Владимир Колычев - За все спрошу жестоко
– А эти где?
– Этих я уже согрел.
– Быстро...
Наташа пристально смотрела на него. То ли синяки на лице искала, то ли поцеловать его хотела.
– Так разговор короткий был: одному в пятак, другой убежал. Я к тебе спешил, потому и быстро. Девушка ты красивая, без присмотра оставлять нельзя... Тебе шампанского?
– Не хочу шампанского. Лучше коньяку... Весело с тобой. То ты на Рижском подерешься, то здесь...
– Это разное. Там я за общее дело дрался, здесь – чисто за тебя.
– Крутой ты парень.
– Может, и крутой. Только выпьем мы за тебя. За твою невероятную красоту.
– Прямо уж невероятную? – чокаясь, польщенно улыбнулась девушка.
– Как сказал, так и думаю, – выдохнув коньячную горечь, сказал Семен.
– Я тебе нравлюсь?
– А разве это не видно?
– Видно. Только непонятно.
– Что непонятно?
– Почему ты Усыгину морду не набил.
– А что, надо?
– Надо... Козел он!
Наташа полезла в свою сумочку, достала оттуда пачку «Моrе», вынула сигарету, щелкнула элегантной золоченой зажигалкой, глубоко затянулась.
– Он тебя чем-то обидел? – нахмурился Семен.
– Обидел?.. Да, он очень сильно меня обидел.
– Ты не должна ему этого прощать.
– А ты?
– И я ему этого не прощу. Хочешь, я прямо сейчас поеду к этому и набью ему морду?
– Не надо... Ты лучше отбей меня у него, – с капризной какой-то кокетливостью улыбнулась девушка.
Семен возликовал. Похоже, его мечты сбываются. И он очень этому рад.
– А это трудно?
– Зависит от тебя... Пока все хорошо, – с наигранной кротостью потупила она глазки.
– Это уже обнадеживает! – растянул он в улыбке губы.
– Надежды юношей питают.
– Я похож на юношу?
– Я бы не сказала... Сколько тебе лет?
– В апреле девятнадцать будет.
– А мне в мае двадцать два исполнится.
– И что?
– Ну, если ты считаешь, что это ничего не значит... – пожав плечами, мило улыбнулась Наташа.
– Да, я так считаю. И хочу отбить тебя у Алекса.
– Коротко и ясно.
– Не надо коротко. Надо чтобы жизнь длинной была. И ясной.
– За это и выпьем! – ласково засмеялась девушка.
Только они выпили, как подали горячие блюда. Только котлета по-киевски оказалась чуть теплой, и нарезанный соломкой картофель остыл.
– Бывает и хуже, – сказала Наташа, изящным движением ножа и вилки отделяя от котлеты сочный кусочек.
– Бывало, сухари приходилось есть, – вспомнил Семен свою не совсем сытую молодость.
Он знал, что с Наташей можно говорить об этом. Она своя, потому что вышла из той же нищеты, в которой прозябал и он вместе со своими родителями.
– И у нас дома такое случалось, – без всякого принуждения поддержала разговор девушка. – Зарплата у матери маленькая, а еще нас с Игорем надо одеть. И накормить... Не хотелось бы возвращаться в эту нищету, – вдруг загрустила она.
У нее ситуация оказалась еще хуже. У Семена хотя бы отец был, а Наташу с братом растила мать. На зарплату школьной технички. И ему понятно было ее желание пробиться в красивую жизнь.
– Я тоже не хочу, – кивнул он. – Потому и завязался на водку.
– Хочешь жить – умей вертеться.
– А то другие навертят, – усмехнулся парень.
– Ты все правильно делаешь.
– Хотелось бы так думать. Ведь за водку и посадить могут. Если ОБХСС навалится, Сэму капут наступит...
– Не надо думать о плохом.
– Вот и я говорю, что надо выпить за хорошее. То есть за нас с тобой!
– А мы с тобой – это хорошо?
– Лучше не бывает.
– Ну, тогда выпьем...
Не думал Семен, что захмелеет после трех тостов. Или стопки были большими, или вдобавок к этому его пьянила Наташа – так или иначе язык у него развязался.
– Знаешь, сколько я денег наколотил? – хвастливо спросил он.
– Зачем это мне знать? – удивленно посмотрела на него Наташа.
В отличие от парня она совсем не казалось пьяной.
– Как зачем? Я же собираюсь отбить тебя у Алекса. А он перец обеспеченный. Квартира небось своя...
– Своя.
– Где?
– На Шаболовке.
– Неплохо. Сколько комнат?
– Две.
– Тогда я трехкомнатную куплю. Я на это деньги собираю.
– И как получается?
– Очень даже. Так что своя квартира у нас будет.
– У нас?
– Ну, ты же сама хочешь, чтобы я отбил тебя у Алекса.
– Я не говорила, что хочу. Просто это у тебя неплохо получается, – жеманно улыбнулась девушка.
– Значит, получится.
– Ой, кажется, это к нам! – испуганно вдруг встрепенулась Наташа.
Семен обернулся и увидел нескольких парней, среди которых он заметил недобитка, что позорно сбежал от него какой-то час назад. Видно, реванш захотел взять, потому и толпу за собой привел.
Мощные ребята, крепко накачанные, человек пять. Если они навалятся все вместе, Семену придется худо. А они могут навалиться, если он не использует свой шанс.
Парень не стал дожидаться, пока делегация подойдет к его столу, резко поднялся, развернулся к опасности лицом.
– Этот, что ли? – кивком показав на Семена, зло спросил тяжеловес с квадратным лицом и обожженным ухом.
– Этот, этот, – проговорил недобитый торчок.
– А то ты меня не знаешь, – усмехнулся Семен.
– Я тебя знаю? – во взгляде тяжеловеса появился интерес.
– А кто вашу группу по футболу дернул?
– Группу?! Ах да, играли в футбол... Ты еще нам гол забил! – вспомнил парень. – Первый курс, да?
Они учились в одном институте, и одно это могло сгладить конфликт. На что и надеялся Семен.
– А ты с третьего.
– Сантер меня зовут.
– Сэм.
– Ты чего пацанов наших обидел? – совсем не зло спросил Сантер.
Да и его дружки заметно расслабились. Только недобиток разнервничался.
– Этого, что ли? – презрительно глянул на него Семен. – Какой он пацан? Таких чуханов еще поискать. Кента своего бросил и удрал, как последний... Был у меня один такой в бригаде, так я его поганой метлой...
– А что за бригада?
– Волынские мы.
– Волынские? С люберами которые?
– Типа того.
– А мы балашихинские.
– Слыхал я про ваших... Крутая братва. Типа нашей.
– Не понял, – озадаченно глянул на Семена Сантер.
– У вас кооператив свой, джинсу варите...
– Есть такое.
– И у нас такая же тема. Свой бизнес, своя охрана... У нас на Рижском своя точка. И у вас, кажется, тоже.
– Точно.
– Давай, Сантер, за встречу выпьем.
– Ну, с нормальным пацаном чего не выпить? – улыбнулся парень.
И знаком показал своим, что проблема решена. И на недобитка глянул угрожающе. Дескать, еще поговорим...
За стол к Семену Сантер сел один, остальные братки ушли дожидаться его в машину.
– Да, нехорошо получилось... – сказал он, глядя, как Семен наполняет его стопку. – Значит, Шмеля ты вырубил, а Колобок сбежал?
– Укатился.
– Да, укатился... Наши так не поступают.
– Так он и не ваш. Случайно к вам закатился... Был у нас тут случай, быки какие-то на нашу точку наехали. Хотели поговорить, а они на рога; ну, в общем, пришлось им вломить. Потом оказалось, что долгопрудненские. Так никто за них не подписался. Потому что левые это какие-то. И твой Колобок левый...
– Это верно... – кивнул Сантер. – Наши пацаны не такие.
– Верю... Ну, будем! – поднял свою стопку Семен.
– Будем!
Сантер выпил, но закусывать не стал. Медленно, словно табачный дым, выдохнул коньячный дух.
– Из-за чего сыр-бор был? – спросил он и выразительно посмотрел на Наташу.
– Угадал, – усмехнулся Семен. – По делу вышел; прихожу, а ваши к моей Наташе клеятся. Я их попросил, а они в позу. Ну а там как водится...
– Все правильно ты сделал... Ладно, пойду я.
– Бывай.
На прощание Сантер подал Семену руку. Это значило многое. Теперь, в случае чего, могли обращаться друг к другу как минимум за содействием. А балашихинские – серьезная сила. И если посмотреть по карте, волынская братва расположена между ними и люберецкими. Как бы в будущем трений не возникло...
– Ух, ну и страху нагнали эти парни, – облегченно вздохнула Наташа, когда Сантер ушел.
– Крутые ребята.
– Ты среди них как рыба в воде.
– Пока получается выплывать, – усмехнулся Семен. – А там видно будет...
– Мне кажется, они могут вернуться.
– Ну и что?
– Мало ли, вдруг этот Сантер кинется на тебя с кулаками.
– Да нет, мы уже разобрались...
Семен осекся, заметив, какими глазами смотрит на него Наташа. Так смотрела на него Джема, когда хотела затащить его в постель. И то, что Сантер мог вернуться, было всего лишь предлогом, чтобы покинуть ресторан. Наташа желала остаться с ним наедине где-нибудь в укромном месте. И он должен воспользоваться моментом...
* * *– Я даже не знала, что так может быть, – прошептала Наташа.
Она лежала на боку, подпирая рукой голову. В свете от окна Семен мог видеть только ее лицо и обнаженную грудь. Ноги скрывались в темноте. И он бы сейчас не удивился, если бы обнаружил там золотистый чешуйчатый хвост: так она сейчас была похожа на русалку. Загадочный взгляд, распущенные волосы, томная поза.
