Элмор Леонард - С мертвого никто не спросит
— Вот, результаты вскрытия.
— А баллистическая экспертиза? — спросил Реймонд.
— Они еще не закончили, но пули абсолютно идентичны.
— Что за оружие?
— У них две пули, извлеченные из трупа женщины, и две из судьи Гая.
— Норб мне говорил.
— Скорее всего, оружие тридцать восьмого калибра. Знаешь, к чему они склоняются? — Глаза у Морин засверкали.
— Что стреляли из «вальтера» тридцать восьмого калибра, — ответил Реймонд.
Улыбка на лице Морин мгновенно растаяла.
— Как ты узнал?
— Ноябрь семьдесят восьмого года, — сказал Реймонд. — Перестрелка в наркопритоне на Сент-Мэри…
В глазах Морин вновь вспыхнули огоньки.
— Помнишь? Тогда из деревянной обшивки извлекли две сплющенные пули, выпущенные из «вальтера» тридцать восьмого калибра.
— Бог ты мой, — произнесла Морин. — Ты думаешь…
— Вот именно, — кивнул Реймонд. — Возвращайся к экспертам, пусть сравнят пули из наркопритона с теми, что извлекли из судьи Гая и Адель Симпсон.
— Слишком хорошо, чтобы это оказалось правдой, — заметила Морин.
— Вот сравнят, тогда и посмотрим, — ответил Реймонд.
Он прошел по коридору, завернул за угол и, ополоснув в раковине стаканчик из-под кофе, налил в него водопроводной воды. Радостное чувство переполняло его. Он был уверен в результатах, которые вскоре поступят из криминалистической лаборатории. Ему представился Клемент Мэнселл, в зелено-красно-желтой гавайской рубашке, на скамье подсудимых. Потом он увидел, как Клемент Мэнселл, широко ухмыляясь, выходит из зала суда.
8
Они оба были уравновешенными людьми и об убийствах говорили спокойно.
Роберт Херцог, инспектор отдела убийств, сидел за покрытым стеклом рабочим столом в кабинке, отгороженной от общего зала стеклянными перегородками. Это был крупный мужчина с печальными глазами и копной густых седых волос. Двадцать девять лет своей жизни он отдал службе в полиции. Напротив него, глядя в окно, сидел Реймонд Круз.
— Тебе свет мешает? — спросил инспектор.
— Нет, — переведя на него взгляд, ответил лейтенант. — Все нормально.
— Мне показалось, ты щуришься.
Окно за спиной Херцога выходило на реку, купавшуюся в лучах заходящего солнца.
— Итак, что нам известно об Адель Симпсон?
— Работала в компании по торговле недвижимостью, разведена, детей нет. Жила одна в квартире возле Вестленд. Встречалась с двумя парнями из своей конторы, один из которых женат.
— Ее любовники могли иметь какое-то отношение к убийству судьи Гая?
— Пока не знаю, но думаю, что нет.
— Для расследования этого дела тебе потребуется помощь. Посмотрю, что можно для тебя сделать.
— Не знаю, — медленно произнес Реймонд, желая высказать свои собственные предположения.
Херцог выжидающе посмотрел на него. Но Круз продолжал молчать. Он знал, что сейчас инспектор начнет задавать ему вопросы, а потом даст время высказаться.
— Возможно, даже к лучшему, что вы поручили нам оба дела, — сказал Реймонд. — На первый взгляд, они никак между собой не связаны, но мы попробуем установить, не серия ли у нас. Во всяком случае, убийства Гая и Адель Симпсон совершены из одного и того же оружия.
— Значит, ты полагаешь, что их убил один и тот же человек, но пока не знаешь, каков мотив преступления: ревность, месть или что-то еще.
— Вообще-то сейчас меня мотив преступления не волнует, — заметил Реймонд. — Судя по предварительным данным, судью заказали, а девушке просто не повезло: оказалась не в то время не в том месте.
— А с чего ты взял, будто она была в машине с судьей?
— Свидетель слышал пять выстрелов. Точно пять. А потом услышал женский визг. Хотя он и не уверен, что кричала женщина. Три пули обнаружили в трупе судьи, две прошли навылет — застряли в спинке сиденья машины. Аналогичные пули извлекли из Адель Симпсон. Они вошли ей в спину, задели позвоночник и застряли в легких. Третья пуля прошла навылет.
— Но кричала не обязательно Адель Симпсон, — заметил Херцог.
— Согласен, — ответил Реймонд. — Для суда это не доказательство. Но у нас есть свидетель, парковщик из Хейзел-парка по имени Эверетт Ливингстон. Он говорит, что судья уехал от них в серебристого цвета «Марке VI» вместе с блондинкой, на которой было надето розовое платье, на шее несколько золотых цепочек, а на губах темная помада. Описание соответствует внешности Адель Симпсон.
— А почему тот парковщик обратил внимание на судью?
— Эверетт знает судью в лицо, — ответил Круз. — Кроме того, на выезде с парковки машина судьи столкнулась то ли с «бьюиком», то ли с «олдсмобилем».
— Парковщик заметил водителя?
— Он видел только его левую руку — с легким загаром, покрыта рыжим пушком, рукав рубашки подвернут. Это не все. У нас есть еще один свидетель — Гари Соуви. Белый, двадцати восьми лет. Он видел, как машину судьи сзади толкала другая машина — черный «бьюик-Ривьера».
— И где ты только откапываешь таких свидетелей? — спросил Херцог.
— Дальше лучше, — продолжал Реймонд. — На пересечении Девятой Мили и Джон-Эр в полвторого ночи мужик выгуливал собачку. Вдруг какая-то черная машина, новая, американская, возможно «бьюик», чуть не выехала на тротуар и чуть не раздавила собачку, которая справляла нужду. Мужик запомнил буквы на номерном знаке: PYX. Из цифр ему запомнилась только первая пятерка. Мы проверили и установили, что номер черного «бьюика» PYX-546. Других в нашем городе нет. Зарегистрирован на имя Дела Уимза, живущего вон в том доме.
— В каком доме? — переспросил инспектор.
Реймонд кивнул на окно.
— Лафайет, номер тысяча триста.
Херцог повернулся и посмотрел в окно.
— У Дела Уимза руки в рыжем пушке? — спросил он.
— Какой у него цвет волос, я пока не знаю. Дело в том, что вчера вечером он из города улетел.
— В таком случае почему ты мне о нем рассказываешь?
— На левом крыле его автомобиля царапина, — ответил Реймонд.
— Уже интересно, — заметил Херцог.
— Кроме того, в его квартире живет молодая дама, которая вчера вечером тоже была в Хейзел-парке.
— У той дамы рыжие волосы?
— Рыжеватые. Скорее она блондинка. Но в «бьюике» ее не было. Она сидела в «кадиллаке» вместе с… только не удивляйтесь… со Скендером Лалджараем.
— Знакомое имя, — задумчиво произнес инспектор.
— Он двоюродный брат Тома, — напомнил ему Реймонд.
— Ах, Тома. Албанца? Что-то мы давно не слышали об албанцах.
— Сейчас они притихли, — ответил Круз. — Мы говорили со Скендером, и он подтвердил, что был на ипподроме с молодой женщиной, но имя нам ее не назвал.
— Почему?
— Албанцы вообще очень скрытные. Но это не важно. Нам известно, что с ним в машине была та самая женщина, которая живет на квартире Дела Уимза, владельца «бьюика-Ривьера». Ее зовут Сэнди Стентон. — Круз многозначительно посмотрел на Херцога, ожидая, что тот вспомнит знакомое имя. Но инспектор недоуменно покачал головой.
— Сдаюсь. Кто такая Сэнди Стентон?
— Вспомните ноябрь семьдесят восьмого года; домик на улице Сент-Мэри…
— Ах да… — произнес инспектор.
— Там всегда можно достать первосортный героин, в то время как в остальных местах по соседству торгуют только мексиканской дрянью. Ночью, в начале двенадцатого, по улице идут три белых пижона…
— Альберт Ракоста, Виктор Реддик и, дай бог памяти, Луис Никс…
— Никс был у них водителем, — уточнил Реймонд. — А самого колоритного вы приберегаете напоследок?
— И Клемент Мэнселл, — улыбнувшись одними губами, добавил Херцог.
— Совершенно верно, сэр, и Клемент Мэнселл, рыжий парень, у которого на груди вытатуированы маленькие синие птички. Помните птичек? Так вот, тогда Клемент и Сэнди жили вместе. Допрашивал ее кто-то из наших, по-моему Норб. Я нет. Видел ее только в зале суда, а потом сегодня.
Херцог, уйдя в свои мысли, подался корпусом вперед.
— Насколько я помню, — сказал он, — Луиса Никса застрелили из «вальтера» тридцать восьмого калибра.
— Да, мы так считаем, — ответил Реймонд. — Но тогда у нас была всего одна пуля. Для экспертизы маловато. Вспомните кое-что еще. Деревянную обшивку в доме на улице Сент-Мэри.
— Деревянную обшивку? — переспросил инспектор.
— Да. Косяк двери между гостиной и столовой. Из него были извлечены две пули, но оружия, из которого стреляли, не нашли. Зато мы нашли три трупа — мужчины по имени Чемп, хозяина дома, восемнадцатилетнего парня по кличке Коротышка, служившего привратником, и семилетней девочки, дочки Чемпа, которая в момент стрельбы спала в своей комнате. Одна из пуль, прошив дверь, попала в нее.
— Маленькую девочку я помню, — сказал Херцог. — Значит, всех троих убили из одного и того же пистолета?
— Да, сэр. Но не из «вальтера», а из «беретты» двадцать второго калибра. Его нашли неподалеку в аллее, но никаких отпечатков пальцев на нем не оказалось. Когда поймали Луиса Никса, он заявил, что «беретта» принадлежала Клементу Мэнселлу.
