термос с горячим чаем, покупал булочку. Жильцы в доме посматривали на него с удивлением. Но его никогда не гоняли, уж очень прилично он выглядел.

Следя за людьми, он воображал себя разведчиком, который работает в тылу врага. Однажды маленький мальчик, который дважды проходил мимо, подошел к нему и спросил шепотом:

— Дяденька, а вы разведчик, правда?

Он важно ответил, что из милиции. Это было забавно, что его принимают за милиционера. Это даже доставляло ему особое удовольствие. Ведь теперь он мог вести наблюдение, не вызывая подозрения, поскольку люди думали, что он представляет власть. Он даже всерьез прикидывал, не раздобыть ли ему еще и милицейскую форму, но решил не рисковать. Он был осторожен.

Он насиловал хозяйку квартиры, а заодно забирал дорогие вещи и деньги. То есть он вынуждал этих женщин доставлять ему удовольствие и еще платить за это. Он чувствовал себя неотразимым, мастером своего дела, которому дают огромные деньги, лишь бы он не отказался прийти.

Он работал ночным сторожем на автостоянке. Ночь дежурил, день отсыпался, а в свободный день с утра принимался за дело.

Не ночь, а утро — лучшее время для преступлений.

Утром люди не ждут неприятностей.

Именно утром женщины ходят по квартире, не одевшись. Вечером они обязательно задернут занавески, утром им это в голову не приходит. И он имел возможность выбрать себе объект поинтереснее.

Иногда ему удавалось подсунуть под дверь маленькое зеркало на ручке и посмотреть, что там делается. В старых домах есть маленький зазор между дверью и полом. Он приникал ухом к двери, чтобы послушать, о чем там говорят. Он готов был часами слушать разговор, который вела хозяйка с подругой по телефону. В результате он узнавал интимные подробности ее жизни. Все могло пригодиться.

Порой он пугал женщину своей осведомленностью. К одной квартире он приходил десять раз, прежде чем решил, что пора войти и познакомиться с хозяйкой поближе. Один раз он отложил вторжение, услышав, что хозяйка собирается купить золотое кольцо, и пришел, когда покупка уже была сделана.

Он выбирал себе женщину по вкусу. Он баловал себя. Он любил наслаждаться.

Постепенно он совершенствовался. Сначала пользовался тем, что попадется под руку, чтобы связать хозяйку, если она сопротивлялась. Потом решил, что следует приходить подготовленным. Он клал в свой портфель небольшой набор насильника — крепкая веревка, зеркальце, нож.

На вид он был симпатичным парнем, внушал доверие. Ему нравилось изображать врача. Он ходил по домам, звонил в квартиры и представлялся новым участковым, который совершает обход. Если ему давали от ворот поворот, он уходил.

Если молодая женщина имела глупость пригласить его войти, он начинал расспрашивать ее о состоянии здоровья, сам ставил градусник, потом мерил давление, наконец говорил, что надо послушать сердце и легкие, и под этим предлогом заставлял женщину раздеться.