Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Что ж, если так, расскажите, в чем заключалась проблема, – предложил Хемингуэй.
Моттисфонт сделал глубокий вдох.
– Моя фирма – частная компания, она занимается торговлей ост-индскими товарами.
– Какого рода у вас фирма, сэр?
– Закрытое акционерное общество. Владельцами акций являются трое: Натаниэль Джерард, Стивен Джерард и я.
– В каких долях, сэр?
– Натаниэлю Джерарду принадлежит семьдесят процентов акций, мне – двадцать, Стивену Джерарду – десять. Когда Натаниэль ушел в отставку, я стал генеральным директором.
– А вы, сэр? – спросил Хемингуэй, взглянув на Стивена.
– Не имею к этому никакого отношения. Я получил акции в подарок, когда мне исполнился двадцать один год.
– Нет-нет, бизнесом занимались только я и Натаниэль, – вмешался Моттисфонт. – Но в последние годы он более или менее отошел от дел и поручил компанию мне.
– Что значит «более или менее», сэр?
– Значит «менее», – ввернул Стивен.
Моттисфонт подчеркнуто проигнорировал его слова.
– Полагаю, никто не станет спорить, что Натаниэль по натуре был диктатором. Он всегда совал свой нос во все дела.
Джозеф возмутился:
– Эдгар, позволь напомнить, что это было его собственное дело!
– О, я согласен, в свое время он был опытным бизнесменом! Но вы сами знаете – годы берут свое. Он отстал от жизни, потерял чутье.
– Между вами и мистером Джерардом возникали разногласия? – спросил инспектор.
– Да. В последние годы торговля шла неважно, особенно в нашей области. Китайско-японская война нанесла сокрушительный удар по бизнесу. Натаниэль слишком долго находился не у дел и не мог справиться с новой ситуацией. Мне приходилось сражаться в одиночку. Черт возьми, я помню десятки случаев, когда он метал громы и молнии и грозил мне бог знает чем! Такой уж у него был характер. Но стоило ему выпустить пар, как он начинал рассуждать вполне здраво. Эти письма относятся к одной из сделок, которые я хотел провести, но Натаниэль не одобрял их. Но таких случаев было полно, я могу показать вам документы, если они еще сохранились в архивах.
– О какой сделке идет речь, сэр?
– Если вы не бизнесмен, то вряд ли поймете, – возразил Моттисфонт.
Стивен насмешливо скривил губы.
– Тоже мне, наука, – заметил он таким едким тоном, что Моттисфонта передернуло.
– Вот уж не думал, что Натаниэль посвящал вас в свои дела! – воскликнул он, сверкая глазами из-под очков.
Стивен засмеялся. Джозеф накрыл ладонью его руку.
– Тише, старина. Мы должны вести себя уважительно.
– Черт возьми, убери от меня свои лапы! – Стивен раздраженно стряхнул его руку. – Меня и так тошнит от той миленькой картины, которую тут изобразил Моттисфонт! Значит, ты в одиночку вел все дела, да? Умел управляться с моим дядей? Позволял ему выпустить пар? Я не позволю, чтобы какой-то слизняк унижал моего старика! Ты по сравнению с ним просто ничтожество, и сам это знаешь!
– Да как ты смеешь со мной так говорить? – Моттисфонт от возмущения даже начал заикаться. – Ты ничего не знаешь о моих отношениях с Натаниэлем! Ничего! Сам только и делал, что действовал ему на нервы, а других держишь за идиотов? Да я вел дела с Натаниэлем, когда ты еще пешком под стол ходил! Щенок!
– Эдгар! Стивен! – взмолился Джозеф, в отчаянии заламывая руки. – Ведите себя достойно! Что подумает о вас инспектор?
Стивен насмешливо фыркнул, а Хемингуэй возразил:
– О, не обращайте на меня внимания! Но если мистер Стивен Джерард так хорошо разбирается в делах, может, он расскажет нам, какую сделку не одобрил его дядя?
– Контрабанду, – ответил Стивен.
Моттисфонт вцепился в ручки кресла, словно хотел из него выпрыгнуть, но сразу же обмяк.
– Да, теперь я верю, что вы можете кого-нибудь зарезать, – пробормотал он дрожащим голосом.
– Ну, в этом вы никогда особо не сомневались, – парировал Стивен.
– Стивен, Стивен, придержи свой язык, иначе наговоришь что-нибудь такое, о чем будешь жалеть! А с твоей стороны это непростительно, Эдгар, просто непростительно!
– То, что говорю я, непростительно, а что несет твой милый племянничек – совсем другое дело? – усмехнулся Моттисфонт.
– Эдгар, ты не хуже меня знаешь Стивена. Я его не оправдываю. Но твоя реакция на дикое и нелепое обвинение в контрабанде… Стыдись, Эдгар! Разумеется, никому и в голову не придет, что ты можешь быть замешан в подобном! Мы же не герои каких-нибудь гангстерских фильмов, которых, увы, я много насмотрелся в свое время.
– Только теперь все на самом деле, – вставил Стивен.
– Перестань, Стивен! Я люблю шутки, но сейчас для этого совсем неподходящее время!
Инспектор, не спускавший глаз с Моттисфонта, произнес:
– Простите, что вмешиваюсь, джентльмены, но мне кажется, дело пойдет лучше, если я сразу проясню один момент. В настоящее время меня совершенно не интересует мистер Моттисфонт.
Смесь облегчения и нерешительности на лице Моттисфонта так позабавила Стивена, что он расхохотался. Джозеф поднял руку.
– Стивен, прошу тебя! Эдгар, как такое возможно?
– Господи, Джозеф, к чему разыгрывать трагедию? – пожал плечами Моттисфонт. – Многие люди считают, что мы допустили преступную ошибку, не отправив оружие в Китай!
– Но ведь это незаконно! – искренне ужаснулся Джозеф. – Ты хочешь сказать, что намеревался заняться незаконным бизнесом?
– Не хотел, а занимался, – поправил Стивен. – Контрабанда – прибыльное дело.
– Кажется, вы неплохо в этом разбираетесь, – вставил инспектор.
– Я? Нисколько. Я знаю только то, что говорил мне дядя. Мистер Моттисфонт абсолютно прав: я не имел никакого отношения к управлению фирмой.
– Да, контрабанда – прибыльный бизнес, – с неожиданной откровенностью заявил Моттисфонт. – Разумеется, власти смотрят на него косо, но это уже другой вопрос. На любые вещи можно смотреть под разными углами зрения, и я никогда не стыдился, что продавал оружие Китаю. Более того, в конце концов Натаниэль наверняка встал бы на мою точку зрения.
– Натаниэль, – повысил голос Джозеф, – был человеком чести! Он бы никогда на такое не пошел.
Инспектор взглянул на него.
– Разве он не посвящал вас в свои дела?
– В вопросах бизнеса – нет, – ответил тот. – У меня никогда не было склонности к подобным делам. Я выбрал стезю искусства и, хотя многие считали меня болваном, ни разу об этом не пожалел.
– А вы, сэр? – обратился Хемингуэй к Стивену. – Что вы знали об этом?
– Только общие факты. Мой дядя узнал про аферу с контрабандой и не пришел в восторг. По правде говоря, он был в ярости.
– Натаниэль был слишком хорошим бизнесменом, чтобы не видеть выгоды этой сделки, особенно на фоне балансовых отчетов за последние три-четыре года, – возразил Моттисфонт. – Не стану отрицать, дела у нас шли неважно.
Инспектор заметил:
– Если вы не против, сэр, я хотел бы подробнее узнать о вашей фирме. Что записано в ее уставе? Кому отойдут акции мистера Джерарда?
– Они будут пропорционально распределены между другими держателями акций, – ответил Моттисфонт. – Это обычное правило.
– То есть две трети получите вы, и одну треть – мистер Стивен?
– Совершенно верно.
– Как насчет оценочной стоимости фирмы?
Стивен вытащил трубку изо рта.
– Если считать за последние три года – кусок стал пожирнее, а?
– Не понимаю, на что вы намекаете! – вскипел Моттисфонт.
– На то, что вы от этого здорово выиграли, – улыбнулся Стивен.
Его замечание привело Моттисфонта в такую ярость, что вмешаться пришлось не только Джозефу, но и Блису. Пока они старались перекричать друг друга, Стивен стоял в стороне и с саркастической улыбкой курил трубку, а инспектор краем глаза следил за его реакцией и прислушивался к возбужденным возгласам Моттисфонта.
Джозеф со слезами в голосе умолял Моттисфонта быть осторожнее и не говорить слова, о которых потом пожалеет; в конце концов Моттисфонт завопил, что сыт по горло его советами и не удивится, если он и Стивен с самого начала были заодно.
Оскорбленный Джозеф тут же продемонстрировал, что хорош не только в ролях второго плана, как утверждала его жена, но легко справится и с амплуа героя-трагика. Горечь и ужас зазвучали в его голосе, когда он с гневом отверг обвинения, а затем, шатаясь, отступил от своего обидчика.
Инспектор отдал должное вдохновенной сцене, но все-таки решил ее прервать. Он дал понять, что спектакль закончен и актеры могут расходиться. Стивен немедленно покинул комнату. Моттисфонт, отпустив пару туманных замечаний по поводу семейства Джерардов, последовал за ним. Хемингуэй перевел взгляд на Джозефа, но тот не сдвинулся с места.
Когда за Моттисфонтом закрылась дверь, он воскликнул:
– Нервы часто играют с нами злые шутки, инспектор! Надеюсь, вы достаточно опытный человек и не станете обращать внимание на то, что говорят люди под действием стресса. Мой старый друг Моттисфонт пережил ужасное потрясение. Это выбило его из колеи. Поверьте мне, прошу вас!
