Глен Кук - Холодные медные слёзы. Седая оловянная печаль
— Нет!
По телу генерала прошла судорога. Опять приступ. У него больное сердце?
Приступ был легким. Кид не успел добежать до старика, а судороги уже почти прекратились.
— Нет, — проскрипел генерал, — нет, мистер Гаррет, никаких лекарств. Если и предлагали, я отказывался.
— Так я и думал. Но мне необходимо было уточнить, прежде чем я скажу вам мнение экспертов.
— К чему они пришли?
— На вас наслали порчу.
— Что?.. — Этого он не ожидал. Кид тоже застыл, разинув рот.
— Причина вашего недуга — сверхъестественная. Ваш враг — призрак. Или кто-то, кто наслал на вас злого духа. Питерс говорит, что таких врагов у вас нет. Доктор Стоун говорит — покопайтесь в своем прошлом.
Мне никогда не пришло бы в голову, что это возможно, но цвет лица у старика стал еще хуже. Просто катастрофически. Кожа его покрылась каким-то пепельно-серым налетом.
Что-то было в его прошлом. Темное пятно, не известное больше никому, нечто ужасное, призрак, который мог подняться из могилы, чтобы восстановить справедливость. Черт возьми, лачужка Стэнтноров была обязана иметь кошмарное прошлое, какое-то тяготеющее над ней проклятие, иначе картина была бы не полной.
— Лучше нам обсудить это, — сказал я. — Придется приглашать специалистов. — Я выразительно глянул на Кида. Старик не захочет признаваться в старых грехах на глазах восхищенной публики. — Демонолога, заклинателя бесов, медиума или колдуна, чтобы вступить в общение с духом. — Ох уж этот Кид — с места не двинулся, туп как пень.
Генерал собрался с мыслями и только тогда заговорил.
— Убирайтесь, Гаррет, — сказал он.
— Я вернусь, когда вы будете готовы к разговору…
— Убирайся. Оставь меня. Пошел прочь из моего дома, из моей жизни…
У него начался новый приступ, на этот раз тяжелый.
— Эй, позовите доктора! — крикнул Кид.
Но на лице его я не заметил раскаяния. Он не сожалел, что позволил довести старика до такого состояния.
Странные они все люди.
32
Я отправился в кухню. Кухарка была одна.
— Вам нужен помощник?
— Явился еще что-нибудь вытянуть из меня? Не подъезжай, парень, я тебя насквозь вижу. Тебе что-то нужно, но на сей раз я и рта не раскрою. Нечего в чужие дела соваться.
— Конечно.
Я закатал рукава и с отвращением взглянул на кучу грязной посуды. Нет на свете ничего хуже мытья посуды. Но я притащил от плиты котел горячей воды, налил ее в раковину, добавил холодной и бесстрашно принялся за работу. Десять минут прошли в молчании. Я ждал. Она не сможет долго сдерживать свое любопытство.
— Вы были в комнате, когда осматривали генерала. И что вы думаете?
— Старик прав, этот докторишка в самом деле обманщик. — В тоне ее не было уверенности, одно лишь беспокойство.
— Думаете, он ошибается?
— Да он сумасшедший, если верит в это. Здесь нет ни призраков, ни привидений.
— Три трупа.
Она поперхнулась. Именно это внушало ей сомнение. Если бы не появление ходячих покойников, она и внимания бы не обратила на слова доктора Стоуна.
— Все твердят мне, что у генерала нет врагов, способных на убийство. Нет ни у кого и мотива пытаться ускорить его смерть, несмотря на величину поместья.
— Немного от него останется, от этого треклятого поместья. Ей-богу, старик заразил все вокруг. — Кухарка говорила слабым голосом. Да, она уж не та, что прежде, живет своей внутренней жизнью, у нее пропала охота вмешиваться в творящиеся кругом безобразия.
— Если сегодня никто не убивает генерала, не пытает его мукой медленной смерти, не держит на краю бездны, может, это дело рук призраков прошлого? Что-то мне подсказывает — искать нужно во времени до его отъезда в Кантард.
Она ворчала, беспорядочно расшвыривая вокруг себя кухонную утварь, но ничего вразумительного я не услышал.
— Что с ним случилось? Я слышал только о смерти его жены. Не тут ли таится разгадка? Ее родители… Дженнифер рассказала мне, что они были из могущественной аристократии, но имен она не знает. Осталось ли после них наследство? Или было какое-то проклятие — до седьмого колена?
Кухарка не поддавалась и упорно хранила молчание.
— Не были ли они вовлечены в заговор Синих, направленный против Кенрика III?
— Напридумывал, сам не знаешь, откуда чего насобирал…
— Такая у меня работа, деньги за это получаю. Полагаю, бабушка с дедушкой были-таки вовлечены в заговор. Полагаю, мать Дженнифер очутилась здесь отчасти для того, чтобы спастись от возможных в случае провала преследований. Ей не повезло: заговор провалился, и Кенрик уничтожил всех, даже самых дальних родственников бунтовщиков. Допускаю, что доктор, перепутавший лекарства, действовал по указке короля. Возможно, Дженнифер осталась жива только потому, что у врача не поднялась рука убить новорожденную.
— Ну напридумывал…
Я не реагировал и спокойно ждал, пока она дополнит мой рассказ. Я уже перемыл и вытер целую гору посуды. Не пора ли подумать о смене профессии? Старая становится чересчур утомительной. Я с удовольствием задержался на этой мысли.
— Матушка миссис звалась Чэрон Светлоокая. А папа ее был сам Натаниель Синий Дьявол.
Большой проказник был ее папа Синий Дьявол — душа заговора, злобный негодяй. История гласит, что только вмешательство наиболее влиятельных заговорщиков ограничило его планы свержением короля. Он-то мечтал смести с лица земли весь дом Кенрика, всю правящую династию. Кровавая вражда между ним и Кенриком началась с пустячной детской потасовки.
Чэрон Светлоокая скорее всего знала о деятельности мужа не больше, чем обычно знают женщины. Почти до конца она вроде бы и не подозревала о заговоре. Но есть основания считать, что именно благодаря ей заговорщики потерпели поражение: в последнюю минуту Чэрон предупредила короля.
Мы никогда не узнаем наверное — разве что воскреснет кто-нибудь из мертвых, в живых же не осталось никого. Но вряд ли кому придет в голову воскрешать их. Воскрешать колдуна — опасная и глупая затея, решиться на это может лишь более сильный колдун.
— Мать привела Элеонору сюда, чтобы спрятать ее?
Кухарка пробурчала что-то. Несколько секунд она обдумывала, заговорить или нет. Я добавил в раковину горячей воды.
— Верно, мать привела ее. В полночь. Ну и ночка была, воистину адская. Гром, молния, ветер завывал, как тысячи грешных душ. Чэрон Светлоокая и Стэнтноры состояли в отдаленном родстве. Я забыла ее девичье имя. Фэн… дальше не помню. Дитя насквозь промокло и смертельно перепугалось. Она, как Дженнифер, никогда раньше не покидала родного дома. Совсем юная и очень хорошенькая.
— Тоже как Дженнифер.
— Более робкая, чем Дженни. Дженни может постоять за себя, она настоящая артистка, наша Дженни, меняет обличья, точно платья. Молодая миссис Элеонора была не такова, она и собственной тени боялась.
Я хмыкнул.
— Старый генерал и Чэрон Светлоокая сладили это дельце тут же, в кухне. Я подавала чай и все видела. Они поженили девчушку и молодого Уилла. Ей оставили только имя: так было безопасней. Прошло не больше двух дней, и разразилась буря. Но старого генерала Кенрик не посмел и пальцем тронуть: в те дни армия Каренты держалась только на нем, без Стэнтнора нам не миновать бы разгрома.
Война для меня тогда немного значила. Отец давно погиб, а я был слишком мал, меня забрать не могли. Но я припоминаю, для Каренты настала плохая пора, и все говорили, что вся надежда на старшего Стэнтнора, без него, мол, Венагета разгромит нас.
— Не знаю, будет ли тебе с этого прок, но скажу — по-моему, Чэрон хотела предложить сделку: она выдавала заговорщиков, а ей гарантировали неприкосновенность. Бог знает, добилась ли она успеха. Во всяком случае, она не уцелела.
— Подождите, я запутался, — остановил я ее. — Дженнифер ведь родилась вскоре после того? А у нее еще был старший брат.
— Единокровный брат, не родной… Сын первой жены генерала. Ему пришлось жениться в шестнадцать лет. Она была дочерью служанки. Но тебе это незачем знать.
— Чтобы разобраться в происходящем, мне надо знать все. Тайны убивают. Что сталось с первой женой генерала?
— Их брак продолжался, пока мальчишка не подрос и его не передали нянькам, а затем учителям. Тогда ее прогнали, старый генерал отослал всю семью.
— Они не сопротивлялись?
— Еще как! Но старый генерал откупился. Паренек ужасно напоминал молодого Уилла, особенно когда возвращался после ночки в борделе. Настоящим разбойником он был. Да. Намучились мы с ним. — Не похоже, что она имела в виду обычные юношеские проказы. Видимо, генерал в молодости был отталкивающим типом.
Добрую четверть часа я пытался выудить из кухарки еще что-нибудь. Мне удалось лишь добиться подтверждения, что молодой Стэнтнор был грубым и низким развратником, волокитой, чья жизнь получила какой-то смысл и оправдание только после длительного пребывания в Кантарде.
