Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)

– Молчи! А почему ты его так не любишь?

– Потому что он чертов лицемер! – с гневом выпалил Стивен. – Видела бы ты, как он два года обхаживал дядю!

– Вот если бы он уговорил его лишить тебя наследства, тогда у тебя возникли бы основания для неприязни, – заметила Матильда.

– К черту его! Очень жаль, что не уговорил!

Она рассмеялась.

– Знаешь, отчасти я тебя понимаю, но все-таки ты неблагодарный. Я согласна, у него неприятные манеры, а когда тебя называют медвежонком, действительно хочется разбить кому-то голову, но в своих поступках Джозеф безупречен. Без его настойчивости Натаниэль вряд ли вообще составил бы завещание.

Стивен вколотил красный шар в одну из луз и выпрямился.

– Поскольку я человек своенравный, как он говорит, меня тошнит от такого альтруизма.

Матильда достала из лузы красный шар и положила на полку.

– Глупости. Если бы он был лицемером, то прикарманил бы деньги брата.

Стивен раздраженно двинул плечом.

– Этот тип всегда актерствует. Я его не выношу.

– Ничего не поделаешь: такая уж у него натура. Он видит себя в нескольких ролях одновременно. Слышал его вдохновенный диалог с твоей будущей тещей?

– О да! – засмеялся Стивен. – А как он говорил, что надеется на мое доброе сердце, если его посадят за долги.

– Это я пропустила. Они с Мод собираются остаться в Лексэме?

– Надеюсь, что нет!

– Не представляю, чего вообще хочет Мод, – заметила Матильда. – Что ты о ней думаешь, Стивен?

– А что можно думать о пустом месте? В чем дело?

Вопрос Стивена относился к Старри, который вошел в комнату и терпеливо ждал у двери.

– Прошу прощения, сэр, но вам следует знать, что инспектор из Скотленд-Ярда снова прибыл в Лексэм.

– Он хочет меня видеть?

– К сожалению, сэр, мне неизвестно.

– Ладно, можете идти.

Дворецкий наклонил голову.

– Слушаюсь, сэр. Возможно, вас также заинтересует, что перед обедом инспектор снял со стены один из кинжалов в этой комнате и увез его с собой.

Выложив эту новость, дворецкий застыл в ожидании реакции. Его ждало разочарование: Стивен бросил быстрый взгляд на стену, но не сказал ни слова. Матильда тоже промолчала, хотя ее передернуло. Старри пришлось удовольствоваться этим. Он покинул комнату и отправился в крыло прислуги, чтобы встретить благодарных слушателей и во всех красках изобразить, как глубоко мистер Стивен был шокирован известием.

Когда он ушел, Стивен и Матильда долгое время не разговаривали. Стивен целиком сосредоточился на игре. Вскоре он глупо промахнулся – хотя считался прекрасным игроком – и оставил ей легкий шар.

– Странно, как все меняется, когда слышишь подобное, – пробормотала Матильда. – Почему мы сами не догадались про кинжал?

Лицо Стивена помрачнело, и она в который раз пожалела, что не может проникнуть в его мысли.

– Кто взял твой портсигар? – вдруг спросила Матильда.

– Понятия не имею.

– Я знаю, он был у Валери, но трудно поверить, что она могла отправиться в комнату Натаниэля, тем более заколоть его ножом. Я вообще не верю, что кто-либо из нас совершил преступление.

– Наверное, он сам себя зарезал.

– Что за ерунда? С какой стати?

– Чтобы свалить вину на меня!

– Непохоже, чтобы он об этом думал, когда мы виделись в последний раз, – покачала головой Матильда. – К тому же если Валери действительно оставила портсигар на столе, никто бы его не взял. Полагаю, с портсигаром связана какая-то загадка, но ума не приложу, как ее решить.

Стивен невнятно пробормотал что-то, видимо, не желая продолжать беседу, и посмотрел, сколько шаров лежит на полке. Матильду одолело сомнение: а что она о нем, собственно, знает? Может, у него возникли проблемы с деньгами, которые он скрывал? Его напугали угрозы дяди? Он всю жизнь строил наполеоновские планы, и только наследство давало ему средства их осуществить? В Стивене было что-то черствое, грубое, жестокое, это проявлялось, например, в том, как он вел себя с Джозефом или Валери. Ему было плевать, что он мучает людей: он мучил самого себя и, очевидно, считал это достаточной причиной, чтобы быть безжалостным с другими.

Тут ее мысли обратились к его сестре, и Матильде показалось, что она попала в какой-то кошмарный сон. Могла ли Пола ради ничтожной пьесы зарезать старика, который искренне любил ее? Неизвестно. Матильда вообще не представляла, что творится у нее внутри. Она видела лишь взбалмошную, неуравновешенную молодую женщину, вечно одержимую новыми проектами.

Да, но хотя Полу заметили у двери спальни, как она могла проникнуть в запертую комнату, а тем более из нее выйти? Матильда не знала, чем можно запереть и отпереть дверь с обратной стороны, но догадывалась, что такие средства есть. Однако вряд ли у Полы имелись нужные приспособления, да и где бы она могла их раздобыть?

Отсюда возникал вопрос: а не были ли они замешаны в преступлении оба – странный братец и его полоумная сестра? Нет, это уж слишком, решила она; просто дьявольщина какая-то! Матильда отбросила эту мысль и, промазав по шару, с натянутым смешком воскликнула:

– Твоя очередь, Стивен!

– Интересно, зачем сюда вернулся инспектор из Скотленд-Ярда? – хмуро спросил он.

– Чтобы найти человека, взявшего кинжал.

– Ничего не выйдет.

Стивен заявил это так уверенно, что Матильда опешила. Она взглянула на него почти со страхом.

– Почему ты так считаешь?

Он наклонился над столом.

– Потому что преступник наверняка стер отпечатки пальцев. Теперь это известно всем и каждому.

– Да, – кивнула Матильда. – Вообще он был весьма изобретателен. Как ему удалось попасть в комнату? И почему дверь была закрыта изнутри?

– Откуда мне знать, черт возьми?

– И тебе, и всем остальным! – подхватила Матильда. – У нас же не приют для жуликов и воров. Мы все обычные люди.

– Даже если один из нас убийца, – усмехнулся Стивен.

– Да, хотя лично я не знакома ни с одним убийцей.

– Ну, с одним-то ты знакома. – Он заметил, как ее взгляд испуганно метнулся в его сторону, и добавил: – Поскольку это наверняка один из нас.

– Разумеется. Хотя трудно привыкнуть к этой мысли. Впрочем, я всегда считала, что убийца выглядит как самый обычный человек. Я хочу сказать – не как явный жулик. Кто из нас, например, знает, как открывать запертую дверь? Конечно, среди прислуги мог затесаться какой-нибудь воришка, но я не понимаю, зачем ему убивать Натаниэля. Никто из слуг от этого ничего не выиграл.

– Пожалуй, – равнодушно буркнул Стивен.

– А может, Валери права? В доме есть скользящие панели или что-либо подобное?

– Никогда не слышал.

Она вздохнула.

– Но ведь как-то он попал в комнату! Если не через дверь или окно, то как?

– Расскажи инспектору про версию Валери. Вот он обрадуется.

В голосе Стивена звучал сарказм, но инспектор, давно заметивший дубовые панели в доме, действительно обдумал этот вариант и в данный момент проверял стены в спальне Натаниэля. Поскольку две стены выходили наружу, а третья отделяла комнату от ванной, он сосредоточил свои усилия на четвертой, граничившей с коридором. Но ни тщательный осмотр, ни простукивание полостей ничего не дали. Не нашел он и потайной пружины, которая могла сдвигать панели в сторону. В конце концов инспектор бросил свое занятие и переключился на окна.

Это были широкие створчатые витражи. Они крепко сидели в свинцовых рамах, и стекла так глубоко уходили в переплет, что не было никакой возможности выдавить их снаружи. До земли было не так уж далеко, и инспектор предположил, что садовой лестницы вполне могло хватить. Окна находились в глубоком проеме, где размещался широкий диван; вся эта ниша на ночь задергивалась шторами. Инспектор с задумчивым видом спустился вниз и отправился искать Джозефа.

Один из лакеев вызвался найти его и отвел Хемингуэя в малую столовую. Вскоре появился Джозеф с выражением тревоги на румяном лице.

– Разумеется! Есть новости, инспектор? Эта неизвестность невыносима! Вы, наверное, привыкли к подобному, но меня бросает в дрожь от одной мысли, что в доме может находиться убийца моего брата! Вы что-нибудь нашли?

– Да, – подтвердил Хемингуэй. – Оружие, которым убили вашего брата.

Тот схватился за стул.

– Где?

– Над камином в бильярдной.

Джозеф заморгал.

– Над камином?

– Я имею в виду один из двух кинжалов, обрамлявших голову оленя.

– А! Значит, вы нашли его не у преступника?

– К сожалению, нет, – покачал головой Хемингуэй.

– К сожалению?! Ах да, конечно. Вы должны об этом сожалеть. Мне просто не хочется думать, что эта ужасная вещь оказалась в доме по вине кого-нибудь из тех, кого я знаю… Например, кого-либо из гостей.

– Понимаю, сэр, но вы же хотите, чтобы мы нашли убийцу вашего брата, не так ли? – возразил Хемингуэй.

Тот ответил ему бледной улыбкой.