Энтони Беркли - Убийства шелковым чулком
Бедняга, несомненно, был потрясен до глубины души. «Мало того, что он потерял невесту, — посочувствовал ему Роджер, — так еще приходится выставлять себя напоказ в переполненном зале!» Тем не менее в его ответах ощущалась определенная осторожность. Пару раз он, казалось, был готов произнести слова, которые могли бы многое прояснить, но каждый раз вовремя сдерживался. Молодой человек переносил утрату с достоинством, напомнившим Роджеру поведение Энн в саду, когда он впервые рассказал ей о своих подозрениях, но было очевидно, что многое его озадачивает, и в первую очередь то, почему его невеста вообще покончила с собой.
— Урсула ни разу не намекала, что намерена расстаться с жизнью, — ответил он на вопрос коронера. — Она всегда казалась абсолютно счастливой. — Его голос напоминал голос ребенка, которого высекли непонятно за что.
Коронер проявлял к нему сочувствие, но не мог избавить его от неприятных вопросов.
— По словам других свидетелей, леди Урсула неоднократно говорила, что жизнь ей наскучила. Вы слышали от нее такое?
— Очень часто, — ответил молодой человек с жалким подобием улыбки. — Но это всего лишь поза. По крайней мере, — добавил он так тихо, что Роджер едва его услышал, — мы так думали.
— Вы собирались пожениться в июне?
— Да.
Коронер заглянул в лист бумаги, который держал в руке.
— В тот роковой вечер вы пошли в театр, а потом в ваш клуб?
— Да.
— Следовательно, в тот вечер вы не видели леди Урсулу?
— Нет.
— И вы не можете сообщить нам, каким было ее настроение, начиная с пяти часов, когда вы расстались с ней после чая?
— Нет. Но мы расстались около половины шестого.
— Да, верно. Вы слышали показания свидетельницы, которая провела вечер с леди Урсулой. Подтверждаете ли вы, что она пребывала в абсолютно нормальном состоянии, когда вы видели ее за чаем?
— Да, безусловно.
— Леди Урсула не производила впечатление чем-то озабоченной?
— Нет.
— Ну, не стану вас больше задерживать, мистер Плейделл. Я знаю, как тяжело все это для вас. Прошу только ответить, можете ли вы сообщить нам что-либо, способное пролить свет на причину самоубийства леди Урсулы?
— Боюсь, что нет, — ответил Плейделл тем же тихим и сдержанным тоном, но добавил с неожиданной страстью: — Как бы мне хотелось, чтобы я мог это сделать!
«Он думает, что тут есть нечто странное, — отметил про себя Роджер, когда Плейделл покинул место свидетеля. — Не только тот факт, что она вообще покончила с собой, но и те мелочи, на которые я обратил внимание. Интересно, почему здесь Морсби?»
В течение следующих двенадцати минут ничего существенного так и не выяснилось. Коронер очень старался сделать процедуру как можно менее болезненной для вдовствующей графини и Плейделла, поэтому не хотел ее затягивать. Присяжные, очевидно, придерживались того же мнения, так как быстро вынесли вердикт: «Самоубийство, совершенное в момент временного умопомрачения, которое было вызвано неестественными условиями современной жизни». Вместо двух последних слов с таким же успехом можно было бы сказать «жизни леди Урсулы».
После момента тишины, всегда наступающего за оглашением вердикта, публика начала медленно расходиться.
Роджер постарался оказаться рядом с Морсби. Уже испытав на себе силу профессиональной сдержанности упомянутого джентльмена, он не надеялся, что она даст трещину на сей раз, но, как говорится, попытка не пытка.
— Давненько мы с вами не виделись, мистер Шерингэм, — дружелюбно приветствовал его старший инспектор, когда они наконец оказались рядом. — С прошлого лета, — кивнул Роджер. — И вы меня обяжете, если за выпивкой не будете упоминать об этом периоде. О любом другом лете — сколько угодно, но только не о прошлом.
Ухмыльнувшись, старший инспектор дал требуемое обещание. Они направились в пивную, но не в ближайшую к месту дознания, так как там оказалась бы значительная часть присутствовавших. Морсби отлично знал, почему его пригласили выпить, Роджер знал, что он это знает, а Морсби, в свою очередь, знал, что это знает Роджер. Ситуация забавляла обоих. Морсби ожидал, что Роджер первым перейдет к делу, если тут было к чему переходить. Однако Роджер и не думал так поступать. Они потягивали пиво, весело болтая о том о сем, но только не о дознании и присутствии на нем старшего детектива-инспектора Скотленд-Ярда. Следующую порцию заказал Морсби, а еще одну снова Роджер. Пиво любили оба.
Наконец, во время беседы о выращивании душистого горошка, Роджер небрежно заметил:
— Итак, Морсби, вы тоже думаете, что леди Урсула была убита?
Глава 6
Детектив Шерингэм из Скотленд-Ярда
Немногим доводилось видеть, как вздрагивает старший инспектор Скотленд-Ярда, однако именно это произошло в результате реплики Роджера. Он злорадно наблюдал, как исказилось лицо Морсби, как напряглась его массивная фигура и как его пиво едва не пролилось из стакана. В этот момент Роджер чувствовал себя полностью отомщенным.
— Почему это пришло вам в голову, мистер Шерингэм? — осведомился старший инспектор, тщетно изображая удивление.
Роджер ответил не сразу. Самое большее, на что он надеялся, это увидеть, как инспекторское веко слегка дрогнет, и теперь его переполняло искреннее изумление не меньших масштабов, чем притворное, которое старался изобразить Морсби. Приписав смерть леди Урсулы убийству, Роджер не столько пустил стрелу наугад, сколько намеренно сделал самое дикое заявление, какое только мог придумать, с целью потрясти инспектора и заставить его выдать, по-видимому, куда менее значительную причину его присутствия на дознании. Но, возможно, впервые в жизни Морсби был застигнут врасплох и капитулировал вместе с пехотой, кавалерией и артиллерией. То, что Морсби был настороже, лишь усилило катастрофу, так как он охранял авангард, а Роджер атаковал его с тыла.
Тем временем мозг Роджера, выйдя из комы, в которую его повергла реакция инспектора, наверстывал упущенное. При этом он не столько думал, сколько просматривал серию мелькающих видений. То, что казалось тайной, сразу же стало явью. Роджер проклинал себя за то, что только поведение Морсби подсказало ему очевидное. Лишь убийство могло объяснить все озадачивающие его факты!
— Ну и ну! — пробормотал он с благоговейным ужасом.
Старший инспектор исподлобья наблюдал за ним.
— Что за странная идея, сэр! — воскликнул он с деланным смехом.
Роджер допил пиво, взглянул на часы и схватил Морсби за руку.
— Пошли, — сказал он. — Уже время ленча. Поедим вместе. — И, не дожидаясь ответа, Роджер направился к выходу.
Старшему инспектору оставалось только последовать за ним.
Остановив такси, Роджер назвал шоферу свой адрес.
— Куда мы едем, мистер Шерингэм? — спросил Морсби, чье лицо отнюдь не выражало радость человека, собиравшегося перекусить за чужой счет.
— В мою квартиру, — ответил Роджер. — Там нас не смогут подслушать.
Стон, который издал инспектор, тоже не услышали, так как стонала его душа, хотя и очень громко.
Несколько месяцев назад Роджер побывал в Олбани с визитом к своему издателю, чтобы узнать новости о продаже его последнего романа, и спросил, не сдаются ли там комнаты. Одна из квартир оказалась свободной, и он быстро обосновался там. Приведя туда беспомощного инспектора, Роджер усадил его в кресло, смешал ему выпивку, несмотря на протесты, в которых доминировало слово «пиво», и отправился узнать насчет ленча. В промежутке между возвращением и доставкой пищи он удостоил свою жертву живым повествованием о развитии кофейного бизнеса в Бразилии, где проживал его молодой кузен.
— Его зовут Энтони Уолтон, — как бы мимоходом упомянул Роджер. — Кажется, вы когда-то с ним встречались, не так ли?
Морсби даже не хватило духу забыть о данном ранее обещании и ответить в том же духе.
Не следует думать, что старший инспектор предстал в этом эпизоде в недостойном свете. Роджер поставил его в безвыходное положение, и Морсби знал это. Когда полицейское расследование находится в стадии, требующей полной секретности, малейший намек в прессе может уничтожить плоды работы нескольких недель. В некоторых случаях добросовестному сотруднику Скотленд-Ярда приходится обращаться с прессой более деликатно и осторожно, чем влюбленному с самой робкой возлюбленной. Все это было слишком хорошо известно и Роджеру, и Морсби. Но на сей раз ситуация была далеко не забавной.
В свойственной ему манере Роджер отложил обсуждение дела, пока не подали кофе и оба не закурили сигареты, как крупные бизнесмены всегда поступают в романах (в реальной жизни они не тратят время зря).
— А теперь, — сказал Роджер, когда декорации были обеспечены, — перейдем к делу.
— К делу? — озадаченно переспросил старший инспектор.
