Три гроба - Джон Диксон Карр

бы его добил. А вот у самого Гримо в тот момент, судя по всему, наоборот, сдали нервы. Ошибка имела все шансы полностью сорвать его план. Мог ли человек убить себя выстрелом в спину? Если нет, убийце поможет только Бог. Что еще хуже, Флей, с которым не удалось расправиться быстро, закричал, прежде чем в него попала пуля, поэтому Гримо казалось, что за ним гонятся.

Даже в эту жуткую минуту у него достало здравомыслия и самообладания, чтобы не потерять голову. Он сунул пистолет в руку Флея, неподвижно лежавшего лицом вниз. Потом подобрал веревку. Несмотря на фиаско и неразбериху, план каким-то образом нужно было доводить до конца. Он не стал рисковать и делать второй выстрел, который кто-то мог услышать, не стал и дальше терять время. Он выбежал из комнаты.

Крыша, понимаете! Крыша была его единственным безопасным путем наружу! Воображаемые преследователи чудились ему повсюду; может быть, откуда-нибудь из глубин его памяти выплыла жуткая картина с тремя могилами и бурей в венгерских горах. Ему казалось, что его услышали, что за ним гонятся по крышам. Поэтому он домчался до люка на чердак, спустился в темную квартиру Барнаби.

Только тогда к нему начала возвращаться способность здраво рассуждать.

Что в это время происходило в комнате? Пьер Флей смертельно ранен. Однако у него стальные ребра, которые однажды помогли ему выжить в заколоченном гробу. Убийца скрылся. Но Флей не собирался сдаваться. Ему нужна была помощь. Ему нужно было отправиться к…

К доктору, Хэдли. Вы вчера спросили, почему Флей шел к противоположному концу улицы, в сторону тупика. А шел он туда потому, что, как вы сами прочитали в газете, там живет врач: тот самый врач, в приемную которого его потом отнесли. Он смертельно ранен, и он это знает – сражен, но не побежден. Флей поднимается, все еще будучи в пальто и шляпе. В руке пистолет – он сует его в карман на всякий случай. Потом, двигаясь как можно осторожнее, спускается вниз, выходит на тихую улицу, где никто не устроил переполох. По ней он идет…

Задавались ли вы вопросом, почему он шел прямо посередине улицы и постоянно оглядывался? Самое разумное объяснение заключается отнюдь не в том, что он кого-то собирался навестить. Он знал, что убийца где-то поблизости, и готовился к очередному нападению. Впереди него быстро идут два мужчины. Он думает, что он в безопасности. Проходит мимо освещенной витрины ювелирного, видит впереди справа фонарь…

Что в это время делает Гримо? Гримо понимает, что за ним никто не гонится, однако продолжает сходить с ума, задаваясь разными вопросами. Он не смеет вернуться обратно на крышу и посмотреть, что происходит. Но минуточку! Если кто-то что-то услышал, об этом можно узнать, просто выглянув ненадолго на улицу. Он может просто спуститься вниз и высунуться в парадную дверь, не так ли? И никакой опасности для него в этом нет, потому что дом, в котором снимает квартиру Барнаби, пуст.

Он осторожно спускается. Медленно открывает дверь, предварительно расстегнув пальто, чтобы обмотать вокруг себя моток веревки. Открывает дверь – а там в сиянии уличного фонаря прямо напротив этой двери, посреди улицы, лицом к нему бредет тот самый человек, которого он десять минут назад насмерть застрелил в другом доме.

В последний раз братья встречаются друг с другом взглядами.

Рубашка Гримо – отличная мишень в свете фонаря. Флей, сходящий с ума от боли и истерии, ни секунды не колеблется. Он выкрикивает слова: «Вторая пуля для тебя!» – достает тот самый пистолет и стреляет.

На это у него уходят последние силы. Открылось внутреннее кровотечение, и он это знает. Он снова кричит, выпускает из рук пистолет, пытаясь бросить его в Гримо, потом падает вперед лицом в снег. Именно этот выстрел, друзья мои, услышали три свидетеля с Калиостро-стрит. Именно этот выстрел попал Гримо в грудь, прежде чем он успел закрыть дверь.

Глава двадцать первая

Разгадка

– А дальше? – спросил Хэдли, потому что доктор Фелл замолчал и опустил голову.

– Ни один из трех свидетелей Гримо, разумеется, не увидел, – сопя, ответил доктор Фелл после продолжительной паузы. – Потому что Гримо не выходил наружу, не стоял на ступеньках и находился довольно далеко от человека, которого якобы убили посреди снежной пустыни. Конечно, Флей уже был ранен, просто последнее усилие спровоцировало кровотечение. Разумеется, понять направление выстрела, попавшего в него, было невозможно. Конечно, на револьвере не было отпечатков пальцев, потому что он, упав в снег, в прямом смысле очистился.

– Боже правый! – сказал Хэдли так тихо, словно и не восклицал вовсе. – Ваш рассказ учитывает все имеющиеся у нас на руках факты, но я об этом даже не думал… Но продолжайте. Что с Гримо?

– Гримо закрывает дверь. Он знает, что получил ранение в грудь, но не думает, что оно серьезное. Ему довелось пережить передряги похуже пуль, и, как ему кажется, те передряги были гораздо опаснее.

В конечном счете он получил именно то, что хотел нанести сам себе, – рану. Он мог бы даже отреагировать на такой поворот своим коронным лающим смешком. Однако весь его план полетел к чертям! (Откуда бы ему, кстати говоря, знать, что часы в витрине ювелирного магазина спешат? Он даже не подозревает, что Флей умер, – в его представлении тот продолжает идти по улице с револьвером в руке и пулей под лопаткой. Он думает, что удача его покинула, хотя на самом деле, с этими часами, она, наоборот, на его стороне. Вот только ему об этом неизвестно.) Он уверен лишь в одном: мнимого самоубийцу Флея никогда не найдут в той комнатушке. Пусть Флей и получил опасное ранение, он все еще в состоянии говорить, он продолжает идти по улице, и к нему уже наверняка бежит полицейский. Гримо в ловушке. Если ему не удастся придумать новую хитрость, он попадет на виселицу, потому что теперь Флей молчать точно не будет.

Все эти мысли приходят к нему сразу же после выстрела – поток фантазий. Он не может дальше оставаться здесь, в темном коридоре. И все же ему нужно сначала осмотреть рану и убедиться в том, что за ним не остается кровавых следов. Где это сделать? Конечно же, в квартире Барнаби наверху. Он поднимается, открывает дверь и включает свет. Вокруг него обвязана веревка – теперь она бесполезна, он больше не сможет притвориться, что к нему наведался Флей, потому что Флей в тот самый момент мог уже