Дон Уинслоу - Власть пса
— Ему нужна работа, а он не может получить профсоюзную карточку...
Кэллан испытывает странные ощущения от этих слов, обращенных к нему. За подобной услугой люди обычно шли к Мэтти.
— Ладно, это мы сумеем устроить, — обещает Кэллан. У него теперь есть незаполненные бланки, карточки, подписанные начальниками профсоюзов водителей, строителей и всяких других. — Скажи ему, пускай зайдет. Мы же с ним друзья.
— А мы с тобой друзья? — спрашивает девушка.
Он хочет ее. Черт! Он бы с превеликим удовольствием ее отымел. Но получится не то. Вроде только потому, что у него сейчас есть власть над ней.
И он говорит:
— Ну да, конечно, мы друзья.
Дает ей понять, что все в порядке, все в норме, она не обязана спать с ним.
— И все? Только друзья?
— Да, Бэт. И все.
Ему не по себе, ведь она вырядилась, накрасилась и все такое, но ему больше не хочется спать с ней.
И оттого ему грустно.
В общем, Бобби заходит, они подцепляют его на крючок, устроив на работу, и его новый босс сразу зачисляет его в бездельники — и Бобби в этом отношении не подводит. Люди приходят: кто платить проценты, кто просить какого-то одолжения, и где-то с месяц они изображают из себя маленьких крестных отцов в кабинке паба Лиффи.
Пока их не одергивает настоящий Крестный Отец.
Большой Поли Калабрезе присылает гонца и требует, чтобы они приехали в Квинс и объяснили ему лично, отчего, первое, они не мертвы и, второе, отчего мертв его друг и партнер Мэтти Шихэн.
— Я сказал, — объясняет Персик, — что это вы, парни, замочили Шихэна.
Они сидят в кабинке таверны «Лэндмарк», и Персик пытается проглотить гадостную баранью котлетку с картошкой, политую жирным коричневым соусом. По крайней мере на встрече с Большим Поли их угостят приличной едой.
Может, эта еда будет последней в их жизни, но хотя бы вкусной.
— Господи! Зачем? — удивляется Кэллан.
— У него были причины, — вмешивается О'Боп.
— Отлично, — говорит Кэллан, — какие?
— Скажи я ему правду, он с ходу убил бы меня, без вопросов, — старательно объясняет Персик.
— Шикарная причина, — кидает Кэллан О'Бопу и снова поворачивается к Персику. — Зато теперь он прикончит нас.
— Ну, не обязательно, — тянет Персик.
— Не обязательно, значит?
— Нет, — пускается вновь в объяснения Персик. — Вы, парни, не в Семье. Вы не мафиози. Не подчиняетесь нашей дисциплине. Понимаете, мне следовало бы спросить разрешения Калабрезе убить Мэтта, а он его ни за что бы не дал. Так что с этим убийством я влип бы по-крупному.
— Да, новость просто отличная, — говорит Кэллан.
— Но вам-то, парни, разрешения не требуется, — продолжает Персик. — Вам нужна только основательная причина. Ну и правильное отношение.
— Какое еще отношение?
— К будущему. Дружелюбное. Сотрудничество и братство.
О'Боп возбудился не на шутку. Будто у него на глазах сбывается мечта.
— Калабрезе хочет нанять нас? — О'Боп чуть не падает со стула.
— Не знаю, — говорит Кэллан, — хочу ли я, чтоб меня нанимали.
— Но это ж наш шанс! — вопит О'Боп. — Это ж Семья Чимино! И они хотят с нами работать!
— Есть еще кое-что, — замечает Персик.
— Ну-ну, — откликается Кэллан. — А то я было расстроился, что все радостные новости закончились...
— Блокнот, — рубит Персик.
— И что?
— Запись про меня. Сто тысяч. Калабрезе ни за что не должен узнать про долг. Если узнает, я покойник.
— С чего это? — удивляется Кэллан.
— Эти деньги — его, — объясняет Персик. — Шихэн утаил пару сотен от Поли. Я их у Мэтта занял.
— Значит, ты обдирал Поли Калабрезе, — делает вывод Кэллан.
— Мы, — поправляет Персик.
— О господи боже!
Даже О'Боп чуть подувял.
— Ну, не знаю, Джимми, — тянет он.
— Какого хрена? — вопрошает Персик. — Чего ты там еще не знаешь? Мне был приказ шлепнуть вас, ребята. А я его не выполнил. Меня только за одно это могут убить. Я спас ваши поганые шкуры. Два раза. Сначала не убил вас, а потом убрал Мэтти Шихэна за вас. А ты еще чего-то там не знаешь?
Кэллан уставился на него.
— Значит, эта встреча, — говорит он, — сделает нас или богатыми, или мертвыми.
— Ну, что-то в этом роде, — соглашается Персик.
— Вот так хрен! — заключает Кэллан.
Богатый или мертвый.
Что ж, бывает выбор и похуже.
Встреча назначена в задней комнате ресторана в Бэнсонхерсте.
— Гнездо мафии, — комментирует Кэллан.
Да, очень удобно. Если Калабрезе решил убить их, ему только и требуется выйти и захлопнуть за собой дверь. Он выйдет через парадную дверь, а наши тела вынесут через черный ход, думает Кэллан, пока перед зеркалом пытается соорудить узел галстука.
— Ты вообще когда-нибудь раньше надевал галстук? — спрашивает О'Боп. Голос у него прерывается, ладони вспотели.
— А то. На первое причастие.
— Тьфу, дерьмо! — О'Боп пытается помочь и просит: — Ты повернись. Я так не могу завязывать, со спины.
— У тебя руки дрожат.
— Да еще как!
На встречу они идут «голенькими». Стволы полагаются только людям босса. А значит, прикончить их будет еще легче.
Не то чтобы они собираются отправиться на встречу совсем уж беззащитными. Прихватывают с собой Бобби Ремингтона и Толстяка Тима Хили. А еще одному парню из квартала, Биллу Боэну, приказано патрулировать на машине около ресторана.
О'Боп раздает четкие и ясные инструкции:
— Если из парадной двери первым выйдет кто-то другой, не мы — убейте их.
И еще одна предосторожность: Бэт и ее подружка Мойра закажут столик в общем зале ресторана. В сумочках у них будут пистолеты: у одной двадцать второго калибра, у другой сорок четвертого. Так, на всякий случай, если дельце стухнет, а у парней появится шанс выскочить из задней комнаты.
Как выражается О'Боп:
— Если мне суждено отправиться в ад, я хочу уехать туда в битком набитом автобусе.
До Квинса они добираются на метро, потому что О'Боп заявляет, что не желает после удачной встречи сесть в свою машину и вместе с ней отправиться на небеса.
— Итальянцы не пользуются бомбами, — старается убедить его Персик. — Это все ирландские фокусы.
О'Боп напоминает Персику о своем ирландском происхождении и отправляется на метро. Они с Кэлланом выходят в Бэнсонхерсте и шагают к ресторану, а когда заворачивают за угол, О'Боп бормочет:
— Да чтоб тебя. Вот дерьмо!
— Что такое?
Перед рестораном топчутся четверо или пятеро мафиози. Кэллан роняет что-то вроде: «Ну и что с того? Перед мафиозными ресторанами всегда толкутся ребятишки. У них работа такая».
— Да тут Сол Скэки! — говорит О'Боп.
Огромный, мощный детина чуть за тридцать, с глазами голубыми, как у Синатры, и серебристыми волосами, слишком коротко для мафиози постриженными. Он и похож на мафиози, думает Кэллан, и в то же время вроде и не похож. На ногах у него тупоносые ботинки, начищенные до того, что блестят, точно полированный черный мрамор. Серьезный крендель, думает Кэллан.
— И кто таков? — спрашивает он у О'Бопа.
— Служит в «Зеленых беретах» дерьмовым полковником.
— Дуришь меня.
— И вовсе нет. И он гангстер. У него тонна медалей за Вьетнам. Если они решат сбросить нас со счетов, то Скэки вычитанием и займется.
Обернувшись, Скэки видит их. Отделившись от группы, он подходит к О'Бопу и Кэллану, улыбается и говорит:
— Джентльмены, милости прошу. Без обид, но мне полагается проверить, что под мышками у вас пусто.
Кэллан, кивнув, поднимает руки. Заученным движением Скэки обхлопывает его до самых щиколоток, потом проделывает то же самое с О'Бопом.
— Хорошо, — заключает он. — Ну что, пошли на ланч?
И ведет их в задний зал ресторана. Зал этот Кэллан видел чуть ли не в пятидесяти обалденных киношках про мафию. Фрески на стенах изображают безмятежные пейзажи солнечной Сицилии. Посередине длинный стол, накрытый скатертью в красно-белую клетку. Бокалы, чашки для эспрессо, маленькие брусочки масла, уложенные на тарелки со льдом. Бутылки красного, бутылки белого.
Хотя пришли они точно — минута в минуту, — парни уже сидят за столом. Персик, нервничая, знакомит их с Джонни Боем Коццо, Демонти и парой других. Потом открываются двери, и входят двое гангстеров-боевиков, грудь у обоих точно коровьи туши в мясной лавке, а за ними появляется Калабрезе.
Кэллан украдкой косится на Джонни Боя, ему кажется, что тот как-то злорадно ухмыляется. Но все обнимаются, целуются по сицилийскому обычаю. Калабрезе усаживается во главе стола, и Персик всех представляет.
Кэллану не нравится, что Персик испуган.
Персик называет их имена, Калабрезе поднимает руку и объявляет:
— Сначала пообедаем, а уж потом и о бизнесе потолкуем.
