Рене Бурдье - Четвертая пуля

Вера перетряхнула ящики, не найдя ничего, что могло бы прояснить, о какой Зели не переставал твердить в беспамятстве Вернье. Ничего. Ни письма, ни фотографии. Обескураженная, она вернулась и села за свою пишущую машинку, закурив сигарету. Тень грусти заволокла ее взгляд.

В другом конце агентства Клид принимал душ в ванной комнате. Он, естественно, не думал больше о Вернье. А если и думал, то лишь прикидывая неприятности, обрушившиеся на агентство в связи с его смертью. Ибо у него был слишком трезвый ум, чтобы снисходить до сожаления.

Вера попыталась встряхнуться. Что хорошего в том, что она станет сокрушаться из-за этого бесчувственного типа!

Как и Вернье, он давно ей стоял поперек горла. Как она была глупа, отказавшись от отпуска! Нет, подобной ошибки она больше не совершит. Ибо она решила уйти из агентства, как только дело Дравиля будет завершено. Она не сомневалась, что ей будет гораздо приятнее находиться по другую сторону барьера, в куда более спокойной ситуации. Ну а Клиду не составит труда найти замену; в кандидатках нет недостатка.

Стенные часы пробили половину. Пасмурный день едва забрезжил, стекла в окне, у которого находился ее стол, запотели. Дождь или снег падали из набрякших влагой облаков? Газеты склоняются к дождю. И в который раз они окажутся правы. Температура за ночь немного повысилась. Прекрасный белый снег, выпавший позавчера, превратился на тротуарах в комья грязи. Вернье говорил, что подобное время прекраснейшим образом сочетается с черными мыслями. Из-за этого Клид не раз одергивал его, да и Вера порой подтрунивала…

Бедный Вернье… Сегодня Вера чувствовала себя способной понять его. Она, вздохнув, поднялась и подошла к окну. На улице было безлюдно. Все спешили укрыться в своих «муравейниках», метро или кабинетах. Жизнь как жизнь…

Вера вернулась к столу. Она думала, что нужно сделать, чтобы поприличнее похоронить Вернье. Вспомнила, как накануне опоздала в клинику. Ей сказали, что уже без малого час, как он мертв. Медсестра предложила ей пройти в морг, куда отвезли тело. Вера отказалась. Мертвецы внушали ей страх. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что проспала.

— Он пришел в себя в последнее мгновение, — сказала медсестра. Ему было бы приятно ее увидеть. Он ничего не передавал, нет, просто сказал, что боли больше нет.

Она просто убежала, едва поблагодарив сестру. Из госпиталя помчалась к хозяйке, у которой бедолага снимал комнату. Но и в мансарде, где царил такой же беспорядок, не нашла ничего, что могло бы навести ее на след той женщины. Зели, кем она была? Давняя подруга? Девчонка с панели, в которую он влюбился? Вера почувствовала, что краснеет. Что это на нее нашло?..

Вошел Клид. Он был в элегантной черной пижаме с желтой отделкой. Подойдя к Вере, кончиком пальца приподнял ее лицо за подбородок, встретил ее меланхолический взгляд и дружески улыбнулся. Она почувствовала себя увереннее.

— Ну вот, это пошло вам на пользу, — сказал он, слегка отодвинувшись, но не сводя с нее взгляда. — Я знал, что день отдыха приведет вас в норму. Вот наша Вера уже и свежа, как роза. Но что заставило вас прийти столь рано?

Она объяснила, что надеялась найти в бумагах Вернье хоть какой-то намек на женщину, имя которой он все твердил. Полагала, что надо предупредить ее, прежде чем окончательно решить с похоронами.

— Очень хорошо, что вы подумали об этом, — сказал Клид, — но не стоит всем брать на себя устройство похорон. Я намеревался просить об этом Клера. Свяжитесь с ним и скажите, что он срочно мне нужен. Затем постарайтесь срочно дозвониться до Лода и узнайте у него калибр пистолета, которым воспользовался убийца Дравиля. Он должен это знать, если с толком взялся за дело.

— Хорошо, месье, — кивнула Вера.

Клид подошел к двери своей квартиры. Взявшись за ручку, он замер. Подавленное настроение Веры его беспокоило. Нужно, чтобы Вернье перестал ее занимать.

— Когда вы с ним свяжетесь, напомните, что я жду его отчета. Врежьте ему хорошенько, Вера. Ваша взбучка приносит прекрасные результаты.

Вера недоверчиво улыбнулась. Лод о ней ничего не знал.

— Ну да, — настаивал Клид. — Только поднажмите и не позволяйте ему рассказывать вам сказки. Пусть он чуточку отвлечется от своей Роз-Мари, если она его расслабляет. У них будет еще время все наверстать.

II

Клер на лету поймал сигарету, которую выделил ему Клид. Спокойно закурил и упал в кресло. Он выглядел не особенно довольным. Двухдневная щетина покрывала щеки и подбородок, цвет его кожи был так же свеж, как транссибирский экспресс после трехнедельного путешествия.

— Я думаю, мне придется уйти от тебя, — бросил он надменно, — если ты возьмешь за правило вытаскивать меня из постели на заре по всяким пустякам.

Клид крутил зажигалку, недобро ухмыляясь.

— Будет лучше, если ты сам бросишь привычку злиться по пустякам, как ты отлично выразился. Что до меня, я не намерен менять свои привычки. Будет хорошо, если ты вобьешь это в голову раз и навсегда. Понял?

Клер пожал плечами. Дискуссия принимала дурной оборот.

— Идет, — сказал он. — Не стоит закусывать удила и изображать некормленого льва, ладно?

Зажигалка Клида грохнулась на бюро.

— Может быть, и надо! — рявкнул детектив резким голосом. — Подобные вещи со мной случаются.

Стук машинки Веры долетел до них, и взгляд Клида смягчился.

— Как далеко ты продвинулся, старина? — спросил он после короткой паузы, вызванной его последней репликой.

— Не думаю, что ты так уж жаждешь знать это, — возразил Клер, все еще злясь. — Я ждал тебя здесь до полуночи.

Клид рассмеялся.

— Ну и что? Тебе никогда не приходилось менять свои намерения? Лучше расскажи, что ты узнал об очаровательной Мари-Жур Аньель.

Это имя в конце концов сообщила ему Клодетта Жема. Настоящее кинематографическое имя.

— Меня удивляет, что ты еще не в курсе, — сердито буркнул Клер. — В самом деле, ты очень забавный тип. Ставишь в тупик и сбиваешь с толку.

— Может быть, — согласился Клид без всякой иронии. — Я действительно знаю немало всякой всячины, а остальную домысливаю. Тем не менее насчет Мари-Жур ты можешь начинать. Я ничего о ней не знаю.

— В самом деле?.. — спросил Клер с сомнением. — Однако ты знаешь, что она была последней победой Дравиля? Это что-то новенькое. Не меньше месяца об этом судачат в кинематографических кругах. Должно быть, малышка просто великолепна. Имея за плечами лишь появление в эпизодах, на съемках последнего фильма она вдруг заполучила одну из главных ролей. Все считают, естественно, что этой удаче она обязана Жану Дравилю.

Клер на какое-то время замолчал.

— Все это ты, конечно, знал?

Клид кивнул.

— К счастью для моего будущего в твоей мерзкой конторе я узнал кое-что поинтересней, — продолжал Клер. — Мари-Жур Аньель уехала из Парижа почти в то же самое время, что и месье Дравиль. Она должна была присоединиться к съемочной группе в Солони, в префектуре Лaмотт-Бевронь. Никто не видел ее там, так же, как и ее «оруженосца». Вернулась она в Париж вчера.

Клид занялся заменой кремня в зажигалке. Очень кропотливая работа. Клер подумал, что таким образом тот скрывает свои чувства, к которым очень трудно привыкнуть. Поставив кремень на место, патрон испробовал работу механизма. Отличная зажигалка, совершенно плоская.

— Это потрясающе, Клер, ты мастерски поработал. — Его голос был ровен. Он задул пламя. — Совершенно необходимо, чтобы я с ней встретился. Мне кажется, что беседа наша принесет немало интересного. — Он улыбнулся. Довольно жесткой улыбкой. — Спасибо. Я действительно сожалею, что заставил ждать себя вечером.

Телефонный звонок прервал его. Звонил Винсен. Они говорили всего несколько минут. Клид очень удивился, что явно противоречило выражению его лица.

— Винсен нашел труп Жюльетты Дравиль, — объяснил Клид, повесив трубку. — Он в панике.

Клер рассмеялся, как от хорошей шутки.

— Я понимаю его. А он еще раззвонил во все колокола! Ты заметил? Всякий раз, как ты суешь нос в какое-то дело, у шпиков все летит кувырком.

Вера приоткрыла дверь.

— Я только что связалась с Орлеаном, месье Клид. Пистолет калибра 7,65. Месье Лод выслал отчет по почте вчера поздним вечером. Мы должны получить его с ближайшей почтой.

Клид посмотрел на нее, как завороженный.

— Спасибо, Вера, — сказал он с необычайной мягкостью. — Принесите его мне, как только получите. Лод больше ничего не сказал?

— Ничего, месье, — ответила, покраснев, Вера.

Клид звонко рассмеялся.

— Я понял, малышка. Он просил вас передать мне всякую ерунду, не так ли? Это его любимый конек, не стоит обращать внимания.

Вера закрыла дверь. Тотчас послышался стук ее машинки. Клер наблюдал за Клидом с неподдельным интересом. Он отметил заметное изменение в его поведении с секретаршей, как будто старина Роберт стал ханжой. Если это так, то это кое-что обещает… Но пока можно заключить пари, что дорогой патрон еще не осознал своих чувств.