Стенли Эллин - Случай для психиатра. Легкая добыча. Одержимость кровью
Экономка, стены, уставленные до потолка книгами, и мрачная массивная мебель — все это на время лишило дара речи моих современных американских детей. Они тихо сидели на обитой кожей софе, бросая осторожные взгляды на тибетских идолов и монгольские шаманские бубны. Перепуганный необычными запахами, Барон замер у их ног.
Пока седовласая экономка подавала сэндвичи из черного хлеба с плавленным сыром и красной икрой, доктор Райхман дал возможность успокоиться, рассказав о путешествии, в которое он собрался.
— Я лечу в Лиму, а оттуда в один из поселков на побережье. Собираюсь изучить то, что они именуют «мосуэло».
— А что это такое? — полюбопытствовал Питер.
— Мосуэло — это магический ужас. Их легенды гласят, что когда человек пугается, его душа покидает тело. Этот синдром характерен для латиноамериканских стран. И индейские знахари его успешно лечат.
Глаза его горели энтузиазмом. Да, я помнила такие рассказы. С оккультизмом у меня были свои проблемы.
Тут, наконец, мои дети решили прогуляться в магазин, чтобы купить Барону консервов, и доктор Райхман провел меня в кабинет. Стены там тоже были уставлены книгами, у одной из незанятых стен стоял большой кожаный диван, посередине — огромный приземистый письменный стол. Восседая за ним, он походил на Далай-Ламу. Как ни странно, это меня успокоило.
Предложив мне сесть, он подал сигареты, и потом, сомкнув кончики пальцев и одобрительно кивая, выслушал мою историю.
Начала я с февральской ночи, когда нашла брата, лежащим на мексиканском ковре, рассказала о его пребывании в Бельвью, об истории со спуском по стеблям винограда, даже о подозрениях, что он усыпил меня в ту ночь, когда была убита Шерри. Когда я рассказывала о смерти Тони, он вдруг схватил ручку. И пока я говорила о сеансе дона Педро, он не отрываясь строчил в блокноте.
Закончила я рассказом детей о том, как Джоэл не хотел возвращаться «туда, где темно и страшно».
— М-да, — протянул Райхман, уставившись в записи. Когда он поднял голову, в глазах я заметила такой же блеск, как при рассказе о мосуэло.
— В тот день рождения… Вы не заметили перемен в его лице?
Я попыталась вспомнить, как же выглядел Джоэл в ту ночь. Слишком возбужден, быть может, но ничего особенного. Тогда я думала, он перебрал шампанского. Но тут я вспомнила тот вечер, когда нашла его в квартире на 2-й Восточной улице. Тогда действительно его лицо выглядело очень странно: искаженный рот, сведенные судорогой мышцы и этот голос…
— В тот вечер — нет, — сказала я, — а вот когда нашла его…
— Он задыхался? Заикался?
— Вначале, говоря по телефону, заикался, потом нет. Но задыхался, это я помню точно.
Доктор снова уткнулся в записи.
— Потеря сознания, амнезия — классический случай. Описан, начиная со средних веков. Но странный вариант. Скажите, миссис Бенсон, не замечали вы за ним этакой полной отрешенности?
Я задумалась.
— Скорее странную пассивность. Вот, например, в такси, когда мы ехали из Бельвью. Потом он пошел спать, ночью исчез и появился только к утру. То было в ту ночь, когда мистер Перес… умер.
— Эмоциональная депрессия… — протянул он, надевая колпачок на ручку. — Очень даже может быть.
Я сразу насторожилась. Лицо его выражало грусть, сострадание и некоторую опаску.
— Это то, о чем говорил дон Педро? — Я не могла заставить себя произнести слово «одержимость», как будто оно могло превратить меня в фанатика НЛО, любителя спиритизма или помешанную Бог весть на чем еще.
— Скажем так: подавление личности из-за некоего мощного стороннего процесса.
Я перевела дух. Летающие тарелки стали исчезать из виду.
— Раньше это называли одержимостью, — добавил он. — А иначе — демоническим сомнамбулизмом.
Фраза эта громким колоколом загудела у меня в голове. Завопили демоны, разверзлись могилы, меня окружил жуткий паноптикум давно прошедших эпох. Я почувствовала, что с кем-то из нас что-то не в порядке. То ли я его не понимала, то ли увлечение демонизмом окончательно свихнуло ему мозги. Оглядев весь кабинет, чтобы найти подтверждение своему заключению, я ничего не нашла.
Доктор выглядел все таким же сострадающим и совершенно нормальным, он сидел чуть наклонившись вперед, сомкнув кончики своих ухоженных пальцев. И вместо того, чтобы извиниться и уйти, я спокойно спросила:
— Но разве все это бывает?
— О да, такие случаи бывали, — сказал он совершенно спокойно.
Поднявшись, обошел вокруг стола и подошел к книжным полкам.
— Это долгая история, — он коснулся толстого, обтянутого кожей тома, — Ее начало, как я полагаю, — в Вавилоне. В клинописных табличках есть детальное описание одержимости духами. А потом все это перешло к иудеям, а от них — в христианство. Нам доступно лишь средневековое изложение этих версий — истории одержимости демонами.
Он прошелся вдоль полки, тронув еще несколько книг.
— Есть эти истории и в долине Нила. Египетские жрецы слыли заклинателями духов. Потом до этого дошли древние греки. Описания одержимых есть у Люциана и Филострата. Ну и третья ветвь пошла из Индии. В этом томе — описания, переведенные с санскрита. Так что это было распространено повсеместно.
— Но все это было так давно…
— До появления электричества, автомобилей и всех прелестей кока-колы? — Он улыбнулся, — Возможно. Но давайте перейдем к нашему времени.
Доктор подошел к книжной полке у противоположной стены.
— Все, что находится на этой полке, касается Африки. Миссионеры и этнографы записывали рассказы о случаях одержимости духами и привидениями. Бабаку, Бауда, Иа-Нкома — это все духи, вселяющиеся в людей.
Из толстой папки он достал какие-то бумаги.
— Вот тезисы диссертации одного шведского антрополога, с которым я встречался позавчера вечером. Он рассказал мне о случае одержимости человека животным. Старик лежал в траве, потом кидался и калечил проходивших мимо. Он утверждал, что одержим духом льва. В племенах банту на территории Камеруна известны случаи одержимости духами умерших. Подобное встречалось и в племенах баронга в юго-восточной части Африки, — Он замолчал, испытующе глядя на меня. — Примитивные африканцы — скажете вы? Хорошо, пойдем дальше. Возьмем Азию.
Еще несколько шагов вдоль книжной полки.
— Вот Индия. Тут очень толстый том. Вот остров Бали, здесь сложнее. Балийцы бывают одержимы не только местными духами, но и духами Явы, Полинезии и Китая. В Японии отмечены лишь случаи одержимости животными. Зато в Китае — то, что нам нужно, одержимость духами недавно умерших людей. Вот здесь две книги на эту тему, одна довольно редкая — «Одержимость демоном» Джона Нивьюса, миссионера с сорокалетним опытом. Он утверждает, что это обычное явление.
Доктор снова взглянул на меня.
— Это все иностранцы? Возьмем «Принципы психологии» Уильяма Джеймса. Он рассказывает о четырнадцатилетней девочке из какого-то городишки в штате Иллинойс. Та была одержима умершим мальчиком. Доктор Грей ссылается на материал, напечатанный в «Нью-Йорк Джорнел» в прошлом веке. Тот же случай описал доктор Бастиан. Вся соседняя полка — это современные американские описания подобных случаев. — Он внимательно обвел взглядом книги. — А вот как раз то, что мы с вами ищем. Одержимость мертвыми на Карибских островах. Эксперт по этому вопросу доктор Сингх с Тринидада сейчас находится в Соединенных Штатах, преподает тропическую ботанику. Я уже звонил ему, и он нас ждет.
Я была потрясена.
— Он остановился на Бродвее, в нескольких кварталах отсюда. Мы будем у него минут через десять.
* * *«Сен-Жермен» был одним из немногих старых отелей верхнего Бродвея, доживавших свой век среди дорогих многоэтажных домов. С одной стороны была закусочная, с другой — кинотеатр. Нам навстречу из отеля выходили пожилые дамы и молодой раввин.
Доктор Райхман в своем роскошном костюме с дорогим галстуком совершенно не подходил к этому месту, но, казалось, не замечал этого. Пока он говорил по внутреннему телефону, я оглядела холл. Обшарпанные кресла, почерневшая от времени кадка под фикусом…
У меня снова закружилась голова, как утром в Эль-Баррио.
Ощущение нереальности росло по мере того, как мы поднимались на четвертый этаж на скрипучем лифте. Пройдя по изношенным коврам, наконец-то мы нашли номер доктора Сингха.
Тот уже ожидал нас в дверях, подчеркивая тем самым свою пунктуальность. Он оказался худощавым человеком лет шестидесяти, темнокожим, в бледно-голубом тюрбане. Было в нем что-то от прошлого века. Видимо, ему удалось получить хорошее английское образование. Я узнала позже — в Кембридже. Сын преуспевающего индийского торговца, не гонясь за роскошью, он обитал в «Сен-Жермене».
Он провел нас в комнату с высоким потолком, выходившую окнами на Бродвей. В номере был газовый камин, продавленные кресла и письменный стол с облупившейся полировкой. На столе остывала электрическая плитка с кастрюлей и по всей комнате пахло тушеным мясом. В нише помещалась кровать с небрежно наброшенным покрывалом.
