Гилберт Честертон - Исчезновение принца. Комната № 13
Хорн Фишер наклонился и прикоснулся к сильной руке, которая все еще цеплялась за траву, – она была холодна, как камень. Тогда он опустился рядом с телом на колени, еще что-то проверил, послушал, пощупал, после чего встал и с уверенным отчаянием в голосе изрек:
– Лорд Гастингс умер.
Наступила гробовая тишина, а потом Трейверс довольно грубо заметил:
– Это по вашей части, Грейн, так что вы и допрашивайте капитана Бойла. Я не понимаю, что он там бормочет.
Бойл уже совладал с собой и поднялся на ноги, но физиономия его все еще была до того перекошена, что казалось, будто ему нацепили маску или приделали лицо другого человека.
– Я смотрел на колодец, – произнес он, – и, когда повернулся, он упал.
На лицо Грейна наползла хмурая туча.
– Как вы говорите, это дело по моей части, – сказал он. – Так что, во-первых, попрошу вас помочь мне перенести его в библиотеку, чтобы я мог все осмотреть более внимательно.
Когда тело отнесли в библиотеку, Грейн повернулся к Фишеру и голосом, к которому уже вернулись уверенность и сила, сказал:
– Сначала я хочу закрыться там и внимательно все осмотреть. Вас же попрошу оставаться с остальными и провести предварительный допрос Бойла. Я поговорю с ним позже. Да, и позвоните в штаб, пусть пришлют полицейского. Когда явится, пусть будет рядом, пока я не позову.
Не сказав больше ни слова, великий криминалист удалился в освещенную библиотеку, закрыв за собой дверь. Фишер, не успевший ничего ответить, повернулся и спокойным негромким голосом заговорил с Трейверсом.
– Странно, – сказал он, – что это случилось именно здесь, прямо перед этим местом.
– Было бы еще более странно, – ответил Трейверс, – если бы выяснилось, что это место сыграло какую-то роль в том, что произошло.
– Мне кажется, та роль, которую оно не сыграло, еще важнее, – отозвался Фишер.
С этими очевидно бессмысленными словами он повернулся к потрясенному Бойлу, взял его под руку, и в лунном свете они стали прохаживаться по полю, о чем-то тихо разговаривая.
Уже начал пробиваться первыми лучами рассвет, когда Кутберт Грейн погасил свет в библиотеке и вышел из клуба. Фишер со своим обычным отстраненным видом слонялся по полю, но вызванный им полицейский стоял чуть поодаль навытяжку, терпеливо дожидаясь, когда его позовут.
– Бойла я отослал с Трейверсом, – небрежно обронил Фишер. – Трейверс присмотрит за ним, да и выспаться ему надо.
– Удалось из него что-нибудь вытянуть? – спросил Грейн. – Он рассказал, чем они с Гастингсом занимались?
– Да, – ответил Фишер. – В конце концов он мне все очень подробно описал. Он рассказал, что после, того как леди Гастингс уехала на машине, генерал предложил ему выпить кофе в библиотеке и заодно поговорить о местных древностях. Он стал искать книгу Баджа на одной из вращающихся стоек, но тут генерал сам нашел ее на книжной полке на стене. Просмотрев несколько иллюстраций, они вышли из клуба (судя по всему, что-то подтолкнуло их к этому) и направились к старому колодцу. Когда Бойл заглянул в него, он услышал у себя за спиной какое-то жужжание, повернулся и увидел, что генерал лежит на земле в том положении, в котором мы его нашли. Он опустился на колени, чтобы осмотреть тело, но тут страх парализовал его и он не смог ни приблизиться, ни прикоснуться к телу. Да только, по-моему, совершенно не важно, почему он оказался на четвереньках. Люди, переживающие настоящее потрясение или сильнейшее удивление, иногда принимают самые необычные позы.
Грейн с мрачной усмешкой выслушал его и, немного помолчав, сказал:
– Что ж, почти все, что он рассказал вам, – сущая правда. Это действительно очень четкое и последовательное изложение того, что произошло. Вот только обо всем, что на самом деле важно, он умолчал.
– Вы там что-то выяснили? – спросил Фишер.
– Я выяснил все, – ответил Грейн.
И когда Грейн спокойным уверенным тоном стал рассказывать, Фишер слушал его, храня угрюмое молчание.
– Вы были совершенно правы, Фишер, когда говорили, что парень мог сбиться с пути и встать на темную дорожку, ведущую к яме. Уж не знаю, имеет ли какое-то отношение к этому (как вы считаете) ваше влияние, но с генералом он последнее время не очень ладил. Это скверная история, и я не хочу много об этом говорить, но ни для кого не секрет, что и супруга его тоже не жаловала. Не знаю, как далеко это зашло, по крайней мере достаточно далеко, чтобы они стали скрывать это. Помните, леди Гастингс заговорила с Бойлом? Она тогда сказала ему, что спрятала записку в библиотеке в книге Баджа. Генерал это услышал или узнал каким-то другим образом, поэтому первым делом взял эту книгу с полки и нашел записку. После этого он потребовал от Бойла объяснений, что, разумеется, вылилось в сцену. Однако для Бойла это вылилось и еще кое во что. Это вылилось в то, что перед ним встал ужасный выбор, в котором жизнь одного старика означала для него полный крах, а его смерть – успех и даже счастье.
– Ну, хорошо, – осторожно произнес Фишер, – допустим, я понимаю, почему он не рассказал вам о роли женщины в этой истории. Но как вы узнали про записку?
– Я нашел ее у генерала, когда осматривал тело – пояснил Грейн. – Но я обнаружил вещи и похуже. Его тело застыло в такой позе, которая характерна при отравлении определенными азиатскими ядами. Я изучил кофейные чашки, и в одной из них, в гуще, обнаружил яд – моих познаний в химии на это хватило. Дело было так: генерал, оставив свою чашку на книжной стойке, направляется к книжному шкафу. Бойл тем временем, делая вид, что осматривает стойку, подсыпает в его чашку яд. Воздействие яда начинается через десять минут, и за десять минут они успевают пересечь поле и дойти до бездонного колодца.
– Понятно, – произнес Фишер. – А как же бездонный колодец?
– А что? – не понял его друг. – Какое отношение к этому имеет бездонный колодец?
– Никакого, – кивнув, ответил Фишер. – Именно это и смущает меня больше всего.
– Но с какой стати какой-то дыре в земле иметь отношение ко всей этой истории?
– В нашем случае это не просто дыра в земле, – заметил Фишер. – Впрочем, я пока что не стану на этом настаивать. Кстати, я должен вам еще кое-что сказать. Я говорил, что отослал Бойла с Трейверсом и что Трейверс присмотрит за ним, но на самом деле я это сделал и для того, чтобы Бойл присмотрел за Трейверсом.
– Как? Неужели вы подозреваете Тома Трейверса?! – воскликнул его друг.
– Он недолюбливал генерала намного больше, чем Бойл, – заметил Хорн Фишер с равнодушным видом.
– Старина, вы, по-моему, что-то путаете, – усомнился Грейн. – Говорю же вам, в одной из чашек я нашел яд.
– Конечно же, без Саида тут не обошлось, – добавил Фишер. – Вопрос только, что им двигало, ненависть или деньги. Мы ведь знаем, что этот человек способен на все.
– И мы знаем, что он не стал бы вредить хозяину, – возразил Грейн.
Фишер пожал плечами.
– Как знать. Надеюсь, вы правы. И все же я хотел бы осмотреть библиотеку и взглянуть на кофейные чашки.
Он пошел в дом, а Грейн тем временем обратился к ожидающему полицейскому и передал ему какую-то записку с указанием телеграфировать ее из штаба. Полицейский козырнул и поспешил выполнять поручение, а Грейн направился следом за другом в библиотеку и застал его там у книжной стойки, на которой стояли две пустые чашки.
– Здесь, как вы говорите, Бойл искал книгу Баджа или делал вид, что искал, – сказал Фишер.
Говоря это, он присел, чтобы посмотреть на корешки томов на вращающейся полке, так как вся она была не выше обычного стола, но в следующую секунду отскочил, как ужаленный.
– О Боже! – крикнул он.
Мало найдется людей (если таковые вообще сыщутся), которые видели бы, чтобы мистер Хорн Фишер когда-нибудь вел себя так, как в тот миг. Он метнул взгляд на дверь, увидел, что открытое окно ближе, сорвавшись с места, выпрыгнул в него, как бегуны перепрыгивают через препятствие, и без оглядки помчался через поле вслед за удаляющимся полицейским. Грейн, который, разинув рот, провожал взглядом стремительно удаляющегося друга, вскоре увидел, как высокая нескладная фигура направилась в обратную сторону. К Фишеру полностью вернулись его обычная расслабленность и безучастный вид. Он шел, обмахивая себя листком бумаги – телеграммой, которую успел перехватить.
– Хорошо, что я успел его догнать, – прокомментировал он. – Нельзя допустить, чтобы о том, что произошло, узнал кто-нибудь. Гастингс должен умереть от удара или сердечного приступа.
– Да что, черт возьми, случилось?! – не выдержав, вскричал криминалист.
– Беда в том, – сказал Фишер, – что через несколько дней нас ожидает приятный выбор: либо повесить невинного человека, либо развалить к чертовой матери Британскую империю.
– Вы что же, – спросил Грейн, – хотите сказать, что это дьявольское преступление останется без наказания?
Фишер, внимательно посмотрев на него, ответил:
