Власть пса - Уинслоу Дон
Произошло это, когда Нора почти отошла от наркотиков и чувствовала себя гораздо лучше, вот тут-то она и вспомнила, где видела его прежде.
Дебют в качестве проститутки, моя вечеринка — премьера, когда меня представили собравшимся клиентам. Я хотела, чтобы он стал моим первым, припоминается ей, потому что он был на вид таким ласковым и добрым, и мне понравились его карие глаза.
— Я помню тебя, — сказала Нора, когда он зашел в ее комнату с ланчем: банан и пшеничные тосты. На лице у него проступило удивление. Он стеснительно пробормотал:
— Я тоже тебя помню.
— Это было так давно.
— Да, давно.
— Много чего случилось с тех пор.
— И то правда.
В общем, хотя ей и было ужасно скучно в ее «заточении», как Нора стала называть свою жизнь тут, на самом деле жилось ей неплохо. Ей купили телевизор, радио и плеер, набор компакт-дисков и целую кипу книг и журналов. И даже сделали для нее маленькую площадку для занятий спортом рядом с домом. Кэллан и Микки огородили площадку деревянным забором, хотя вокруг на много миль не было других домов, а потом поехали и купили ей беговую дорожку и велосипед-тренажер. Так что она укрепляла мускулатуру, читала, смотрела телевизор, и все шло ничего себе до того вечера, когда по Пи-би-эс показали специальный репортаж про Войну против Наркотиков и она увидела кадры кровавых убийств в Эль-Саузале.
У нее перехватило дыхание, когда комментатор выкладывал свои соображения, что всю семью Фабиана Мартинеса, Эль Тибурона, казнили в отместку за то, что тот стал информатором наркоуправления. Она была в ужасе при виде показанных кадров — трупы, валяющиеся во дворе.
Нора заставила Кэллана тут же связаться по телефону с Келлером.
— Почему ты не сказал мне?! — прокричала она в трубку.
— Подумал, лучше, чтоб ты не знала.
— Ты не должен был поступать так! — кричала она. — Ты не должен был!..
После этого Нора замолчала, она лежала на кровати лицом к стене, скрючившись, не вставала, не ела. На нее навалилась тяжелая депрессия.
Девятнадцать жизней, неотступно билась мысль.
Женщины, дети.
Младенец.
И все вместо меня.
Ее телохранители запаниковали. Кэллан заходил к ней в комнату и сидел в изножье кровати, точно собака, молча, не разговаривая. Просто сидел, будто бы мог защитить от боли, раздиравшей ее изнутри.
Но он не мог.
Никто не мог.
Нора лежала как мертвая.
Но однажды Кэллан с очень серьезным выражением лица протянул ей телефон — это был Келлер. Он коротко сказал:
— Мы взяли его.
Джон Хоббс и Сол Скэки обсуждают арест Адана.
— Уверен был, что Артур убьет его, — говорит Хоббс. — Так было бы гораздо проще.
— А теперь у нас на руках проблема, — откликается Скэки.
— Это уж точно, — соглашается Хоббс. — Ситуация, чреватая большими неприятностями. И их придется разгребать.
Мертвый Адан Баррера — это одно. А Адан Баррера живой и много чего рассказывающий, особенно в суде, уже совсем другое. И Артур Келлер... Трудно догадаться, что у него на уме в последнее время. Нет, положительно необходимо предпринять кое-какие меры.
Джон Хоббс садится за телефон: нужно все организовать.
Он звонит в Венесуэлу.
А Сол Скэки отправляется разгребать неприятности.
Свистит чайник. Пронзительно, громко.
— Выключи ты эту дерьмовую штуковину! — орет Персик. — Ты с твоим долбаным чаем достал уже!
Микки хватает с плиты чайник.
— Отстань ты от него, — вмешивается Кэллан.
— Что?
— Я сказал: нечего с ним так разговаривать.
— Эй, эй! — вступает О'Боп. — Что-то у нас тут напряженка.
И точно, думает Персик. Мы ведь заперты в этом домишке среди голых холмов вот уже несколько месяцев с любовницей Адана Барреры в задней комнате. Хренова шлюха.
— Микки, прости, что наорал на тебя, о'кей? — Персик поворачивается к Кэллану: — О'кей?
Кэллан молчит.
— Пойду отнесу ей чай, — говорит Микки.
— Какого черта? — возмущается Персик. — Дворецкий ты ей, что ли? — Он не хочет, чтобы Микки привязался к этой женщине. С парнями, которые много чего натворили, вечно так. Они становятся сентиментальными, проникаются сочувствием к любому живому существу, которое не пытается убить их или загнать в угол: к мышкам, птичкам. Персик видел, как закоренелые преступники проливали слезы над тараканом, подохшим естественной смертью в камере. — Пусть кто другой поработает обслугой. Вон пусть О'Боп. Он и смахивает на официанта. Хотя нет, пускай лучше Кэллан.
Кэллан догадывается, какие мысли бродят у Персика в голове, и огрызается:
— А почему бы тебе не отнести ей чай?
— Я тебя попросил, — возражает Персик.
— А чай-то остывает, — вмешивается Микки.
— Нет, — говорит Кэллан, — ты не попросил, ты приказал.
— Мистер Кэллан, — говорит Персик, — не будете ли вы так любезны отнести молодой леди ее чай?
Кэллан берет со стойки чашку.
— Черт, вот что приходится терпеть, — бросает Персик, когда Кэллан идет к комнате Норы.
— Постучись сначала, — подсказывает Микки.
— Она же шлюха, — возражает Персик. — Что, никто никогда не видел ее голой, что ли?
Персик выходит на крыльцо, смотрит на лунный свет, обливающий голые холмы, и удивляется про себя: как, хрен дери, он дожил до такого? Нянчиться со шлюхой.
К нему присоединяется Кэллан:
— Проблемы?
— Шлюха Барреры, — сплевывает Персик. — Мы что, теперь обязаны обихаживать ее? Лично я отрубил бы ей, к черту, руки да отослал ее обратно.
— Она тебе ничего не сделала.
— Тебе просто охота трахнуть ее. А я тебе вот что скажу: давайте все попользуемся.
Кэллан смотрит ему в глаза и говорит:
— Джимми. Попробуй дотронься до нее, и я тебе пулю меж глаз всажу. Вообще-то давно надо было. Еще в тот раз, много лет назад, когда я в первый раз увидел твой жирный зад.
— Желаешь порезвиться, ирландец, так еще не поздно.
Микки, выйдя на крыльцо, встает между ними.
— Завязывайте, вы, придурки! Скоро все закончится.
Нет, думает Кэллан.
Закончится все сейчас.
Кэллан знает Персика, знает хорошо: если тот заберет что себе в башку, так непременно сделает, что бы ему ни втемяшилось. И он читает мысли Персика: Баррера убил человека, которого любил я, а теперь я убью ту, кого любит он.
Кэллан, зайдя в дом, проходит мимо О'Бопа, стучится в Норину дверь и входит.
— Пойдем! — отрывисто бросает он.
— Куда? — удивляется Нора.
— Пойдем, — повторяет Кэллан. — Надевай туфли. Мы уезжаем.
Она озадачена. Он не ведет себя ласково и стеснительно, как обычно. Он раздражен, жесток и командует ею. Норе это не по душе, и она нарочито медленно надевает туфли, чтобы показать ему: он тут не начальник.
— Давай же, поторопись!
— Остынь.
— Я и так как лед, — возражает Кэллан. — Шевели задницей, ладно?
Нора встает, смотрит на него в упор:
— И какую скорость ты желаешь, чтоб я включила?
Она удивлена, когда он хватает ее за руку и быстро тащит к двери. Кэллан ведет себя как типичный засранец-мачо, и ей это не нравится.
— Эй!
— Некогда тут рассусоливать, — бросает Кэллан. — Нужно поскорее со всем этим разделаться.
Нора пытается вырваться, но хватка у него железная, и у нее нет выбора — только следовать за ним, когда он тянет ее в другую комнату.
— Держись позади меня.
Кэллан вынимает свой любимый пистолет и держит его наготове.
— Что происходит? — недоумевает Нора.
Он, не отвечая, все тянет ее в большую комнату.
— Какого хрена ты делаешь? — изумляется Персик.
— Мы уходим.
Персик хватается за пистолет в кармане куртки.
— Ну-ну, — хмыкает Кэллан.
И Персик передумывает.
— Кэллан, — хнычет О'Боп, — ну что ты задумал? — И потихонечку продвигается к дробовику, лежащему на стареньком диване.
— Не вынуждай меня, Стиви, стрелять в тебя, — предостерегает Кэллан. Будет ужасно погано видеть, чем обернулась заварушка, начавшаяся с того, что он пытался спасти жизнь О'Бопу. — Я не хочу стрелять в тебя.
