Энтони Беркли - Убийства шелковым чулком

Беркли Энтони

Убийства шелковым чулком

Глава 1

Письмо для мистера Шерингэма

Роджер Шерингэм задержался у маленькой будки в подъезде огромного здания "Дейли курьер" неподалеку от Флит-стрит[1]. Обитатель будки, бдительно следящий за незваными посетителями, пытающимися проскользнуть мимо, снисходительно кивнул.

— Сегодня утром для вас только одно письмо, сэр, — сказал он, протягивая конверт.

Попытавшись кивнуть так же снисходительно, как портье, и потерпев неудачу, Роджер направился к лифту и поднялся в высшие сферы. С письмом в руке он проследовал через лабиринт коридоров в отведенную ему темную комнатушку. Роджер Шерингэм, автор романов-бестселлеров, соглашаясь поступить в штат "Дейли курьер" в качестве эксперта по криминологии и поставщика бойко написанных статей об убийствах, поставил условием выделение ему индивидуальной комнаты. Он пользовался ею только дважды в неделю, но все-таки добился своего. Вот что значит быть личным другом редактора.

Повесив в углу видавшую виды шляпу, Роджер бросил газету на стол и вскрыл письмо.

Несмотря на то что он уже в течение десяти лет получал письма от незнакомых ему отправителей, Роджер каждый раз испытывал легкий трепет, вскрывая их. Похвалы его работе возбуждали в нем радостное воодушевление, а критика — боевой дух. Он всегда аккуратно отвечал на каждое послание. Сердца тех его корреспондентов, которые предваряли свои письма почтительными извинениями (а так делали девять из десяти), потеплели бы при виде радости, с которой встречались их усилия. Такие чувства испытывают все писатели, хотя они и жалуются друзьям на то, что им приходится тратить время, отвечая на письма назойливых читателей. Со времени поступления Роджера в "Дейли курьер" количество писем от незнакомых авторов значительно возросло. Поэтому он не без разочарования принял сегодня из рук портье единственный конверт. Но во время чтения разочарование сменилось интересом. Письмо оказалось необычным.

Литтл-Митчем, Дорсет[2]

Дом викария.

Дорогой сэр!

Надеюсь, Вы простите, что я позволил себе обратиться к Вам, и поймете, что у меня были на то веские основания. Читая Ваши интереснейшие статьи в "Дейли курьер", я чувствовал, что Вас не возмутит мой поступок, хотя он способен возложить на Вас частичную ответственность, которая может показаться утомительной. Я бы приехал в Лондон, чтобы повидать Вас лично, но расходы на такое путешествие для человека в моем положении почти непосильны.

Прошло уже восемь лет, как я остался вдовцом с пятью дочерьми. Старшая, Энн, возложила на свои плечи обязанности моей дорогой жены, которая скончалась, когда Энн было шестнадцать, и ей долгое время помогала ее следующая по возрасту сестра Дженет. Едва ли мне следует объяснять Вам, что на жалованье сельского священника нелегко кормить, одевать и обучать пять подрастающих девочек. Поэтому Дженет, которая всегда считалась самой красивой в семье, решила десять месяцев тому назад искать счастья где-нибудь в другом месте. Мы делали все, чтобы отговорить ее, но она целеустремленная девушка и, приняв решение, не захотела изменить его. Дженет напомнила, что она не только избавляет семью от лишнего рта, но, если ей удастся получить прилично оплачиваемую работу, сможет вносить скромный, но, несомненно, полезный вклад в домашние расходы.

Дженет осуществила свое намерение и покинула нас, отправившись, по-видимому, в Лондон. Я пишу "по-видимому", так как Дженет категорически отказалась сообщать нам свой адрес, заявив, что, пока не займет более-менее надежное место в новой жизни, не позволит нам поддерживать с ней связь, опасаясь, что, если она сразу не добьется успеха, мы станем уговаривать ее вернуться домой. Дженет иногда сама писала нам, и на конвертах всегда стоял лондонский штемпель, правда, почтовые отделения изменялись почти в каждом письме. Хотя Дженет сохраняла бодрость и уверенность в себе, мы поняли, что ей еще не удалось найти работу, какую хотелось. Однако она сообщила, что устроилась на достаточно хорошо оплачиваемое место, чтобы сносно содержать себя, но ни разу не упомянула, что это за место.

Обычно Дженет писала нам раз в неделю, но шесть недель тому назад письма перестали поступать, и с тех пор мы ничего о ней не слышали. Возможно, для тревоги нет оснований, но тем не менее я беспокоюсь. Дженет преданная и любящая дочь, и я не могу поверить, что она могла по своей воле прекратить сообщать о себе, зная, как мы будем волноваться. Я не могу избавиться от мысли, что либо ее письма где-то заблудилось, либо с ней случилось какое-то несчастье.

Возможно, я старомодный человек, но мне бы не хотелось обращаться в полицию с просьбой разыскать Дженет, когда, возможно, все дело в глупых стариковских фантазиях. Я уверен, что, если эти фантазии не имеют оснований, Дженет очень рассердилась бы, узнав, что полиция сует нос в ее дела. С другой стороны, если произошел несчастный случай, об этом должно быть известно в редакции такой газеты, как "Дейли курьер". Поэтому я решил после долгих размышлений воспользоваться Вашей любезностью, на которую, конечно, не имею никаких прав, обратившись с просьбой навести справки у Ваших коллег и ознакомить меня с результатом. Таким образом можно было бы избежать вмешательства полиции и получить новости о моей бедной девочки без лишней огласки и из неофициального источника.

Если Вы решите отказаться выполнить мою просьбу, умоляю сообщить мне об этом, и я немедленно передам дело в руки полиции. Если же Вы любезно согласитесь помочь старику, моей признательности не будет границ.

Искренне Ваш

Л. Э. Мэннерс.

P.S. Прилагаю снимок Дженет двулетней давности — единственный, которым мы располагаем.

"Бедный старикан! — подумал Роджер, дочитав длинное послание, написанное мелким корявым почерком, который было не так легко разобрать. — Интересно, осознает ли он, что каждый год на улицах Лондона происходит около восьми тысяч несчастных случаев? Работа предстоит трудноватая". Он снова полез в конверт и достал снимок.

Любительские фотографии редко бывают так плохи, как о них говорят. Этот снимок был вполне достойным их образцом и изображал четырех юных особ женского пола в возрасте примерно от десяти до двадцати с лишним лет, на морском берегу. Под одной из них тем же корявым почерком было написано "Дженет". Роджер тщательно изучил ее. Девушка казалась хорошенькой, и несмотря на то, что веселая улыбка мешала толком разглядеть ее черты, Роджер подумал, что узнает ее по фотографии, если ему когда-нибудь удастся ее найти.

Что касается того, намерен ли он искать Дженет или нет, то Роджеру даже в голову не приходило отказаться. Сквозь витиеватый стиль письма просвечивала подлинная трагедия, которая сразу же вызвала его сочувствие. Но так как до ленча ему предстояло сдать статью, он занялся ею, не имея ни малейшего понятия, как приступить к поискам.

Коль скоро обстоятельства не позволяли принимать какие-либо меры в течение полутора часов, его мозг во время написания статьи автоматически вырабатывал план. Роджер не сомневался, что девушка все еще пребывает в Лондоне, живая и здоровая, а домой не пишет потому, что ее связи с Дорсетширом постепенно начали ослабевать. Но хотя беспокойство старика не имеет особых оснований, это не означает, что его не следует облегчить. Кроме того, эта задача послужит маленьким упражнением для детективных способностей, в наличии которых у себя Роджер не сомневался. Но даже если с девушкой все в порядке, операцию было легче начать с другого конца. Если с Дженет все-таки произошел несчастный случай, найти ее будет легче, чем если она цела и невредима, а установив, что несчастья не было, Роджер сможет быстрее успокоить старика. Так как единственным имеющимся у него ключом была фотография, лучше начать с нее.

Поэтому вместо того, чтобы отправиться на Пиккадилли-серкус[3], надеясь, что Дженет Мэннерс, как и все в Лондоне, должна появиться там рано или поздно, Роджер со снимком в руке взбежал по лестнице на два пролета и направился в фотографический отдел "Дейли пикчер" — иллюстрированной сестры "Дейли курьер".

— Здравствуй, Бен, — приветствовал он серьезного молодого человека в роговых очках, который проводил большую часть жизни, фотографируя манекенщиц, оставлявших его равнодушным, в одежде, оставлявшей равнодушными их. — Полагаю, через твои руки никогда не проходила фотография этой девушки? Той из них, под которой написано "Дженет".

Очкастый молодой человек внимательно изучил снимок. Каждая фотография, появляющаяся в "Дейли пикчер", в то или иное время проходила через его руки, а память у него была феноменальная.

— Вроде бы она выглядит знакомой, — сказал он.

Роджера внезапно охватило дурное предчувствие.