Стенли Эллин - Случай для психиатра. Легкая добыча. Одержимость кровью

— Звонка Тони…

Я удивленно взглянула на него, потом на миссис Перес, но они оба молча ждали от меня чего-то.

— Может быть, Тони не умер? Возможно, мистер Перес не убил его, но ящик, груз, река…

Дон Педро с нарочитым спокойствием выпрямился.

— Он мертв, — уверенно заявил он. — Он умер в последний день сентября, как я и говорил. После этого прошло время, месяцы… Вы понимаете?

Я неуверенно кивнула.

— Прошлой зимой мистер Перес как-то снял трубку, и это оказался Тони.

Такой поворот мне совсем не понравился. Он поднял руку, пресекая мои возражения.

— Никто не выдавал себя за него. Это был именно Тони. Он говорил о драке, о ящике… Больше никто этого не знал.

Я недоумевающе слушала дона Педро.

— Он сказал, что вернулся, чтобы наказать мистера Переса, — Он помедлил. — Вы понимаете, это был большой шок для его отчима и мистер Перес в тот день сильно напился. А миссис Перес, узнав голос сына, захотела узнать, как он поживает…

Он сделал паузу, пока я представляла пьяный ужас отчима, вызвавший желание напиться до бесчувствия.

— Тогда-то Перес и рассказал, что убил Тони. — Он снова сделал паузу, — И в ту же ночь погиб сам.

Я припомнила, что он свалился с крыши. Но пьяница, падающий с крыши, как-то не вязался с воскрешением из мертвых.

— Послушайте, — сказал дон Педро, когда я собиралась возразить, — Той же ночью ему позвонили и сказали, что дверь на крышу стучит от сквозняка. У него было какое-то предчувствие, и он не хотел идти. Но ваш брат настаивал.

— Мой брат? — удивилась я, ведь Джоэл тогда уже не жил там, он был тогда или в Бельвью или в нашем доме.

Но дон Педро неумолимо продолжал:

— Он встал с постели и пошел наверх. Миссис Перес ждала его и вдруг услышала дикий крик и удар за окном. Она выбежала на улицу и обнаружила его на тротуаре мертвым.

В наступившем молчании я попыталась переварить все это. Казалось, я слышала крик, затем секундная тишина, затем хруст плоти и костей, крошащихся о бетон. Казалось, комната задрожала, мне пришлось с силой вогнать свои ногти в ладони, чтобы снова собраться. Кто-то, может, и скинул мистера Переса, говорила я себе, но не Джоэл.

Он повел рукой, как будто хотел показать мне сцену происшествия.

— На крики собрались соседи, приехала полиция, скорая помощь. Собралась целая толпа. Она стояла на тротуаре рядом с телом мистера Переса. В этот момент она увидела вашего брата.

— Это невозможно, — прошептала я.

— Вашего брата, — уверенно повторил он. — Он вышел из здания и не спеша пошел вдоль по улице. Затем он вдруг обернулся и помахал ей рукой. И тогда она увидела, что в действительности это Тони. У Тони была точно такая… — Он на секунду замолчал, подбирая слово. — Манера.

От этой путаницы у меня мутилось в голове. Я чувствовала, что должна протестовать, но не было сил. Я вспомнила ту ночь, когда Джоэл вылез из окна по стеблям винограда, а я видела человека, у которого была совершенно иная походка.

Я чувствовала, что начинаю паниковать, и пыталась убедить себя, что паниковать глупо. Тони мертв. А мертвые не возвращаются и не вселяются в других людей. Но, сидя в этой сумеречной комнате, я вдруг действительно припомнила голос в моем кабинете, говоривший что-то по-испански.

«Хорошо, — подумала я, — ну и что же, что он говорил по-испански? Может, он выучил его в Марокко. А все остальное почудилось убитой горем женщине на ночной улице».

Затем на меня нахлынули другие воспоминания: этот спуск из окна по стене человека, который до смерти боится высоты, его амнезия, поцарапанная рука.

— Нет, — твердо сказала я, — Я не верю в это.

Они уставились на меня, и я почувствовала, что теряю силы, что аргументы их могут пересилить меня и обратить в их веру. Вскочила на ноги, словно это движение давало мне возможность убежать, не дать им меня настигнуть. Но они так и не двинулись с места, не пытались меня удержать, и я стояла посреди комнаты, вцепившись в сумку, и чувствовала себя полной идиоткой. Ведь с точки зрения миссис Перес она лишь пыталась мне помочь. Мотивы дона Педро были не столь ясны, но он потратил битых два часа, переводя ее рассказ и стараясь ничего не упустить.

— Простите, — сказала я, чтобы загладить неловкость, — Спасибо за все, но мне нужно идти. Дети скоро вернутся из школы.

— Побеспокойтесь о своих детях, мадам, — сказал дон Педро.

Я не хотела показать, что поняла его. Как будто он заклинал змею у самых моих ног, но, делая вид, что я ее не замечаю, я вроде бы давала ему время превратить ее обратно в палку.

Над входной дверью зазвонил колокольчик. Когда дон Педро встал, я сказала:

— Я пойду. Не буду мешать вашим покупателям.

— Это не покупатели, — сказал он.

Повернувшись, я увидела, что в комнату из-за черной портьеры входят четыре женщины и двое мужчин. В них явно соединились индейская, африканская и испанская кровь. Юноша в свитере был очень хорош собой. На его запястье красовалась золотая цепочка. Из женщин одна, похоже, была студенткой, остальные выглядели как лавочники, домохозяйки и рабочие. Увидев меня, они смущенно остановились.

Дон Педро заговорил с ними по-испански, потом снова повернулся ко мне.

— Вам нужно остаться, мадам.

Я колебалась: хоть я и не поняла, что он им сказал, но имя Джоэла там явно прозвучало.

Миссис Перес взяла меня за руку. Ее рука была холодной, грубой и худой, как птичья лапа. Она отвела меня в сторону и зашептала на ухо. И раньше я подозревала, что она знает английский, но пользовалась она им только тогда, когда считала необходимым.

— Оставайся, — сказала она. — Они хотят изловить Тони.

Я испугалась.

— Мы хотим освободить от него вашего брата, — сказал дон Педро. — Душа Тони должна обрести покой.

Этой сцене суждено было стать частью моих кошмаров: сладковатый запах благовоний, гипнотическое мерцание свечей и дон Педро, расстилающий черное покрывало. На него он поставил фигурку святого.

— Кто это? — недоуменно спросила я.

Симпатичный юноша, стоявший рядом, шикнул на меня. Но потом смягчился — я была сестрой Джоэла.

— Это Сан-Маркос, — прошептал он, — покровитель колдунов и ведьм.

Его английский был ничуть не хуже моего.

— Дон Педро знает свое дело, — добавил он, — но и берет он очень дорого.

Взглянув на миссис Перес, на ее стоптанные туфли и потрепанную сумку, я удивилась — как же она могла попасть в его клиентки? Может, пустила на это дело страховку мужа? Но ведь тогда она останется нищей! Это отнюдь не прибавило в моих глазах уважения к владельцу магазина.

Дон Педро начал заклинания, склонившись над импровизированным алтарем. Вначале я решила, что оно обращено к Сан-Маркосу, но потом услышала и другие имена: Сан-Габриель, Сан-Мигель и какое-то незнакомое, наверно, африканское. Он повернулся, повторяя тот же текст в другую сторону. Когда он повернулся еще раз, я поняла, что вызывает духов со всех четырех сторон света.

Потом он поставил возле алтаря бутылку рома и четыре подноса с какими-то фруктами. Я решила, что это были жертвоприношения духам, и те, в кого они воплотятся, должны будут все это съесть. Дон Педро поставил бокалы, налил в них ром и раздал всем присутствующим. Ром был теплым и маслянистым, я лишь коснулась его губами. Казалось, его это удовлетворило.

Когда они вдруг встали в кружок и запели, я собралась уходить. Ведь я не знала слов, которые они все повторяли следом за доном Педро. Мне показалось вдруг, что мне там не место. Ведь я не верила ни в духов, ни в жертвоприношения, ни в заклинания, и чувствовала себя ужасно неудобно. Но пока они все водили свой хоровод, невозможно было уйти, не помешав. И я стояла, пение все набирало силу, и вместе с ним росло мое нетерпение. Неожиданно пение зазвучало резко и пронзительно. Меня внезапно охватила слабость и стало плохо. Ведь я пришла сюда из библиотеки, забыв пообедать.

Красивый юноша, до этого стоявший рядом со мной, вышел на середину круга, и мое отчуждение еще более усилилось. Его свитер, фланелевые брюки и золотой браслет совершенно не вписывались в обстановку темной грязной комнаты со старой раскладушкой, ящерицами в клетке и статуэткой святого.

Неожиданно он вскрикнул, упал на пол и остался лежать неподвижно. Но вместо того, чтобы помочь ему, остальные певцы лишь замедлили ритм пения. Когда я шевельнулась, одна из женщин коснулась моего плеча, и я увидела, что дон Педро повязывает тонкую талию юноши огромным шелковым платком.

И тут, очень медленно, юноша поднял голову. Припадок как будто прошел, но лицо стало совершенно неузнаваемо, словно на него наложили грим.

Дон Педро что-то сказал ему, тот побелел от злости и, задохнувшись, выпалил ответ, который я не поняла, но видя, как потрясены окружающие, сообразила, что он угрожает. Пение на миг прервалось, но дон Педро что-то коротко бросил и все запели опять, медленно и монотонно.