Элмор Леонард - С мертвого никто не спросит

— Да, сэр. Но не из «вальтера», а из «беретты» двадцать второго калибра. Его нашли неподалеку в аллее, но никаких отпечатков пальцев на нем не оказалось. Когда поймали Луиса Никса, он заявил, что «беретта» принадлежала Клементу Мэнселлу.

— Да, что-то припоминаю, — сказал Херцог. — Это так важно?

— Не хотелось ничего упускать, — ответил Круз. — Даже мелочей. Помните, как тогда все было? Кто-то из соседей Чемпа, услышав выстрелы, позвонил в полицию. Машина бригады приехала на место преступления быстро. Полицейские застали Луиса Никса за рулем микроавтобуса с работающим двигателем. Но к тому времени Клемент, Ракоста и Реддик скрылись, оставив своего напарника одного. Он понятия не имел о том, что творилось в доме. Мы предложили Луису сотрудничать со следствием, и он выдал своих сообщников. Реддика и Ракосту признали виновными и приговорили к пожизненному заключению. Клемента Мэнселла тоже признали виновным, но он, сославшись на то, что его задержали незаконно, подал на апелляцию. Вы помните?

— Не совсем, — ответил инспектор. — Продолжай.

— Апелляционный суд признал, что Мэнселла арестовали с нарушениями закона, и его освободили.

— Но против него были выдвинуты еще какие-то обвинения, — в раздумье сморщив лоб, сказал Херцог.

— По-моему, окружной прокурор развалил дело, — ответил Реймонд. — Когда мы взяли Клемента, федералы предъявили ему обвинения в какой-то мелочи — кажется, он угнал дорогую машину, «кадиллак-Севилья», и переправил ее во Флориду. Адвокат посоветовал ему признаться в мелком правонарушении, и ему дали всего девять месяцев и отправили в «Милан». Таким образом, на суд по делу о тройном убийстве его привозили из места заключения. В суде Луис Никс рассказал, как планировалось нападение на дом Чемпа и что Клемент раздобыл пистолет и все прочее. Дружки Клемента получили пожизненное. Естественно, что все трое подали апелляцию. Приговор по делу Реддика и Ракосты суд оставил в силе, а Клемент свое дело выиграл. И знаете, почему?

— Потому что он уже отбывал наказание, — ответил Херцог.

— Верно. Согласно законодательству, если заключенный отбывает срок, а по вновь открывшимся обстоятельствам против него возбуждается дело, то на суд его обязаны доставить в течение ста восьмидесяти дней. Если же ему приходится ждать дольше… — Реймонд наморщил лоб, припоминая точную формулировку, — то у него, по мнению врачей, нарушается душевное спокойствие и возникают непорядки с психикой.

— Так говорит статья закона?

— Почти слово в слово, — ответил Реймонд. — Если помните, как раз в то время суд первой инстанции был завален делами, и слушания по делу Клемента Мэнселла и «банды крушителей» состоялись на шесть дней позже положенного срока. Данное нарушение легло в основу защиты, избранной адвокатом Клемента. Так что Мэнселла освободили прямо в зале суда, несмотря на то что Реддик и Ракоста показали: пистолет, из которого были убиты двое мужчин и семилетняя девочка, принадлежал Мэнселлу… Парень вышел сухим из воды — и всего лишь потому, что его содержали под стражей на шесть дней дольше положенного! И у него якобы возникли нелады со здоровьем и с его чертовым душевным спокойствием!

— Кто его защищал? — спросил инспектор.

— Кэролайн Уайлдер.

— Так, так… — покачивая головой, произнес Херцог. — Очень умная женщина. Я неоднократно наблюдал за ней на процессах и всегда ею восхищался. Она знала, что суд первой инстанции завален делами и в отведенные сроки не уложится.

— Просрочка составила всего-то шесть дней. Но этого оказалось достаточно, чтобы Клемент Мэнселл оказался на свободе.

— Она все рассчитала верно: решила, что прокуратура не заметит задержки или даже не вспомнит об обязательном сроке предварительного заключения. Да, эта Кэролайн Уайлдер очень умна.

— Клемента освободили, а через пару недель мы нашли труп Луиса Никса. Ему выстрелили в рот. Пули, извлеченные из его черепа, были идентичные тем, которые застряли в дверной раме дома на Сент-Мэри. Выстрелы были произведены из того же оружия. Очень, очень похоже на то, что судью и Адель Симпсон застрелили из того же пистолета — «вальтера» тридцать восьмого калибра.

— И мне хотелось бы думать точно так же, — ответил Херцог.

— В лаборатории почти уверены, но перед тем, как сделать заключение, они хотели бы заполучить само оружие.

— А где Клемент взял пистолет?

— У Чемпа, хозяина дома, — ответил Реймонд. — Его супруга подтвердила, что у покойного мужа имелся «люгер». Вот только воспользоваться Чемп им не успел.

— «Вальтер» тридцать восьмого калибра — не «люгер», — заметил инспектор. — Хотя я понимаю, к чему ты клонишь.

— Да, внешне они очень похожи, и женщина могла их спутать. Тот «вальтер» всплыл впервые три года назад. Предположим, что Клемент отнял его у Чемпа. Прошлой ночью из того же пистолета совершается двойное убийство. Обе жертвы, как и подружка Клемента, Сэнди Стентон, были на скачках. На автомобиле, на котором она сейчас разъезжает по городу, скорее всего, и были совершены преступления.

— Если так, то почему вы не конфисковали машину? — спросил Херцог.

— Обязательно конфискуем, как только Сэнди Стентон покатается и вернется. Сейчас она в доме на Керчевал.

— В Гросс-Пойнте? — удивился Херцог.

— Нет, на другой стороне, дом 2925. Заходила в заведение под названием «Свити-Лонж». Возможно, она наркоманка, хотя вряд ли. Но тот бар мы тоже проверим.

— Если прошлой ночью на машине ездил Мэнселл, то возможно, что Сэнди в данный момент пытается избавиться от орудия убийства, — заметил Херцог.

— Это всего лишь предположение, — возразил Реймонд. — А как бы вы поступили на нашем месте? Сразу конфисковали бы тачку или проследили бы, куда поехала Сэнди, и только потом забрали машину? Если в «бьюике» ездил Клемент, он наверняка стер все отпечатки. Но кто знает, может, нашим специалистам все же удастся что-то найти.

Инспектор согласно закивал.

— Мы установили слежку за Сэнди Стентон, — продолжил Реймонд. — Если она подъедет к реке или, скажем, притормозит у мусорного бака, ее тотчас схватят. Но я не хочу ее спугнуть раньше срока. Очень не хочется опять наступить на те же грабли. Тогда Клемент снова выйдет сухим из воды.

— Возможно, он уже пустился в бега, — заметил Херцог.

— Согласен, — ответил Реймонд. — А может, Клемент все еще в квартире на двадцать пятом этаже. Вспомните, он никогда не был паникером. Его выдержке можно позавидовать. Тогда репортеры прозвали его «Оклахомским дикарем». А по-моему, он отчаянный малый, экстремал, из тех, кто не боится смерти…

— Как мотогонщик Ивел Канивел, только с пистолетом, — кивнул инспектор.

— Да, верно. Он любит жить в постоянной опасности и убивать людей.

— Ну а если вы не найдете «вальтер», что вы ему пришьете? — спросил Херцог.

— То-то и оно. Правда, у нас есть свидетель, видевший его руку с рыжими волосами, но рука — очень слабая улика. Нет, я все-таки уверен, что пистолет у Клемента мы непременно найдем.

— Похоже, ты слишком самоуверен, — сказал Херцог. — Не принимаешь ли ты желаемое за действительное?

— Не думаю, — ответил Реймонд. — Чтобы Мэнселл снова не ушел от наказания, в первую попавшуюся дверь мы ломиться не станем.

— Интересно, зачем ему понадобилось убивать Гая?

— Как только загоню Клемента в угол, я его об этом обязательно спрошу, — ответил Реймонд. — Гай его никогда не судил, поэтому убить судью из мести он не мог. Он видел его на скачках. Возможно, Гай выиграл крупную сумму денег, и Клемент решил потрясти его. Но есть и другой мотив убийства. Я склонен думать, что судью ему кто-то заказал… А может, Клемент и не был на скачках, зато там была Сэнди с албанцем. Скорее всего, наша парочка пасла Скендера. Клемент занимался тем же самым еще во времена «банды крушителей». Они выходили на иммигранта — владельца торговых точек, который мог держать свои накопления дома, наведывались к нему, били его, переворачивали жилище вверх дном, забирали все деньги и ценности и уходили. Наверняка Клемент опять взялся за старое.

— После тройного убийства его хоть раз арестовывали? — спросил инспектор.

— Нет. Он был подозреваемым… Черт, он всегда оставался только подозреваемым, но повесить на него ничего так и не удалось. Ну, разве что управление автомобилем в нетрезвом виде. Задержали его прошлой весной в Лоутоне, в Оклахоме, оттуда дело отослали в Лансинг. У него отобрали права, и все.

— Вот бы сцапать его за вождение без прав… — задумчиво произнес Херцог. — Кстати, на следующей неделе меня не будет — еду с Салли в Лиланд.

— И детей ее забираете?

— Нет. Просто хотим побыть вдвоем. Если только нам ничто не помешает.

— А детей с кем оставите — с нянькой?

— Да нет. У нее дети достаточно взрослые. Но наши мамаши в панике. Мать Салли спрашивает, с кем она едет отдыхать, а та отвечает, что со мной. Одни? Да, только вдвоем. И ее мать устраивает ей скандал.