Алексей Хапров - Черная повесть
— А жаль, — картинно вздохнул Тагеров, и пропел. — Прилетит к нам волшебник в голубом вертолёте, и бесплатно накроет нам стол.
Но его шутка никого не рассмешила. Даже Лилю. Снова наступила тишина.
— Сергей, почему ты молчишь? — обратилась к Вишнякову Патрушева. — Ты же много путешествовал. Ты должен знать, что делать в таких ситуациях. Придумай что-нибудь.
— Да, дружище, завали для нас кабанчика, — язвительно бросил Алан.
Сергей поднял голову и посмотрел на Юлю. На её лице обозначилась дружелюбная улыбка. Глаза Вишнякова прояснились. Приободрившись, он вскочил на ноги и зашёл в домик. Когда он оттуда вышел, в его руках значились лопата и моток бечёвки.
— Пойдём со мной, — обратился он ко мне.
Я поднялся и последовал за Сергеем. Отойдя от избушки метров на триста, он внимательно оглядел землю и остановился.
— Попробуем здесь, — пробормотал он.
— Что попробуем? — спросил я.
— Поохотиться, — ответил Вишняков. — Кабанчика я, конечно, не обещаю, но зайчика поймать попытаемся. Знаешь, какой он вкусный? Особенно, если мясо свежее.
— Не знаю, но хотел бы узнать, — улыбнулся я. — А с чего ты взял, что здесь водятся зайцы?
— А ты посмотри, — вытянув палец, сказал Сергей.
Я проследил за направлением его жеста и заметил под кустом слегка сплюснутые светло-зелёные шарики.
— Это заячий помёт, — пояснил он. — А вон и заячьи следы.
Я присмотрелся и заметил на земле следовую дорожку в форме буквы «Т».
— И как ты собираешься его ловить? — поинтересовался я.
— Используем одно старинное изобретение. Называется силки. Слышал когда-нибудь?
— Слышать-то слышал, — ответил я. — Но, честно говоря, никогда не видел.
— Сейчас увидишь, — улыбнулся Вишняков, и протянул мне лопату. — Копай небольшую ямку глубиной три — четыре сантиметра, а я пока сооружу охотничий механизм.
Когда ямка оказалась готова, Сергей положил туда завязанную петлю, набросал в неё травы и протянул другой конец бечёвки к близлежащим кустам.
— Спрячемся здесь, — тихо произнёс он. — Теперь главное, чтобы нам повезло.
Мы устроились в засаде и стали ждать.
Не прошло и получаса, как невдалеке послышался шорох. Мы прекратили перешёптываться и затаили дыхание. Сквозь кусты мы увидели тщательно принюхивавшуюся и шевелившую ушами серую заячью мордочку. Заяц осторожно подкрался к приманке и замер, как бы раздумывая, стоит ему лакомиться этой травой, или не стоит.
«Ну, давай, давай, — мысленно уговаривал его я. — Смотри, какая она вкусная, сочная. Хватай, не стесняйся».
Словно уловив мои призывы, заяц прыгнул в ямку. В этот момент Вишняков резко дёрнул бечёвку на себя. Заяц, почуяв неладное, подался вперёд, намереваясь задать стрекача. Но крепко обхватившая его заднюю ногу петля помешала ему это сделать.
— Держи его! — истошно прокричал Сергей.
Я выскочил из засады и прыгнул на нашу добычу. Заяц отчаянно сопротивлялся. Он трепыхался, дёргался и всячески старался вырваться из моих рук. Но я, крепко прижав его к земле, не дал ему ни единого шанса на освобождение.
Вишняков вышел из кустов.
— Хороший экземпляр, — довольно произнёс он.
Связав зайцу передние и задние лапы, мы пустились в обратный путь.
Возле избушки сидели только девчонки. Алана и Вани не было. Юля и Лиля посмотрели на нашего пленника и радостно ахнули:
— Ой, какой хорошенький! Какой миленький! Какой забавный!
Сергей положил зайца на землю. Патрушева и Ширшова подскочили к нему и, с присущей женщинам нежностью, принялись его гладить и чесать за ушами. Но заяц на их ласки не реагировал. Его трясло, как в лихорадке. Его глаза были наполнены невыразимым ужасом. Видимо, он понимал, зачем его поймали, и что теперь его ждёт. Мне даже стало его жалко, и я отошёл в сторону, чтобы не показывать свою сентиментальность.
— Зачем вы его так связали? Ему же больно! — с упрёком произнесла Юля.
— А ты развяжи, тогда узнаешь, — хохотнул Вишняков. — Трех секунд не пройдёт, как его и дух простынет. Когда наиграетесь, начинайте потрошить. Мы с Димоном свою задачу выполнили, пищу добыли. Готовить её — ваша забота.
Лица девчонок помрачнели.
— Но он же живой! — воскликнула Лиля.
— Живой, — подтвердил Сергей. — Самая свежатинка. При умелом приготовлении жаркое получится таким, что пальчики оближите.
Девчонок передёрнуло.
— Мне его жалко! — жалобно протянула Юля. — Может давайте его отпустим?
— И пообедаем древесной корой? Давайте. Я давно собирался пополнить ряды травоядных.
— Не знаю как вы, а я не смогу его убить, — сказала Лиля. — Дима, может это сделаешь ты?
— Нет, — решительно возразил я. — Вам же сказали, что мы свою работу выполнили. Остальное — ваша задача.
Мой отказ не был какой-то вредностью или рисовкой. Он был искренен. У меня действительно не поднималась рука лишить жизни слабое, беззащитное существо, не причинившее нам никакого вреда.
В этот момент из-за деревьев показались Попов и Тагеров. В руке последнего раскачивался небольшой прозрачный полиэтиленовый пакет, на треть заполненный какими-то ягодами.
— Клюква, — торжественно объявил он, подняв пакет вверх. — Какая-никакая, а всё же еда.
Подойдя ближе, он заметил лежавшего на земле зайца и удивлённо вскинул брови.
— А это откуда?
— Дима и Сергей поймали, — объяснила Ширшова.
В глазах Алана вспыхнул ревностный огонёк.
— А что же до сих пор не зажарили?
— Убить некому, — вздохнула Лиля. — Всем жалко.
— Вот как! — язвительно воскликнул Тагеров. Он явно был рад обнаружившейся у нас слабине и решил показать на её фоне свою силу. — А что же так? Кишка тонка? Только самородки способны находить?
На лице Вишнякова, которому, несомненно, предназначался этот выпад, не дрогнул ни один мускул. Он сидел вполоборота к остальным и невозмутимо раскуривал сигарету. Вместо него Алану ответил я:
— Не только. Мы ещё и охотиться умеем. А чтобы клюкву собирать, много ума не надо.
— Ребята, да хватит вам ссориться! — с упрёком воскликнула Патрушева. — Нашли время!
Тагеров усмехнулся, но больше ничего не сказал. Он передал пакет с ягодами Лиле и стал оглядываться по сторонам. Заметив невдалеке внушительную палку, он поднял её с земли, подошёл к зайцу и схватил его за уши.
— Это делается вот так, — нравоучительно произнёс он, обращаясь к нам.
Алан приподнял зверька, размахнулся, и изо всех сил стукнул его палкой по голове. Из ушей зайца хлынула кровь. Он несколько раз рефлекторно дёрнулся и затих. Девчонки вздрогнули и поспешно отвели глаза. Мне тоже стало как-то не по себе. Меня шокировало не то, что Тагеров оглушил зайца, а то, с какой жестокостью и хладнокровием он это проделал. Создавалось такое впечатление, что убить живое существо для него не составляло никакого труда.
— Учитесь, пока я жив, — не без гордости проговорил он, не замечая, с каким осуждением посмотрела на него Юля. — А теперь мне нужен нож. И чем больше, тем лучше.
На просьбу Тагерова откликнулся один Попов. Он зашёл в избушку и принялся рыться в своём рюкзаке.
— Алан, только не здесь, — тихонько попросила Ширшова. — Отойди куда-нибудь в сторону, чтобы мы не видели.
— Ладно, ладно, — снисходительно пообещал Тагеров, забирая у Вани перочинный нож с уже выдвинутым лезвием, а также жестянку, предназначавшуюся, видимо, для использования в качестве разделочной доски.
— Наберите дров для костра и соорудите вертел, — бросил он, заходя за домик.
Пока Алан, скрывшись от наших глаз, освежёвывал тушу, мы, за исключением Сергея, который продолжал сидеть в стороне и курить, собирали хворост. Это не составило большого труда. Он в изобилии валялся под ногами. Набрав сухих сучков, мы свалили их в кучу и стали думать, из чего сделать вертел. С боковыми стойками проблем не было. Спилив найденной в избушке пилой на одном из деревьев две большие ветки, напоминавшие по форме рогатины, и обломав на них всё лишнее, я воткнул их в землю. А вот с шомполом возникла заминка. Что можно приспособить в этом качестве? Дерево для этого не подойдёт. Оно попросту сгорит.
— Дружище, — обратился я к Вишнякову, — нужен твой совет.
Не успел я пояснить характер совета, как Сергей, словно прочитав мои мысли, указал рукой на избушку:
— Там, в углу, металлический прут.
— Тьфу ты! — с досадой сплюнул я и хлопнул себя по лбу.
Ну, конечно! Как я мог о нём забыть! Лучшего варианта не найти.
Попов вынес прут из домика и водрузил на рогатины. Вертел был готов. Ваня присел на корточки, достал из кармана куртки коробок и принялся разжигать огонь. Но у него это никак не получалось. Края сучков, к которым он подносил зажжённые спички, немного чернели, дымили, но ни в какую не желали разгораться. Когда на земле валялось уже пять зря использованных спичек, я попросил его остановиться, ибо источников огня у нас было отнюдь не в избытке, и снова обратился к Вишнякову:
