Джим Томпсон - Побег
— Я спешу, — выпалил Док. — О чем ты говоришь?
— Ты все еще не понимаешь? Ну что ж, вероятно, ты поймешь, если я упомяну слово «шанташ».
— Шантаж? Что...
— В высшей степени оригинальная его форма, мистер Маккой. Почти привлекательная форма. Для того чтобы он удался, человека так или иначе нужно заставить действовать в соответствии с желаниями шантажиста. Но в бронированном кулаке — или мне следует сказать «в грязном кулаке»? — также зажат приз: нечто поистине восхитительное. Человеку даже щедро позволяют его отведать, чтобы убедить его — он стоит того сотрудничества, которого от него добиваются...
Он дал своему голосу стихнуть, намеренно выжидая и продлевая эту изощренную пытку, усугубляя мучительную, сдавливающую сердце неопределенность. Потом, хотя больше ничего не требовалось рассказывать, он заговорил снова. Растолковал все по буквам, говоря с притворным сочувствием, которое было хуже любой ненависти. Говоря с бесстыдно поблескивающими глазами, с мокрым от похоти широким ртом. «Он пьян, — думал Док. — Он лжет. Он зол, вот и наносит ответный удар, нащупав единственное уязвимое место».
В наполненном шорохами полумраке время от времени было слышно, как кто-то осторожно двигал решеткой. Док, чье внимание было приковано к Бейнону, не слышал этого звука.
— Давай обо всем по порядку, — говорил между тем Бейнон. — Рассмотрим вопрос со всех сторон. Первая. — Он выставил палец и повел им в псевдосудейской манере. — Первая. Мы имеем в высшей степени привлекательную женщину, ту, которая исчерпывающе продемонстрировала свою желанность. Вторая. — Он поднял другой палец. — Мы имеем мужа этой женщины, вероятно самого искусного грабителя банков в этой стране, который отбывает длительный тюремный срок. Третья. — Еще один палец. — Мы имеем могущественного политика, человека, должность которого позволяет ему освободить мужа-грабителя. А зачем он должен быть освобожден? Ну, естественно, чтобы ограбить банк, таким образом хорошо обеспечив женщину и политика на всю оставшуюся жизнь; неприятности по службе тут в расчет не принимались. Теперь — не хотите ли отгадать ничуть не менее важное — мотив, мистер Маккой? Нет? Очень хорошо, тогда...
Его голос звучал вкрадчиво, будто он вонзал и проворачивал нож в ране, выводя Дока Маккоя из равновесия, отрубая то единственное, на что тот мог положиться и во что еще верил.
— Поразмыслите, мистер Маккой. Наш грабитель известен своей изобретательностью и беспощадностью. Он также предан своей жене. Если он потеряет ее, если она уйдет к другому человеку, он, скорее всего, убьет их обоих, как только представится такая возможность — то есть когда он закончит отбывать свой срок. Это, конечно, им совсем не улыбалось. И все-таки, если только они не откажутся друг от друга и не предадутся жизни с минимальным комфортом или вообще лишенной такового, остается только одна альтернатива: освободить грабителя банков, дать ему обогатить их, а потом, выманив его в такое уединенное место, как это... — Бейнон наклонился вперед, его голос понизился до резкого заговорщического шепота: — А потом, мистер Маккой, когда он потеряет бдительность, когда у него уже не будет уверенности относительно своего положения, относительно того, кто он — пленник или тот, кто захватил в плен, когда, уже все зная наверняка, он тем не менее не осмелится что-либо предпринять; тогда, мистер Маккой, надо убить его!
Док наконец услышал решетку, услышал, как ее закрыли, — твердо, не пытаясь сделать это бесшумно.
Краем глаза он увидел, как из полумрака выходит Кэрол. И увидел пистолет в ее руке, который она держала очень твердо.
Был ли он направлен на него? Если он пошевелится, будет ли он направлен на него — отправив его в небытие прежде, чем он успеет завершить свое движение?
Будет — он был уверен. Кэрол — практичная. Она может быть такой же безжалостной, как он. Несомненно, она слышала большинство, если не все из того, что сказал Бейнон. Если она думает, что он, Док, поверил этому человеку, — а так ли уж трудно было ему поверить? Не содержится ли большая доля правды в том, что он сказал, — если она подумала, что он поверил Бейнону и собирается действовать соответственно...
Он не знал, что делать. В высшей степени умно — или с убедительностью пьяного, мучимого угрызениями совести человека — Бейнон обставил дело так, что любое движение или неподвижность могли оказаться смертельными.
— Это... Это глупо, — сказал он, и его голос звучал весело и глубоко искренне, придавая сказанному одновременно характер заявления и просьбы. — Неужели ты действительно думаешь, что я купился на такую чушь собачью?
— Хитрый вопрос, — тут же отметил Бейнон. — Ты ведь не знаешь — действительно ли это чушь собачья или нет. Если честно, я тоже не знаю. Очевидно, я верил малышке Кэрол, нашей Кэрол — наверное, так мне следует ее называть? — одно время. Но после того как были убиты три человека, несмотря на ее обещание, что не будет убит ни один, — так вот, было ли ложью одно лишь это обещание или все они? И еще...
— Хватит! — перебил его Док. — Это был ловкий ход, Бейнон, но...
— И еще. — Бейнон повысил голос. — Возможно, она была совершенно искренна и правдива со мной. Возможно, она просто не знала, что будет три убийства — в дополнение, конечно, к твоему собственному. Но, увидев, в какое смятение меня повергли эти убийства, и из-за страха перед тем, что я могу стать слабым звеном... — Это было низко, жестоко. А он все еще не закончил. Фальшиво улыбаясь, он вбил последний гвоздь в крест сомнений Дока. — Кэрол, милая. — Бейнон оттолкнул назад свой стул и встал, протянув одну руку так, будто собирался ее обнять. — Надеюсь, вы не станете думать о ней плохо, мистер Маккой. В конце концов, вы долго сидели под замком — это первая ваша разлука с тех пор, как вы поженились, не так ли? — а она — здоровая, полная энергии молодая женщина, на долю которой, пожалуй, выпало чересчур...
Кэрол издала приглушенный стон. Она стремительно подошла к нему и вдавила пистолет ему в живот. И комната содрогнулась от отрывистых выстрелов.
Бейнон дико завопил; странным образом, но это прозвучало подобно смеху. Он согнулся пополам и замер в позе человека, хлопающего себя по коленям; потом рухнул замертво, изрешеченный пулями, прежде чем его тело описало полный круг.
Пистолет выпал из руки Кэрол. Она стояла очень прямая, зажмурив глаза, и рыдала от бессилия:
— Он... он врал, Док! Подлый, м-мерзкий, грязный! Жаль, что я не могу убить его еще раз!
— Ну все, все. Не заводись! — Док обнимал ее, ласкал своими ладонями, все еще влажными от пота. — Я сейчас принесу тебе выпить, и...
— Он врал, Док! Т-ты веришь мне, да? Того, о чем он рассказывал, и в помине не было.
— Конечно не было, — сердечно сказал Док. — Я ни на секунду не подумал, что это было.
— Я... я просто вела себя с ним по-дружески. П-просто притворялась. У меня не было другого выхода. Я должна была вести себя доброжелательно, вызвать у него желание познакомиться со мной, а иначе он бы не...
Прошло какое-то мгновение, прежде чем Док осознал, что она говорит только про один-единственный аспект, осмысленный Бейноном: про ее то ли мнимую, то ли действительно имевшую место неверность. Вот все, что не давало ей покоя, все, что она отрицала. И это должно было означать, что больше отрицать было нечего.
Эта была успокаивающая мысль, и он яростно прижал ее к себе в каком-то порыве смущения. Потом осознал, что если та часть истории, которая не оспаривается, — вымысел, то другая часть должна быть правдой. И с трудом сдержался, чтобы не оттолкнуть ее.
— В-вот почему я не хотела приходить сюда, Док. Я... я боялась, что он скажет что-нибудь, н-нагородит кучу вранья, просто чтобы расквитаться со мной, и...
Док сел на стул и привлек ее к себе на колени. Ласково улыбаясь, он заставил ее выпить, ласково вытер ее слезы носовым платком.
— А теперь давай посмотрим на это вот с какой стороны, — сказал он. — Ты хотела вытащить меня на волю. Единственный способ, каким ты могла это сделать, — это скомпрометировать его, так что — да подожди же! — между вами должно было что-то произойти. В конце концов, если у тебя не было дубины, чтобы занести над его головой, то... — Он осекся. Выражение ее глаз остановило его. Он выдавил из себя смех, который прозвучал довольно естественно, потом встал, держа ее на руках. — Он очень умный человек. — Док улыбнулся. — Трудно им не восхищаться. Но, думаю, он достаточно поиздевался над нами со своими шуточками, так что, пожалуй, пора нам забыть об этом?
Кэрол чуть повеселела:
— Значит, ты все-таки веришь мне, Док?
— Верю тебе? — искренне проговорил Док. — Ну а с чего бы это я тебе не поверил, дорогая?
Он отнес ее наверх и уложил на кровать. Она вцепилась в его ладонь, когда он хотел выпрямиться, заставила его посидеть возле себя, пока она рассказывала, как скомпрометировала Бейнона. Это звучало убедительно. Док, похоже, был удовлетворен. Уговорив Кэрол, чтобы она попыталась заснуть, он снова отправился вниз и уволок тело Бейнона в подвал.
