Рекс Стаут - Цветов не посылать
Барр предлагал всем вместе подняться на второй этаж и поговорить, но его не поддержали. Мортимер и Ева внесли другое предложение: тихонько выбраться из столовой и отправиться в квартиру Барров, но и это предложение вначале было отвергнуто, поскольку кто-нибудь мог заметить их из окон верхних этажей.
В течение последнего часа они сидели в темноте и шипели друг на друга. В конце концов Джером согласился с предложением Мортимера и Евы, и они, было, совсем уже собрались пуститься в путь, как на лестнице снова послышались шаги сначала одного человека, потом кто-то сбежал по ступенькам, потом послышался голос миссис Уиттен, окликнувшей Пампу. Они различали даже отдельные слова.
После того, как голоса стихли, Фиби провела осторожную рекогносцировку и доложила, что Пампа и миссис Уиттен сидят в гостиной. Теперь, естественно, не могло быть и речи о том, чтобы выбраться из столовой. Следующее событие произошло примерно через полчаса: Барр сделал неосторожное движение в темноте и уронил торшер…
На главный вопрос: «Кто покидал столовую после того, как Пампа и миссис Уиттен прошли в гостиную?» – все они отвечали одно и то же: «Только Фиби». Она несколько раз выходила на разведку и каждый раз не больше, чем на полминуты.
Перед этим упорством почувствовал себя беспомощным даже такой умный и проницательный человек, как Вульф. Можно было бы им напомнить о кромешной темноте в комнате, вновь и вновь спрашивать, где сидел тот или другой и как получилось, что Барр уронил торшер? Но за что зацепиться, если они в один голос твердили, что никто из них не выходил, и лишь Фиби совершала свои молниеносные вылазки? Если бы они противоречили друг другу, по-разному освещали одни и те же факты – тогда другое дело, тогда можно было бы вынудить их сказать правду.
Точно так же они вели себя, рассказывая о том, что произошло в среду. Они были дома уже около часа, когда раздался звонок, дворецкий открыл дверь, и в вестибюль, едва не рыдая, вошла миссис Уиттен – вся в крови. И тут тоже их трудно было на чем-нибудь поймать, все как один, явно сговорившись, дули в одну дуду.
Все тем же тихим и спокойным голосом Джером предложил привезти дворецкого, но Вульф отклонил его предложение, даже не поблагодарив. Потом он взглянул на часы, висевшие на стене – они показывали уже без четверти три, обвел взглядом присутствующих и сказал:
– Итак, получается, что я зря трачу время. Мы не можем, господа, сидеть тут всю ночь, давайте расходиться. – Он посмотрел на миссис Уиттен. – За исключением вас, мадам. Вы, разумеется, ночуете здесь. У нас есть комната с удобной…
Прозвучало одновременно пять протестов, выраженных разным тоном и с разными оттенками. Громче всех протестовал Мортимер, ему вторила Ева. Вульф закрыл глаза, пережидая шторм, и открыл их, когда стало более или менее тихо.
– Послушайте, – раздраженно сказал он, – не считайте меня болваном. Иногда бывает, что детектив, расследующий убийство и попадающий в тупик, некоторое время пассивно выжидает дальнейшего развития событий, надеясь напасть на новый след. Что ж, вполне допустимый метод. Но только в тех случаях, когда результатом такого развития не оказывается еще одно убийство. Если все вы не верите, что кто-то намерен устранить миссис Уиттен, я на подобный риск пойти не могу. Ее бы уже не было в живых, если бы нож не скользнул по ребрам. Я согласен самостоятельно вести расследование, не привлекая полицию или районную прокуратуру, но при одном условии: впредь до уточнения некоторых деталей миссис Уиттен должна оставаться под крышей этого дома. Она может уйти в любое время, как только решит, что лучше иметь дело с полицией, чем со мной.
– Если хотите знать мое мнение, так уж куда приятнее иметь дело с полицией, чем с вами! – злобно воскликнула Ева.
– К тому же вы – самый настоящий шантажист, – добавил Барр, – и вас следовало бы привлечь к уголовной ответственности.
– Мама вместе с нами поедет домой, а вы можете сообщить в полицию что вам угодно! – внес свою лепту Мортимер.
– Но если мама останется, я останусь тоже, – решительно заявила Фиби.
Миссис Уиттен глубоко вздохнула – наверное, уже в тысячный раз. В течение вечера я не раз опасался, что она вот-вот упадет в обморок, однако сейчас, заметив ее пристальный сверкающий взгляд, устремленный на Вульфа, я понял, что энергии у нее хоть отбавляй.
– Вы, кажется, собирались переговорить со мной с глазу на глаз о мисс Олвинг? – обратилась она к Вульфу.
– Да, мадам, собирался.
– Можно перенести это на утро? Сейчас я просто не в силах слушать и говорить. – Она сжала в кулаки лежавшие на коленях руки, но тут же спохватилась, разжала их и повернулась к младшей дочери. – Фиби, тебе придется съездить домой и привезти наши ночные вещи… Мистер Вульф, а двоим можно переночевать в вашей комнате?
– Вполне. Там две кровати.
– Тогда со мной останется моя дочь Фиби. Думаю, вам не следует беспокоиться – она меня не убьет. Завтра вам придется извинить меня – в четыре часа состоятся похороны моего супруга.
– Мама, – проговорил Джером, – позволь мне сейчас же отвезти тебя домой.
Миссис Уиттен не удостоила его ответом.
– Нужно подниматься по лестнице? – спросила она у Вульфа.
– Нет, что вы! – ответил Вульф. – К вашим услугам лифт…
Глава 8
У нас в доме есть две свободные комнаты – одна на втором этаже, рядом со спальней Вульфа, выходящая окнами на юг, другая на третьем, рядом с моей, окнами на улицу. Вот в эту комнату – достаточно просторную, обставленную лучше остальных, с двухспальными кроватями и ванной – мы и поместили миссис Уиттен и Фиби. Я объяснил им, как при необходимости найти меня, например, в случае пожара…
Проснулся я от какого-то шума и не сразу понял, приснился ли он мне, или слышу его наяву. Я решил было предоставить событиям развертываться своим чередом, но шум повторился, – звали, оказывается, именно меня.
– Мистер Гудвин!
Открыв глаза, увидел интересную молодую женщину с каштановыми волосами, в легком голубом халате. В окна падало достаточно света, и я мог хорошо ее рассмотреть. Это была Фиби.
– Извините, я не постучала. Мне не хотелось никого беспокоить, – заговорила она.
– Вы побеспокоили меня, – я свесил ноги и уселся на край кровати. – А ради чего?
– Я голодна.
– Боже! – воскликнул я и взглянул на часы. – До завтрака осталось три часа, Фриц сам принесет его в вашу комнату. А вообще-то вы совсем не похожи на оголодавшую.
– Я не могу спать и я хочу есть!
– Ну и ешьте! Кухня на том же… – начал было я, но спохватился.
К этому времени я уже окончательно проснулся и сообразил, что, во-первых, она все же гостья, а, во-вторых, я все же детектив. Сунув ноги в туфли и буркнув «Пошли», я направился к двери. Уже на лестнице мне пришло в голову, что не мешало бы поверх пижамы накинуть халат, но возвращаться не хотелось, да к тому же и без халата было жарко.
– Что вам дать? – спросил я, распахивая дверцу холодильника.
– Я просто хочу есть. Хлеб, мясо, молоко – что угодно.
Мы достали ветчину, салями, сыр, паштет, огурцы, молоко, хлеб. Она вызвалась нарезать ветчину и, надо сказать, сделала это неплохо. Я не видел причины отказываться от такой компании, а потому охотно сел вместе с ней за стол. Еще при первой встрече я обратил внимание на ее чудесные зубы, а теперь, глядя, как она управляется с мясом, убедился, насколько надежно они ей служат.
За едой мы вели неторопливую беседу.
– Когда вы позвали меня, я, едва открыв глаза, сразу подумал, что либо вас потянуло ко мне в комнату, как мотылька на пламя, либо вам надо было что-то мне сообщить. Признаться, был даже несколько разочарован, когда вы заявили, что просто хотите есть. Тем не менее… – я сделал широкий жест, не забыв прихватить по пути ломтик салями.
– Положим, я совсем не мотылек, – заметила она. – Да и вы в помятой пижаме и с всклокоченной шевелюрой вовсе не похожи на пылающий огонь. И все же вы правы: я действительно хочу кое-что вам сказать, и проголодалась я весьма кстати – это хороший предлог для разговора.
– Пижама… К середине недели она не может быть не помятой, как ни старайся… Так что же вы хотели мне сообщить?
Она не торопясь разжевала ломтик сыра, запила молоком и лишь после этого взглянула на меня.
– Пожалуй, будет лучше, если вы сначала объясните мне кое-что. Ну, например, почему вы думаете, что Пампа не убивал Флойда Уиттена?
С меня мигом слетели остатки сна, и я стал лихорадочно размышлять. Мне-то казалось, что я веду непринужденную увлекательную и даже, пожалуй, игривую беседу с хорошенькой особой, и вдруг она сразу все испортила. Я и в глаза не видел Х.Р. Лэнди и не мог сказать, похожа ли на отца моя собеседница, но ее манеры, тон, которым она задала вопрос, наконец, взгляд ее красивых глаз – все это подтверждало, что она достойное дитя человека, нажившего десять миллионов долларов.
