Рене Бурдье - Четвертая пуля

Она не заметила улыбки Клида.

— А бывал… — Клид не знал, почему он колеблется с вопросом. — Бывал ли он здесь?

Казалось, что Клодетта Жема его не слышит. Сумерки заполнили комнату. Она позвонила горничной, и они молча ждали, пока та не задвинет шторы, перед тем как включить свет.

— Вы не ответили мне, — заметил Клид после ее ухода.

Она рассмеялась горловым провоцирующим смехом.

— Это вас не касается, месье детектив.

И потом уже серьезно:

— Не нужно понимать буквально все то, что было сказано в начале нашей встречи. Многие желали смерти, и это правда, Жану Дравилю, но это вовсе ничего не значит. Люди с легкостью говорят: «Чтобы он сдох…», но не становятся от этого убийцами.

— Никогда не знаешь, что заставляет стать убийцей, — возразил Клид. — Я знал достаточно людей, к которым мысль об убийстве пришла самым глупым образом.

— Как вы сказали?

— Да, — повторил Клид, — глупым образом. — Это пришло к ним как… колики. Один раз появившаяся мысль не позволяет от нее избавиться. Она вклинивается в мозг и поглощает. «Это необходимо», — твердит она, — «это неизбежно», — повторяет вновь и вновь. Некоторые сдаются очень быстро. Другие нет. Я, может быть, удивлю вас, но те, кто больше размышляют до, самые несчастные. Совершенного преступления не существует. В самых совершенных рассуждениях всегда найдется вещь, которая погубит преступника.

— Может быть, они просто перестраховываются, — как бы размышляя, заметила Клодетта Жема.

— В основном, да. Слишком заботятся о мелочах. Это наводит полицию на размышления. А когда шпик начинает чувствовать что-то неудобоваримое, это плохой признак для противника.

— Мне хотелось бы вам верить. — Она открыто посмотрела на него, лукаво улыбаясь, ямочка на ее подбородке отчетливо вырисовывалась. — Я должна понять, что ваш визит связан с таким чувством?

Она встала, позволив Клиду не следовать ее примеру. Наполнила стаканы, не переставая улыбаться. Ситуация забавляла ее. Она протянула стакан Клиду, поднесла свой к губам и залпом осушила его. Тотчас же вернулась к дивану и расположилась на нем.

Клид пил медленно. Он позволил ей расправить складки кимоно. Когда ткань скрыла ее ноги, он поднялся и приблизился к ней. Она все еще улыбалась, но теперь улыбка была иной. В ее взгляде прыгали шаловливые чертики.

— Нет, — ответил Клид, — я не шпик, и мой желудок в порядке. Я с самого начала сказал вам, что пришел с единственной целью: получить кое-какие сведения.

Она видела, что глазами он поискал место рядом с ней, на диване, и подвинула ноги. Он сел, поблагодарив ее взглядом.

— Разве я вас не достаточно проинформировала, как вы выражаетесь? Что еще вас беспокоит?

— Ну что ж, итак, — начал Клид, стараясь выглядеть безразличным. — Я…

И вдруг он в досаде запнулся. Лицо Клодетты Жема неудержимо привлекало его, и он стал спрашивать себя, можно ли обнять ее. Казалось, она прочла его мысли и слегка отвернула голову. Он подождал, пока прилив крови пройдет.

— Итак, — сказала она почти резко, — я вас слушаю!

— Я не так уж верю в виновность хромого, — доверительно сообщил Клид. — Это может быть он, а может и кто-то другой. Такая мысль пришла мне во время беседы с вами.

— Так я могу вас наводить на мысль, надо же! — воскликнула Клодетта Жема.

Взгляд Клида стал суровее.

— Да. И даже больше, чем я мог предполагать, — сказал он изменившимся голосом.

Она покраснела, оставив намек без ответа. Клид почувствовал, что вновь начинается головокружение. Он боялся сорваться. Женщина была прекрасна, она немного кокетничала. Он еще не знал, хочет ли она продолжить игру, и, если таково ее намерение, то до каких пор она позволит это.

Он встал и отошел от дивана.

— Все очень просто, — начал он, повернувшись спиной к мадемуазель Жема. — Скажите мне, кто был последним увлечением Жана Дравиля, и я от вас отстану.

Она приподнялась на локте и удивленно посмотрела на него.

— Вы хотите сказать, что она не внесена в книгу… в список?

Клид вновь уселся на диван.

— В бумагах Дравиля нет книги подобного рода, — сказал он, слегка улыбнувшись.

Лицо женщины омрачилось.

Клид водил ее за нос с любезнейшей наглостью.

— Не разыгрывайте оскорбленную принцессу. Я не думаю, что это в вашем стиле. Впрочем, блефовал я сейчас лишь наполовину. Я нашел ваше фото в бумагах Жана Дравиля.

Он лгал. В коллекции Жана Дравиля ее фото отсутствовало. Но оно могло там находиться.

Клодетта Жема вновь опустилась на диван. С руками за головой, она, должно быть, прокручивала неприятные мысли типа: «А если Жюльетта нашла это фото?..»

Клид перевел взгляд с ее лица на грудь, затем вернулся к глазам Клодетты. Она сосредоточенно смотрела в одну точку. Он пожал плечами.

— Не изводитесь так из-за этой истории. Книга или фото, нужен лишь секрет, нас сближающий.

Она повернула голову.

— Ну и наглец вы, — фыркнула она. — Дьявольский наглец.

Клид продолжал улыбаться.

— Это все, что вы хотите и можете ответить на мой вопрос? — начал он, склоняясь к ней. — Что за курочка спала последней с Дравилем?

— А что вы, собственно, можете мне сделать, если я не отвечу? Ничего!

— Ничего, — признался Клид. — Это ваше право. Единственно, что я потеряю, это преимущество перед шпиками. Мне придется повидать и других знакомых Жана Дравиля, все это приведет к потере времени. А я, к сожалению, им не располагаю. Я очень устал и хотел бы сегодняшним вечером немного отдохнуть.

Она перестала держать себя высокомерно. Клид вновь ее заинтересовал.

— Кто же заставляет вас вмешиваться в подобного рода истории? — со вздохом спросила она.

Клид понял, что нужно включиться в игру. Он жалко улыбнулся.

— Ну, честно говоря, никто и ничто меня не заставляет. Вернее, да, я ненавижу шпиков и у меня было только два способа выразить им свои чувства: самому стать преступником или бороться с преступниками. В конечном счете, я склонился ко второму. После достаточно долгих колебаний, — добавил он с иронической ухмылкой. — Я даже хотел довериться жребию.

Клодетта Жема рассмеялась.

— Вы несерьезны, Клид.

— Напротив, я очень серьезен. Посмотрите, сейчас нет никого серьезнее меня. В этом деле, впрочем, — он вспомнил, каким образом пробрался в квартиру Дравиля — квартирный вор всегда обойдет детектива. Нужно уметь делать все. Хорошее и плохое…

— Я понимаю… Вы не из того круга, в котором преобладают четные люди.

Клид наклонился. Она чуть прикрыла глаза. Ее ноздри затрепетали, когда он взял ее за плечи.

— Как ими становятся, честными людьми? Ну вы-то знаете? Я — нет!

— Но я думаю, что вы очень честный человек! — сказала она. — Я даже уверена в этом.

Клид улыбнулся.

— У меня зубы и когти, как у всех. И я уверяю вас, что ни на секунду не задумаюсь пустить их в дело.

Она неуверенно улыбнулась.

— Почему вы так стараетесь показаться циничным?

— А какого черта вы хотите, чтобы это было только видимостью? — спросил он. — Что есть, то есть, знаете ли. И не надо, чтобы у вас были какие-то иллюзии на мой счет.

Она попробовала высвободить плечи, но Клид, казалось, не придал этому значения.

— Я не строю никаких иллюзий, — призналась она. — Я достаточно хорошо знаю мужчин. Даже если бы у вас не было вашего хваленого цинизма, я знаю, что бы вы уже давно сделали.

Она приподняла голову, обхватила руками его шею и притянула к себе.

— В самом деле, почему бы нет? — согласился он, впиваясь в ее губы.

Глава третья

Дурное настроение

I

Винсен заканчивал скручивать свою сигарету из «серого» табака, когда Клид толкнул дверь его бюро без всякого предупреждения.

Комиссар поднял голову, нахмурил брови и прорычал сквозь зубы фразу, которую Клид не понял. Он казался не на шутку взбешенным.

Не обращая внимания на «теплый прием», детектив сдвинул пачку дел и уселся на освободившийся край стола. Комиссар продолжал свое занятие. Пересохшая бумага плохо скручивалась, что могло объяснить его дурное настроение. Наконец, комиссар смог прослюнявить самокрутку, зажег спичку и поднес ее к тому, что только в его глазах могло сойти за сигарету.

Клид воспользовался своим «кравеном». Атмосфера не слишком походила на дружескую. Винсен что-то жевал, и это что-то, со всей очевидностью, тоже было причиной его дурного настроения.

Клид положил руку на его плечо.

— Я вам помешал, комиссар?

— Я не слишком жаждал вас увидеть, — признался тот, смерив его злобным взглядом.

Клид ответил комичной гримасой.