Часы смерти [Литрес] - Джон Диксон Карр
– Вы хотите сказать, – требовательно спросил Хэдли, – что эта перчатка все-таки была использована?
– Именно.
– Но черт побери! Вы же сами доказали, что ни одна из этих перчаток…
– А вы ничего не перепутали? – поинтересовался доктор Фелл, наморщив лоб. – Насколько я помню, как раз вы доказали это; нет, в самом деле, я постоянно повторял, что именно вы это и продемонстрировали. Я что-то не припоминаю, чтобы хоть раз заявлял от себя, будто правая перчатка не была использована. Я только указал, что левая перчатка в вашем восхитительно остроумном, но ложном решении была не той, которую мы искали… Естественно, мой мальчик, я не осмелился намекнуть, что правая была правильной, – извините за каламбур. Учитывая тогдашнее состояние вашего ума, это было бы слишком рискованно. Если бы это помогло вам доказать виновность Элеоноры, вы бы с готовностью признали, что она одинаково свободно владеет обеими руками.
– Значит, вы воспользовались ложной уликой, – медленно проговорил Хэдли, скосив глаза на карандаш, – чтобы доказать…
– …Правду. Вы правы, – жизнерадостно согласился доктор. – Но с другой стороны, мы оба все время только этим и занимались… Давайте-ка я вам докажу это с помощью небольшого эксперимента. Попрошу вас, Мельсон; я не хочу, чтобы эта шельма плутовала. Вот, возьмите этот нож для бумаги, он довольно острый. Теперь подойдите к софе и с силой вонзите его в одну из подушек – они набиты перьями. Не беспокойтесь, с отелем я все улажу сам. Как только ударите, метнитесь в сторону, не потому, что вы не хотите, чтобы перья… хм… попали на перчатку, а потому, что вы не хотите, чтобы они оказались на вашей одежде. Как Боскомб. Давайте!
Мельсон, надеясь, что никто и никогда не сфотографирует его за этим занятием, яростно ударил подушку и отскочил.
– Прекрасно, – сказал доктор Фелл с довольным видом. – Что вы немедленно сделали, как только нож опустился?
– Я разжал руку… Здесь перо…
– Вот почему, Хэдли, кровь оказалась на ладони перчатки, а не где-то еще. Пятно небольшое, потому что, если не задета артерия, человек не дает обильного кровотечения в момент удара. Ваша теория была бы верна лишь в том случае, если бы убийца извлек оружие из раны, по-прежнему крепко сжимая его в руке, но не иначе.
Что ж, теперь давайте перейдем к нашей последней проблеме: почему человек у окна на крыше не заметил, как Боскомб встал с кресла, и почему Хастингс был готов поклясться, что видел его сидящим там все время. Эта проблема сама себя объясняет, если вы внимательно изучите показания.
Во-первых, подумайте, что, в представлении Боскомба, должен был видеть Стенли, чтобы под присягой подтвердить его присутствие. Прежде всего учтите поистине исключительную высоту, ширину и глубину синего кресла. Теперь – где оно стояло? Вспомните слова Хастингса о том, что он мог видеть со своей позиции на крыше: «Мне была видна только правая половина кресла, стоящего напротив двери». Другими словами, лунный свет был отрегулирован таким образом, что освещал кресло лишь частично: правую половину спинки и правый подлокотник, в то время как большая его часть слева (представьте, что вы смотрите на него сверху) оставалась в тени. На что Хастингс постоянно упирал, рассказывая о том, как заглянул вниз впервые – несколько месяцев назад? На то, что в кресле кто-то сидел, что это был Стенли, но он не мог бы утверждать этого наверняка, поскольку видел только часть головы над спинкой, и главное – что он видел только руку Стенли, сжимавшуюся и разжимавшуюся на подлокотнике, больше ничего. Вы помните, как он это подчеркивал?
Теперь вернемся к вечеру четверга. Вообразите Стенли, выглядывающего через щель в ширме. Большая часть кресла находилась в густой тени, и также в тени находилась вся его передняя часть, потому что при лунном свете собственная тень кресла казалась бы еще чернее. Были видны только торец спинки и подлокотник. Очень хорошо. Когда погас свет, Стенли должен был видеть, как Боскомб садится в кресло. Что же он должен был видеть в дальнейшем? Что так загипнотизировало Хастингса в ту ночь, о чем он так пространно рассказывал?..
– Блик лунного света на стволе пистолета, – ответил Хэдли, – предположительно, рука, державшая его… да, рука… Боже милостивый! Теперь я вдруг понял, почему она была так удивительно тверда и неподвижна!
– Именно. Часть этого и была предназначена для глаз Стенли. У Хастингса позиция для наблюдения была удобнее, но и он не увидел ничего больше, ибо как раз в этом и состоял весь трюк. И, в силу своих собственных показаний, он не может поклясться, что видел Боскомба в этом кресле, – хотя сам он и убежден, что видел. Вспомните: в тот вечер, когда Хастингс впервые подслушал их беседу, в этом кресле сидел Стенли, шести футов и двух или трех дюймов роста, и юноша видел только часть его головы! От всего Стенли, столь же широкого, сколь и высокого, он мог видеть из-за спинки только кисть руки на подлокотнике. Кресло было слишком велико для гиганта Стенли, миниатюрного же Боскомба оно буквально поглотило. Следовательно, исходя из собственных показаний Хастингса, он мог видеть в лучшем случае пистолет и, возможно, часть «руки».
Боскомб выскользнул из кресла влево, его черная пижама растворилась в непроглядной тьме. Что за фокус он придумал с пистолетом, мы в данный момент не знаем, поскольку он, разумеется, уже избавился от своего приспособления, – но я могу догадаться. Вы помните, Мельсон, как мы впервые попали к нему в комнату прошлой ночью? Я с самым невинным видом сделал движение, словно собирался сесть в единственное встретившееся в моей жизни кресло, которое казалось почти достаточно большим, чтобы подарить мне несколько минут безмятежного отдыха. Боскомб без всякой видимой причины бросился к креслу и уселся в него раньше меня. Там что-то было засунуто сбоку под сиденье, вот почему он так спешил, – что-нибудь вроде рожка для обуви, чтобы закрепить пистолет, и одна из этих сверкающих белых перчаток лжеубийцы, которая была обернута вокруг рукоятки пистолета. Ему понадобилось бы всего несколько секунд, чтобы установить эту конструкцию, перегнувшись через подлокотник и закрывая ее своим телом, и еще мгновение, чтобы убрать ее. Хастингс, кстати, на самом
