Мэри Лондон - Убийство в масонской ложе
— Не рискую ли я карьерой в эдаком деле?
Подобная навязчивая мысль возникала у него всякий раз, когда преступление совершалось в высшем обществе. Он прекрасно знал, что у королевского советника Уотерхауса есть личный кабинет на том же этаже, что и у начальника Скотланд-Ярда, и советник непременно сунет нос в дело, в котором замешан какой-нибудь отпрыск знатного рода или представитель буржуазной верхушки.
— В самом деле, — заметил сэр Малькольм, — если Ливингстона, как я думаю, действительно убили, нам никак не избежать широкой огласки. Он владел одним из крупнейших инвестиционных банков в Сити. Для газет это лакомая тема. Впрочем, из меня эти борзописцы не вытянут ни единого слова. Сами знаете, я их терпеть не могу! Нет уж, от меня они ничего не добьются!
— Но как от них скроешь, что убийство произошло в масонской ложе?
— О, в этом смысле не стоит беспокоиться! Среди газетчиков масонов не меньше, чем среди финансовых воротил, так что и те и другие будут держать язык за зубами. Ливингстон, скажем, умер у себя в клубе. К чему уточнять, в каком именно? Помните епископа, которого угораздило отдать Богу душу в публичном доме? Так вот, дом терпимости взяли и целомудренно переименовали в «его любимый клуб». Забавно, правда?
— Не очень.
— Вам, дорогой Дуглас, не хватает чувства юмора и, может, сострадательности. Ну, как вам бриуаты?
— Честно признаться, намного лучше, чем я думал. А как вам супруга жертвы? Я-то сам ее почти не видел.
— Очаровательная! Намного младше мужа. Никак не дал бы ей больше тридцати. Она сильно переживала, и, похоже, совершенно искренне. Думаю, ее особенно потряс театральный антураж смерти. Трубка с ликоподием — придумка режиссера. В последнем сезоне в театре Барбикан Мефистофель вышел из пламени, выпущенного точно из такой же странной штуки. Безвкусный трюк, и совершенно неуместный. Только музыку испортил. Но, как бы там ни было, передник Ливингстона мог загореться лишь в том случае, если его пропитали легко испаряющимся и воспламеняющимся веществом. Мне не терпится узнать, что же это за вещество, и понять, каким образом оно попало на ткань, ведь этого никто не заметил…
— Завтра же утром отправлю в лабораторию все, что от него осталось, — сказал Дуглас Форбс. — Доктор Гарднер займется этим делом лично.
— Очень на него рассчитываю. Здесь явно кроется какая-то тайна, и без химии тут не разобраться. Но, возвращаясь к супруге жертвы, я заметил, что Энтони Хиклс выказывает ей особые знаки внимания.
— Верно. Да и сам он довольно симпатичный. Думаете, любовник?
— Это уж слишком! Здесь другое странно. Женщина, без которой не может обойтись масонский ритуал, — просто поразительно! Надо будет внимательно посмотреть изъятый у них уставной текст и понять, что к чему.
— Объясните хотя бы, что означает у них «устав»? — спросил Дуглас Форбс.
— Среди прочего — церемонию, во время которой масоны используют свои символы.
— Какие такие символы?
— Ну, скажем, храм царя Соломона для них символ совершенства, а убийство Хирама — символ смерти и воскрешения.
— О-о! — протянул старший инспектор. — Вот так дела… И впрямь странные…
Подобные объяснения еще больше затуманили его разум. И, подумав немного, он спросил:
— Простите, сэр, а что означают эти звания — первый страж, второй?..
— Эти названия восходят к далеким временам, когда масоны с особым тщанием следили за строительством храмов. Теперь же они следят лишь за точным соблюдением ритуальных церемоний и обучением новообращенных.
— Чему же обучаются эти новообращенные?
— О, — рассмеялся сэр Малькольм, — в том-то и секрет! В сущности, проходят нравственное обучение. То, что у масонов называется посвящением.
— Господи! — воскликнул Форбс. — Ничего не понимаю, а как по-вашему, сэр, нет ли тут чего-нибудь предосудительного?
— Здесь, как и везде, есть хорошие стороны и плохие.
— Они все были в траурных костюмах. Чудно, правда?
— У масонов, если иметь в виду мужчин, это своего рода ритуальная униформа. Символически они несут траур по Хираму. И тут нет ничего странного. Но зачем вдову было облачать в настоящий траур? Вот что занятнее всего…
Старший инспектор задал другой вопрос:
— Какая же связь между так называемым Хирамом и Исидой?
— О, — снова усмехнулся сэр Малькольм, — думаю, французы, придумавшие этот устав, под Хирамом имели в виду Осириса, а он был супругом Исиды!
— Да уж, сэр, для вас, похоже, в этом деле нет секретов! А мне все это кажется полной белибердой! И все же члены этой организации далеко не простаки, раз уж, как вы говорите, среди них были и есть политики и полицейские, не говоря уже об Уинстоне Черчилле и герцоге Кентском.
Друзьям подали тажин из ягненка, и они приступили к нему молча. Потом сэр Малькольм продолжил:
— Меня другое удивляет. Отопление…
— Какое отопление, сэр?
— Вы, конечно, заметили, что маленькое здание, где помещается ложа, обогревается автоматической системой — от очень старого котла, который топят углем. В трапезной, если вы видели, стоял жбан с углем.
— В самом деле, а еще слышался гул.
— Тогда почему, спрашивается, после того как случилась беда, наши масоны не бросили передник с перевязью в огонь — уж если они хотели все скрыть, — а припрятали вещички в комнате для размышлений?
— Может, они не хотели от них избавляться и думали, мы их не найдем, а после надеялись сами во всем разобраться. Они, кажется, здорово удивились, когда увидели, что передник загорелся.
— Думаю, тут вы правы, Дуглас. Кто-то из членов ложи задумал убить Ливингстона, пропитал передник чрезвычайно токсичным веществом, чтобы отравить банкира, но убийца не знал, что вещество это, ко всему прочему, легко воспламеняющееся. Для него это полная неожиданность, тем более что пламя привлекает внимание к переднику. Ведь он-то рассчитывал, что все подумают на сердечный приступ. Тогда он, должно быть, незаметно изъял передник. На самом деле ловко придумано. Но внезапная смерть настораживает членов ложи. Доктор Келли — а он совсем не дурак — понимает, что Ливингстон умер странной смертью. Начинается спор. Тогда, не исключено, кто-то из них тайно вызывает полицию. И что же? Большинство в конце концов решает скрыть трагическое происшествие и, как только совсем стемнеет, увезти тело Ливингстона к нему домой. Но наши масоны — люди справедливые, они решают сами докопаться до причины столь странной смерти: исследовать лоскуты от передника и понять, что же произошло на самом деле. Но тут в дверь стучит лейтенант Финдли. Наши братья в ужасе. Они второпях прячут передник с перевязью в комнате для размышлений. Келли омывает лицо жертвы, чтобы уничтожить все следы, — по крайней мере, он на это рассчитывает! Потом братья стараются не допустить, чтобы полиция совала нос в это дело…
— Похоже, так оно и есть. Выходит, они подозревают кого-то из своих.
— Разумеется. Но поскольку они друг другу братья, не могут взять в толк, как один из них осмелился совершить подобное злодеяние. Они сомневаются, надеясь, что Ливингстон, быть может, действительно умер от сердечного приступа в результате глубокого переживания. Люди охотно закрывают глаза на вещи, опасаясь худшего. Ну да ладно, вернемся к нашему ягненку.
— Госпожа Форбс, моя супруга, непременно должна отведать это блюдо, а то, по ее словам, ничего съедобного, кроме как в Великобритании, нигде больше нет…
— Эх, дружище, так же и с франкмасонством. Не верь ушам своим…
Тут взоры посетителей ресторана, все, как один, обратились на эстраду. Там на узкой световой дорожке от прожектора появилась танцовщица и начала исполнять восточный танец, самый что ни на есть откровенный. Старший инспектор спросил благородного сыщика:
— Думаете, старшему офицеру Скотланд-Ярда пристало глядеть на такое?
— Вы же сейчас не на службе, как я понимаю…
— Правда ваша, только я беру свои слова обратно. Ни за что на свете не поведу госпожу Форбс, мою супругу, в такое заведение. А то подумает, что я не вылезаю из злачных мест, и выцарапает мне глаза!
Глава 7
Когда сэр Малькольм вернулся в свою квартиру на Уордор-стрит, его встретил верный Вэнь Чжан; он отогрелся у камина, заранее растопленного заботливым китайцем, после чего, уютно устроившись в кресле-качалке с бокалом шотландского «Талискера», хотя было уже за полночь, добрый час изучал отпечатанный на машинке текст устава, название которого значилось в верхней части первой страницы: «Изначальный Шотландский Устав. Восхождение на третий градус. Перевод на английский брата Вогэма».
Это было описание одного из ритуалов, в котором, как сэр Айвори читал еще в отцовских книгах, могла участвовать женщина. По уставу она называлась Вдовой или Исидой, и ей отводилась роль, о которой уже говорил Досточтимый Уинстон Дин. Она искала тело Хирама по четырем сторонам ложи и в конце концов находила его: он лежал распростертый на черно-белом плиточном полу — масоны называют это «мозаичным полом». Затем она помогала ему подняться.
