Татьяна Степанова - Дамоклов меч над звездным троном
Это был тот самый нудный, самый изматывающий, самый неблагодарный оперативный поиск, который так не любят показывать в сериалах «про ментов», но который, увы, сжирает, как акула, львиную долю времени, нервов и сил. Вся эта бесконечная рутина в служебных документах обычно обозначается краткой фразой «в ходе оперативной проверки». А тянется эта проверка дни, недели, а порой и месяцы. И очень часто, несмотря на все титанические усилия, не дает никаких результатов.
К половине восьмого Катя почувствовала, что она или закричит, или разобьет телефон об стену. Она малодушно ретировалась в дежурную часть, решив, что Кукушкин — это последняя надежда. Но Кукушкин задерживался!
— Когда же будет Иван Захарович? — теребила Катя дежурного.
— Так прием граждан же. Смотря сколько жалобщиков придет. Не выгонишь же и домой не отправишь. Иван Захарович такой привычки не имеет, чтоб народ по сто раз гонять, — участковый изъяснялся как дипломат. — Иного и турнуть бы в шею не мешало — не ходи, от дела по пустякам не отрывай. А Захарыч нет… Да вы не волнуйтесь, к ночному разводу он уж непременно будет.
— К ночному разводу? — Катино настроение резко упало.
К восьми отдел опустел, усиления не было, развод прошел. Катя из кабинета в розыске с тоской смотрела, как разворачиваются на улице Гоголя, где располагалось УВД, милицейские машины.
В половине девятого Катя позвонила домой, но телефон в квартире не отвечал. «Драгоценного В.А.» где-то носило. Катя чувствовала себя усталой и злой. Все ее простые планы рушились, вечер пропадал впустую. Она хотела было уже бросить все — вряд ли и Кукушкин будет рад ей после затянувшегося приема граждан. Как вдруг ее внимание привлек громкий шум в дежурной части.
Слышались резкие женские голоса — кто-то хохотал, кто-то посылал кого-то далеко и надолго, кто-то орал благим матом: «Чулок мне, сволочь, разорвал итальянский!»
Первые патрули выехали на Ленинградское шоссе, собрали чохом и доставили в дежурную часть первый улов — вышедших на ночной промысел проституток. Процедура была самая обычная. Катя не раз уже делала репортажи о таких рейдах.
Но вопли в дежурке звучали так дерзко, так злобно и так весело, что равнодушной к такому концерту трудно было остаться.
Задержанных Катя насчитала двенадцать человек: десять девиц и двух жеманных размалеванных парней, одетых в мини-юбки, сетчатые чулки и дорогие жакеты из вязаной норки.
Для Ленинградского шоссе пареньки были чем-то новеньким. Они горланили громче всех сиплыми сюсюкающими голосами.
— Ну надо ж, новый чулок порвали, паскуды! — вторила им что есть мочи смуглая девица в кожаных шортах и атласном алом бомбере, под которым не было ничего, кроме черного корсета. — Куда я такая разорва теперь? Скажут еще — под забором валялась!
Черный чулок на острой коленке девицы действительно зиял дырой.
— Версаче чулки, стоят больше, чем вся ваша зарплата заразная! По суду мне ущерб вернешь, все до бакса! — орала девица молодому сержанту с дубинкой.
Сержант ткнул дубинкой в сторону скамьи — сядь и заткнись.
— Житья никакого от гадов нет. — Девица плюхнулась на скамью, покосилась на стоявшую рядом Катю:
— Ну, чего пялишься?
— Черт, жалко, такая классная вещь была, — Катя кивнула на дыру.
— Это я в их паразитской машине за какой-то крюк зацепилась. — Девица плюнула. — А ты чего тут? Тоже зацапали?
— Да нет, я участкового жду.
— Это ночью-то? Зачем? — Черные глаза девицы царапнули Катю. — Стучишь, что ли, на кого?
— Насчет знакомой одной спросить надо. Знакомую у меня убили.
— Убили? Кто?
— Ха, знать бы кто. — Катя села рядом с проституткой на скамейку. Она и сама не знала, для чего затеяла этот разговор.
— Ну, менты тебе скажут. Жди, надейся, — девица снова сплюнула. — Подруга, что ль, твоя?
— Да нет. Не подруга. Просто я думала — с работой она мне поможет. Объявления она в газетах через фирму давала насчет работы. Ну, я через нее устроиться хотела, — Катя импровизировала на ходу, — а ее убили. Она у меня паспорт забрала.
— Паспорт забрала? — Девица прищурилась:
— Да ты куда устроиться-то хотела?
— Я? — Катя вздохнула:
— Да мне в принципе все равно. Эта, которую убили, обещала с три короба — выезд за рубеж, расчеты в евро… Ну, я что-то засомневалась. Понимаешь, баба она какая-то того, чудная…
— С тараканами, что ли? — девица спрашивала лениво. — Сигаретки нет?
— Не курю, прости. Резинка жевательная вот, вкус арбуза. Хочешь?
— Давай. Я вообще жрать хочу. Думала — возьму сейчас какого-нибудь чувака, махнем в Шереметьево сначала в ресторан, — девица помассировала живот под курткой. — Паразиты ментовские, вся работа с ними коту под хвост…
— Тебя как зовут? — спросила Катя.
— Меня Камилла. А тебя?
— Катерина. Так вот, усомнилась я в предложении, а паспорт все же отдала.
— Зря. Теперь фиг возьмешь. А чего ты усомнилась-то?
— Да говорю же, баба эта, что со мной говорила, — чудная. Такая теплынь, а у нее перчатки на руках кожаные, — Катя рассказывала байки. Вроде бы зачем, к чему? Что ей эта девка с разорванным чулком? — Я на перчатки посмотрела, так меня прямо в жар бросило. Перчатки — мамочка родная — такие, что…
— Что? — неожиданно резко спросила девица Камилла.
— На шестипалую руку перчаточки сшиты, вот что, — Катя повертела перед Камиллой растопыренную ладонь. — Ты себе представляешь?
Камилла вдруг наклонилась, едва не стукнув своим смуглым выпуклым лбом Катю в висок.
— А ты точно это знаешь? — спросила она с тревожным любопытством.
— Что знаю? — Катя почувствовала, что весь этот бред, вся эта байка, весь этот экспромт, возможно, сейчас, вот сейчас сослужит ей такую службу, о которой она и мечтать-то не могла.
— Это точно, что Лерку Шестипалую пришили наконец-то? — в самое Катино ухо просвистела Камилла. — Или это только слухи вонючие?
К грузовому причалу вызвали сотрудников речной милиции. Не поставить их в известность 6 происшествии было неэтично. Речники подрулили на новеньком катере как раз в ту минуту, когда Никита Колосов вместе с оперативниками, сопровождавшими Тихонова, вышли из машины.
* * *Причал 9-17 действительно располагался всего в пяти километрах вверх по каналу от Октябрьского-Левобережного. Место было глухое: небольшой затон, окруженный старыми, заброшенными пакгаузами.
У причала была пришвартована барка, уже на две трети разгруженная. На нее нехотя и указал Тихонов. Имелись на причале кран и экскаватор — оба бездействовали. Тихо было кругом. Не было ни машин, ни людей — причал словно вымер. Судя по всему, на местный трудовой контингент так подействовало неожиданное появление милиции.
Колосов коротко переговорил с коллегой из речного отдела, старшим лейтенантом. Тот хорошо ориентировался в обстановке и знал многих, работавших на причале, — в том числе и некоего экскаваторщика Каримова.
— Вы с ним не миндальничайте, — сразу предупредил старлей Колосова. — Я его пока за руку не ловил, но информацией располагаю — траву курит. Они тут на причале хорошую деньгу зашибают в сезон. Так у него все до рубля в дурман травяной уходит. Сбывать сам не сбывает, но для себя берет активно.
— У кого? — спросил Никита.
— Река большая, — старлей хмыкнул. — Река поит, река кормит, а кого и травой снабжает бесперебойно. Вы вон подозреваете — труп к вам на территорию по реке приплыл… — Это версия пока.
— Версию проверим. А трафик этот речной мы тут скоро прихлопнем. Так помните — с Каримовым по всей, как говорится, строгости закона.
Однако и экскаваторщика Мурата Каримова еще тоже предстояло найти на причале. Оперативники двинулись обшаривать пакгаузы, а Колосов вместе со старшим лейтенантом, не теряя времени, поднялись на баржу. Палуба ее была пуста, но над кормой над камбузом вился легкий дымок. Пахло жареным луком и гречневой кашей.
Выглянул молоденький паренек в тельняшке. Они попросили его позвать капитана. Капитан отсутствовал. Вместо него вышел боцман, он же старший помощник. Стали разбираться. По документам, баржа пришла из Костромы с грузом песка и цемента. Ни одной накладной на гравий не было. Колосов предложил боцману — это был пожилой, однако могучего сложения мужчина по фамилии Криволапенко — проверить груз, имеющийся в наличии.
Вместо песка, как и следовало ожидать, оказался гравий — груз более дорогой, востребованный и явно левый.
— Отвечать ведь по суду придется, Максим Маркелыч, — корил старший лейтенант боцмана Криволапенко. — Надо вам это, а? Ведь заслуженный работник реч-флота… Сколько навигаций у вас за плечами, одни только благодарности — и что в результате?
— Да бес попутал, — отмахивался боцман, явно не слишком-то веря в «отвечание по суду». — Предложил нам этот груз жучила один. Сезон вроде кончается, думали таким способом убытки покрыть. Ведь не навигация — слезы. Одни сплошные убытки. А горючее сколько стоит, а шлюзовые каждый месяц повышают? Ну и вот, взяли. Что сделаешь? Вот голова моя, вот порог — рубите.
