Татьяна Полякова - Строптивая мишень
— Так я и не претендую.
— Дура баба. Додумалась гранатами швыряться, а если бы сама подорвалась?
— Ты ж объяснял, что к чему. Я способная.
— Это точно. Форменный киллер.
— Они первые начали.
— Не знали, с кем имеют дело. С рукой что?
— Как будто ничего страшного…
Я замолчала, вдруг ощутив слабость и головокружение. Видно, крови все — таки потеряла много и теперь за это расплачивалась. Кажется, я задремала, а когда открыла глаза, обнаружила, что из города мы выехали и свернули с объездной дороги на проселочную. По обеим сторонам за деревьями прятались дачи. Некоторые выглядели очень внушительно, другие терялись в зелени. Впереди виднелось озеро с маленькой пристанью и десятком лодок. Рай для дачников. Мы проехали по песчаной дорож ке и затормозили возле железных ворот. Алексей вышел из машины и исчез в густых зарослях акации. Вскоре ворота бесшумно открылись, а он появился и снова сел за руль. Мы въехали во двор симпатичной одноэтажной дачки с большой верандой. Буйно разросшийся хмель целиком покрывал стену. Лучшего места для госпиталя и придумать невозможно, Я повернулась к Пашке с намерением сказать что-нибудь остроумное и бодрое и поперхнулась. Ах ты, черт! Дверь открылась, и я сказала:
— Он умер.
Алексей застыл, глядя в лицо Соловья, потом пощупал артерию на шее и кивнул. Вытащил его из машины и понес на веранду — Я поплелась следом. Пашку положили на диване, я сняла со стола скатерти, прикрыла его и спросила тихо:
— Ванная здесь есть?
— По коридору направо.
В ванной висела аптечка. Я нашла стрептоцид, тщательно промыла рану и, как могла, наложила повязку. Слабость давала себя знать, но в общем я чувствовала себя не так уж плохо. На данную минуту оставалась одна большая проблема: Алексей. Я заторопилась в кухню.
Он сидел за столам в компании с пол-литровой бутылкой водки и чашкой. Смотрел куда-то в сторону и что-то там видел.
— Закусить нечем? — задала я вопрос.
— Не знаю, — ответил он, поднимая чашку.
— Алеша, ты алкоголик? — осторожно спросила я.
Он поперхнулся, закашлял, а отдышавшись, рявкнул:
— Ты что, спятила?
— Не злись, ладно? Я просто чтоб знать.
— Ты, Наташка, чокнутая, ей-Богу. Разве ж такое под руку говорят? У меня сегодня двоих друзей убили…
— Я же просто спросила…
— Ты сама подумай, для меня стакан водки, что слону дробина!
— Да не заводись ты, — миролюбиво предложила я.
Мы помолчали. Он было взял чашку, но потом отставил в сторону и на меня покосился.
— Ты пей, пей, — попросила я.
— Нет уж, спасибо. Не хочется.
— Злишься?
— Нет.
— Что делать будем?
— У меня работа срочная образовалась.
— Я с тобой.
— Незачем. О даче никто не знает. Здесь ты в безопасности.
— Какая безопасность, Алеша? — вздохнула я и уставилась на свои кроссовки. — Не оставляй меня, пожалуйста…
— Уезжать тебе надо, — сказал он.
— Да некуда мне уезжать — Я лучше с тобой.
— Куда со мной?
— Не знаю. Все равно. Много я одна набегаю? У тебя друзья, квартиры, гранаты, и то раз в день непременно на неприятности нарываемся. А то и два… С Пашкой что делать будем?
— В город повезем.
— У него есть кто?
— Есть. Мать, брат…
Я разревелась, по-дурацки шмыгая носом и размазывая слезы.
— Как стемнеет, поеду, — мягко сказал Алексей. — А пока давай-ка я твою руку посмотрю.
Я стянула кофту. Повязка ослабла, кровь все еще сочилась. Алексей принес бинтов из ванной, осмотрел рану и покачал головой.
— Дырка приличная. Надо бы зашить.
— Ты же говорил, нельзя в больницу… — Тут до меня дошло, и я нахмурилась; — Это что, иголкой с ниткой? Нет уж. Я не Рэмбо. К. тому же, если верить твоим про гнозам, долго я не протяну, так что глупо особенно о руке беспокоиться.
— Не болтай ерунды. С такими способностями ты доживешь лет до ста.
— Хорошо бы, — кивнула я. — Как у тебя голова?
— До того, как по ней железкой двинули, было лучше.
— Я есть хочу.
— Потерпи. Поеду в город, что-нибудь прихвачу.
Часов в двенадцать он стал собираться.
— Я с тобой, — поднялась я с кресла, с трудом извлекая себя из дремы.
— Ложись спать. За час обернусь.
— Нет, лучше вместе. Ночь, менты тормознут. Если женщину увидят, меньше цепляться будут,
Алексей подумал и кивнул. Тело Пашки он перенес в машину и уложил в багажник. В кабине чем-то пахло, я не сразу поняла, что кровью. Сиденье и пол Алексей вытер, но запах остался. Я открыла окно, глядя, как медленно открываются ворота.
Если кто-то и интересовал милицию этой ночью, то уж точно не мы. Напряжение понемногу спало, и я решилась спросить:
— Алеша, вот Пашка тебе говорил, что Серого ты тронуть не можешь…
— Ну…
— А он тебя трогает, нечестно получается. Ему можно, а тебе нельзя? Алексей усмехнулся.
— Тут штука хитрая. Покуда я у крестного не появился, у него руки развязаны На меня все свалит, скажет, деваться ему бедному, некуда было. Опять же, я являться не спешу, должного уважения не проявляю.
— А ты проявил бы, показался. Драться, так по — честному, а то все козыри у твоего Серого… А что Пашку убили…
— Пашка дружок ной давний, многих знает, много чего слышит, но для Сазельича он ломаного гроша не стоит, А Чика просто пьяница-инвалид. Он мне в детстве кораблики мастерил…
Мы въехали в город и встали возле троллейбусной остановки. Вокруг не было ни души. Я немного прошлась, поглядывая по сторонам, и кивнула Алексею. Он вытащил Пашку и аккуратно устроил на ска мейке. Проехав несколько кварталов по пустынной улице, мы остановились у автомата, и я позвонила в милицию.
— На троллейбусной остановке «Сады» это двенадцатый маршрут, прямо на скамейке лежит мертвый.
— А откуда вы знаете, что мертвый, может, пьяный? — лениво предположил дежурный,
— Вряд ли. Он весь в крови и не дышит. Может, подъедете? Не очень приятно ждать троллейбус в компании с мертвецом
— Я сейчас машину вышлю, а вы дождитесь наших сотрудников…
— Ага, — перебила я. — Я как раз такая дура… — И повесила трубку. Разумеется, дежурный был не виноват, но такой уж это был вечер, то есть уже ночь.
Мы заехали в круглосуточно работающий магазин и с удивлением обнаружили, что полуночников в городе хватает. Выпросив у кассирши большую коробку, набили ее провизией. Судя по количеству запасов, умирать на днях Лешка не собирался.
— Интересно, успеем ли мы все это съесть? — невесело пошутила я.
— Успеем.
— Вряд ли. Я ем мало.
— Ну разве что…
— У Пашки был при себе какой-нибудь документ?
— Права. Я вздохнула:
— Значит, мать узнает уже сегодня.
— Вряд ли. Она у него запойная,
— А как же…
— Брат сделает все как надо.
Загнав машину в гараж, мы вошли в дом. Ставни весь день не открывали, чтобы не привлекать внимания. В доме было душно, несмотря на ночную прохладу. Я поставила на плиту чайник, осторожно наблю-дая за Алексеем. Тот сновал из угла в угол хмурый, как грозовая туча.
— Чего не ешь? — спросил он вдруг точно проснувшись.
— Уже не хочется…
— Тогда спать ложись.
— Нет, — твердо заявила я.
— Я никуда не уйду.
— Врешь! Я усну, а ты смоешься и меня бросишь.
— Вот что… Ты мне вроде бы жизнь спасла, и я вроде бы твой должник. Серый от меня никуда не денется, пусть немного погуляет напоследок… А мы пока твоей проблемой займемся.
Этих слов я ждала весь вечер, а теперь не знала, что ответить. Только и смогла вы-давить, переминаясь с ноги на ногу:
— Ты серьезно?
— А то…
— Здорово… то есть спасибо. Но я ведь совсем не для того, чтобы ты мне помогал, я бы и так, хотя, конечно, если поможешь, будет просто здорово-Далее я продолжила изъясняться в том же духе: маловразумительно, но трогательно. Под конец заплакала, жалобно глядя на него, а он с меня уже глаз не сводил. Так-так, гранаты я не зря швыряла и насчет скворечника зимой не ошиблась, а вот кое-кто нагло врал, утверждая, что я ему не нравлюсь…
Дуло автомата больно уперлось в плечо… Я испуганно открыла глаза. Возле кровати стоял Алексей и тряс меня за плечо свой лапищей.
— Что случилось? — пролепетала я.
— Ничего. Извини, не стоило тебя будить. Напугал до смерти, да?
— Да нет, нормально. Ты что, не ложился?
— Ложился. Дурацкое убийство из головы не идет.
— Что? Какое убийство? — Я села и потерла глаза, силясь вникнуть в его слова.
— Раз уж я тебя все равно разбудил, давай-ка поговорим.
— Хорошо. Поставь чайник, выпьем кофе. А я пока оденусь.
Через пять минут я была в кухне, пробудившаяся окончательно и на многое способная. Алексей курил, на столе стояли две чашки крепкого кофе — Я села напротив, сложила руки на груди, входя в образ девочки-сиротки.
— Извини, я не очень поняла, что ты говорил про убийство.
— Еще раз расскажи, как все было. Как вы столкнулись с этим парнем в коридоре и все такое…
