Джорджетт Хейер - Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
– Да, но все-таки он его написал. Я сам помогал ему. – Джозеф повернулся к инспектору: – Видимо, будет нелишним упомянуть, что в юности отец прочил мне карьеру адвоката. Увы, я всегда был слишком беспечен и…
– Избавь нас от своей биографии, – поморщился Стивен. – Большинству она и так хорошо известна. Когда ты помог дяде составить завещание?
– Весной, когда у него был плеврит, – ответил Джозеф. – Он уже давно об этом думал, и я, честно говоря, тоже. Разумеется, я его ни к чему не принуждал. Просто сказал, что это нужно сделать, и проследил, чтобы документ был правильно оформлен, насколько позволили мои скромные познания. Я полагал, он передал его вам, мистер Блис.
Поверенный покачал головой.
– Вот откуда его вчерашние угрозы, – пробормотал Стивен.
– А были угрозы, сэр? – спросил Хемингуэй.
Стивен бросил на него насмешливый взгляд.
– Да, что-то насчет изменений.
– Если документа нет у мистера Блиса, то где же он? – спросил Моттисфонт.
Стивен пожал плечами:
– Видимо, в камине.
– Нет-нет, это невозможно! – возмутился Джозеф. – Стивен, не будь так бессердечен! Ты же знаешь, он ни о ком так не заботился, как о тебе!
– То есть я должен был догадаться, что завещание написано в мою пользу? – спросил Стивен.
– Еще бы он не догадался, – ехидно вставил Моттисфонт. – С тех пор как я сюда приехал, Джозеф только и делал, что на это намекал!
Тот немедленно бросился на защиту племянника.
– Сейчас не время выяснять отношения, Эдгар, но твое предположение просто… просто чудовищно! Стивен, я когда-нибудь говорил тебе хоть слово про завещание?
– Нет.
– О, я знаю, что вы всегда заступаетесь друг за друга! – повысил голос Моттисфонт. – Но у меня сложилось впечатление, что наследником станет Стивен, и сложилось оно благодаря твоим намекам, Джозеф!
Инспектор, до сих пор с интересом слушавший их перепалку, вежливо вставил:
– Простите, что вмешиваюсь в ваш разговор, джентльмены, но если завещание существует, я хотел бы на него взглянуть.
– Его не существует, – отрезал Стивен.
Хемингуэй перевел взгляд на расстроенного Джозефа.
– А вы что скажете, сэр?
– Мой брат оставил завещание, – уверенно ответил тот. – Вероятно, потом он его уничтожил, не знаю. Но в комнате есть сейф, и скорее всего оно лежит там.
– В комнате есть сейф? – удивился Стивен.
– Он спрятан за картиной, – кивнул Джозеф. – Вряд ли вы о нем знали. Натаниэль показал мне его, когда был болен и хотел, чтобы я кое-что оттуда взял.
– Вы можете его открыть?
– Да, если он не изменил код.
Стивен подошел к картине, о которой говорил Джозеф, и, сняв ее с гвоздя, увидел встроенный в стену сейф. После недолгой возни с кодом Джозефу удалось открыть его. Он предложил Блису ознакомиться с его содержимым, а сам взволнованно отошел в сторону.
Блис извлек две пачки бумаг и перенес их на стол, где начал просматривать документы вместе с инспектором. Стивен с хмурым видом стоял у камина, а Моттисфонт беспокойно ерзал и протирал свои очки.
После долгой паузы Блис заявил:
– Большая часть бумаг – сертификаты акций, не имеющие никакого отношения к делу. Кроме того, нашлось завещание. – Пробежав по нему взглядом, он пренебрежительно добавил: – Составлено более или менее верно.
– Какого черта! – крикнул Стивен. – Если есть завещание, то объявите, что в нем! Кто наследник?
Поверенный бросил на его суровый взгляд поверх пенсне.
– Вы все, несомненно, понимаете, что это очень важный документ, – продолжил он. – Если бы со мной проконсультировались…
– Думаю, там все в порядке, – виновато отозвался Джозеф. – Брат не позволил мне послать за вами, но я достаточно хорошо усвоил уроки своей юности и сделал все как надо.
– Естественно, мы все проверим, – холодно произнес Блис. – Когда речь идет о такой огромной сумме, необходима консультация профессионального юриста. Хотя я в курсе, что в последнее время у мистера Джерарда возникали всякие причуды.
– Кто наследник? – повторил Стивен.
Блис оскорбленно выпрямился, а Моттисфонт пробормотал, что надо же, в конце концов, соблюдать приличия. Однако инспектор поддержал Стивена, заметив, что тоже хотел бы услышать ответ на этот вопрос.
– В документе указаны два посмертных дара, – сказал Блис. – Мисс Пола Джерард получает пятнадцать тысяч фунтов, мистер Джозеф Джерард – десять тысяч фунтов. Все остальное, включая дом и прилегающие земли, целиком и полностью отходит к мистеру Стивену Джерарду.
Наступила тишина. Потом Стивен резко обернулся и посмотрел на дядю.
– Какого черта ты это сделал? – воскликнул он.
Даже Блис застыл от удивления. Инспектор молчал и с профессиональным интересом рассматривал Стивена. Джозеф ответил:
– Это Натаниэль, а не я, дружище. Я лишь помог составить завещание.
– И уговорил его оставить мне наследство!
В голосе Стивена было столько ярости и желчи, что у Моттисфонта отвисла челюсть. Инспектор переводил взгляд с взбешенного Стивена на растерянного Джозефа и ждал.
– Стивен, я не могу слышать, когда ты плохо отзываешься о Натаниэле, – поморщился Джозеф. – Ты же знаешь, он был о тебе высокого мнения. Я не уговаривал его оставить тебе наследство. Он хотел это с самого начала. Я только убедил его правильно составить завещание.
– Ты проявил поразительную скромность! – Моттисфонт не мог сдержать своих эмоций. – Не каждый поступил бы так на твоем месте.
– Эдгар, старина, надеюсь, ты не считал меня злым дядюшкой из страшных сказок?
– Нет, но я думал… в конце концов, ты брат Натаниэля! Всего десять тысяч! Никогда бы не поверил.
Джозеф грустно улыбнулся.
– Боюсь, для меня и эта сумма слишком велика. Я никогда не имел дела с такой кучей денег. Считайте меня старым непрактичным дурнем, но я бы чувствовал себя неловко, если бы брат оставил мне больше.
Столь необычная точка зрения на деньги заставила присутствующих замолчать. После долгой паузы Блис прочистил горло и спросил, желает ли инспектор просмотреть бумаги его покойного клиента.
Джозеф вздохнул.
– Разумеется, это необходимо, – пробормотал он. – И все-таки неприятно думать, что кто-то будет копаться в его бумагах.
– А зачем? – вмешался Моттисфонт. – Вряд ли они помогут в расследовании убийства.
– Кто знает, – вежливо, но твердо возразил Хемингуэй.
Впрочем, содержимое рабочего стола Натаниэля действительно оказалось малоинтересным. Очевидно, мистер Джерард был педантичным человеком, который тщательно сортировал свои бумаги и не любил копить корреспонденцию. Инспектор обнаружил свежее письмо от Полы: она исписала от руки четыре страницы, но кроме мимолетного упрека в скупости (племянница возмущалась, что Натаниэль не захотел немедленно поддержать работу Ройдона), там не содержалось намеков на то, что Пола питала к дяде враждебность. Остальные личные письма не имели отношения к расследованию, и инспектор взялся за деловые, которые разбирал Блис. Пара из них показалась Хемингуэю любопытными, но пока он их читал, Блис, изучавший какую-то отдельно лежавшую папку, бросил быстрый взгляд на Моттисфонта и молча положил стопку бумаг перед инспектором.
– А! – с нервным смешком воскликнул Моттисфонт. – Кажется, я узнаю свою руку! Да, я догадываюсь, что это такое!
Хемингуэй промолчал и, пододвинув к себе всю пачку, стал читать первое письмо.
Это был проект, составленный в специальных терминах и не дававший ясного представления о том, в чем заключалось дело. Здесь же находился черновой ответ Натаниэля. Он сыпал фразами и словечками вроде «полная чушь», «редкая наглость» и «ненужный риск», на что в следующем письме Моттисфонт резко возражал, возмущаясь, что его партнер отстал от жизни и слишком долго находился не у дел. Поэтому он остается глух к требованиям современности и не понимает, как важно в наше время хвататься за каждую возможность и не упускать выгодные сделки.
На это последовало четвертое, и последнее, письмо, написанное Натаниэлем от руки и представленное в виде копии. Оно было кратким. В нем сообщалось, что вопрос о проекте окончательно закрыт. Отсюда недвусмысленно следовало, что, хотя в последнее время Натаниэль не участвовал в делах фирмы, носившей его имя, его голос был решающим и обсуждению не подлежал.
Хемингуэй отложил письма в сторону и стал просматривать другие бумаги, пока следивший за ним Моттисфонт не заметил со своим сухим смешком:
– Инспектор, если это бумаги о китайской сделке, я могу объяснить, в чем тут дело.
– Не сейчас! – возразил Джозеф. – Момент не слишком подходящий, тебе не кажется?
– А, значит, Натаниэль говорил тебе об этом?
– Нет, конечно! Он слишком хорошо меня знал, чтобы говорить со мной о бизнесе. Однако я в курсе, что у вас возникли какие-то разногласия.
– Как хотите. Я могу дать исчерпывающие объяснения сейчас или в любое другое время.
– Что ж, если так, расскажите, в чем заключалась проблема, – предложил Хемингуэй.
